Джеймс Чейз - С/С том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи. Игра в гольф
— Какой великолепный образчик современного мужчины! — воскликнула она.
Бреди улыбнулся, когда увидел, как Майк уставился на нее.
— Давайте что-нибудь выпьем, — предложил он, вставая с каталки. Потянувшись, он пошел к маленькому бару. — Это Мегги. Она работает вместе с нами. Что вы предпочитаете, Майк?
Ошарашенный внезапной активностью старого калеки и потрясенный видом Мегги, Майк стоял с открытым ртом. Он никак не мог прийти в себя, но наконец встал.
— Виски? — спросил Бреди.
— Что это, черт возьми, все значит? — спросил он.
— Возьмите виски, Майк, — предложил Бреди и налил приличную порцию. — Мегги, тебе лучше воздержаться. Мне известно, что виски рассредоточивает твое внимание. Подай стакан Майку, а я пока что разведу для себя.
Мегги взяла стакан и направилась к Майку. Он взял стакан и подумал, что еще ни разу не встречал такой темпераментной женщины. Его мысли несколько сбились. Потом он увидел, что Бреди снова указывает ему на кресло, и сел.
— О’кей, Майк. Мне очень жаль, что пришлось разыграть тебя, но я должен был убедиться, что ты абсолютно надежный человек, — объяснил он, усаживаясь в кресло-каталку. — Я убедился, а ты? — обратился он к Мегги.
Она вздохнула.
— Да, конечно. Он же полон сил!
Бреди улыбнулся.
— К Мегги вам придется привыкать. Мне тоже понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть.
Между тем Майк оправился от шока и смог переварить то огромное впечатление, которое произвела на него Мегги.
— Мистер Ванце, — обратился он к Бреди в чисто военном тоне, — я спросил вас, какой характер задания?
Мегги тихо простонала.
— Какой великолепный голос, — проговорила она, хлопая ресницами.
— Мегги, может, ты все же успокоишься? — спросил Бреди, нахмурившись, и, повернувшись к Майку, продолжал: — Речь идет о следующем. Я играю роль инвалида, Мегги — мою сиделку, вы — моего шофера. Он остановился и спросил Майка: — У вас есть форма?
— Да, есть.
— Хорошо, итак о плане.
Следующие двадцать минут Бреди излагал план ограбления.
— Ваша задача состоит в устранений вахтеров, если они появятся. Вам понадобится стрелочный пистолет, — сказал Бреди и подал знак Мегги.
Она прошла в спальню и вернулась с пистолетом.
— Промах исключается, — продолжал он, пока Майк изучал пистолет. — Он не представляет никакой серьезной опасности, никто не будет убит и никто не умрет. Фокус заключается в том, чтобы попасть точно в затылок вахтера стрелой. Это ваша работа. После этого вы поможете мне выгрузить кассеты из сейфа, а потом вы получите пятьдесят тысяч долларов.
Майк кивнул.
— Прекрасно. Вы спрашиваете меня, хорошо ли я стреляю. Вопрос вполне нормальный, коль речь вдет о пятидесяти тысячах долларов.
Он оглядел комнату.
— Картина на стене, — указал он на копию какого-то импрессиониста. Она висела где-то около шести метров от того места, где он сидел. — Юноша слева, а именно — его правый глаз. Понятно?
Бреди и Мегги одновременно повернулись и посмотрели на картину. Они впервые увидели, что на стене висит картина.
Майк поднял пистолет. Его движения были быстрыми и уверенными. Раздался тихий щелчок.
— Теперь посмотрите, — сказал он.
Бреди слез с каталки, прошел через комнату и стал внимательно рассматривать картину. В правом глазу юноши торчала анестезирующая стрела.
Было 11.40. Кельнеры носились с подносами, уставленными разноцветными коктейлями, едва успевая устанавливать стаканы под щелкающие пальцы богатых клиентов, развалившихся в шезлонгах. За кельнерами следовали хорошо обученные бои, их подносы ломились от яств и лакомств.
Уилбур Уорентон отплавал утренний час и теперь отдыхал. Рядом с ним сидела его жена в бикини. Мария, скучая, читала роман. Она плавала только вечером, оберегая тщательно сделанный с утра макияж и тщательно уложенные волосы.
Уилбур выпил вторую порцию мартини и сейчас чувствовал себя расслабленным. До сего времени медовый месяц этой пары проходил вполне успешно. Отель давал все, что обещал. Сервис был во всех отношениях безупречен, а кухня отеля могла соперничать с ресторанами Парижа. Единичные, почти незаметные облачка стали поводом усиливающихся упреков со стороны Марии. Избалованная просто до безобразия, она относилась к тому типу женщин, которые постоянно находили во всем какие-нибудь недостатки, даже если предлагалось самое лучшее. Сейчас она жаловалась на то, что в отеле слишком много пожилых.
Уилбур в который раз напомнил ей, что «Спениш Бей» самый дорогой и самым лучший отель в мире. В основном только люди в годах могут позволить себе проживать в таком отеле.
— Нам повезло, дорогая, что все счета оплачивает мой отец, иначе мы едва ли смогли бы находиться здесь.
Мария фыркнула.
— Такое впечатление, будто живешь на кладбище.
— Мы в любое время можем перебраться в другое место. Тебе что, очень этого хочется? Мы могли бы переехать в «Ривадж»… там много молодежи.
— «Ривадж»? Ты что, с ума сошел? Это же трущоба!
Уилбур посмотрел на часы и поднялся.
— Мне нужно позвонить отцу.
Мария нахмурилась.
— Ради бога, не делай этого! Или ты обязан звонить ему каждый день?
— Он любит поболтать. Я недолго.
Когда Уилбур ушел, Мария, пожав плечами, снова уткнулась в роман.
На самом деле Уилбур не меньше отца любил поболтать с родными. Он знал, что старик всегда рад сообщить сыну о текущих делах фирмы. Он понимал, что отец очень одинок и мечтает о том, чтобы сын снова вернулся в Даллас, подарил ему внуков. Испытывая неловкость, Уилбур сообщил Марии, что отец купил для нее полностью меблированный дом вместе с прислугой, двумя машинами, плавательным бассейном и небольшим парком для прогулок — короче говоря, со всем, что может купить на деньги нефтяной магнат.
— Кого, интересно, потянет жить в такую дыру, как Даллас? — спросила она ворчливо. — После окончания медового месяца я планирую поездки в Париж и в Венецию.
— Я же буду работать в Далласе, Мария, — терпеливо объяснил ей Уилбур. — Тебе там понравится. Я видел особняк. Он действительно хорош. А позднее мы сможем поехать и в Париж.
Она непреклонно посмотрела на него, но ничего не ответила.
Поднявшись в лифте в свои апартаменты, Уилбур прошел в гостиную и попросил соединить его с Далласом.
— Здравствуй, сынок, — услышал он через минуту голос отца. — Как дела?
— Отлично, папа. А у тебя?
— Дела и еще раз дела. Доу Джонс жаждет новых впечатлений. Я продал пакет акций — довольно выгодно для себя.
Обедал с двумя арабами: крупные звери там, у себя, но мелкие твари для таких, как я. Хотят заключить контракт. Если они согласятся на мои условия, будет неплохая прибыль.
— Я рад, папа.
— А как же. Старый хрыч не так уж плох, есть еще порох в пороховницах. — Сайлс немного помолчал и спросил: — Как себя чувствует твоя жена? — Он редко называл Марию по имени.
— Отлично, папа.
— Уже беременна?
Уилбур натянуто улыбнулся.
— Дай нам время, папа. Ей хотелось бы немного посмотреть на мир. Дети никуда не уйдут.
Уилбур слышал, как отец неодобрительно проворчал:
— Не откладывай в долгий ящик, сынок. Я не становлюсь моложе. Когда ты вернешься?
— Примерно недели через две.
— Я подыскал для тебя исключительно интересное дело. Мне очень хотелось бы, чтобы ты часть работы взял на себя, сын. Ты говорил жене о доме? Я его внимательно осмотрел. Это сказочно красивый дом.
— Понятно, папа. Конечно, я сказал ей об этом.
Уилбур постарался придать голосу легкость и непринужденность.
— Она в восторге.
Снова послышалось неразборчивое ворчание.
— Она и должна быть в восторге. Ведь дом обошелся в три миллиона.
Последовала долгая пауза.
— Ну, всего хорошего, сын. Меня в любой момент могут вызвать на заседание наблюдательного совета. Ты скоро тоже будешь работать в нем вместе со мной. До встречи, сынок. Береги себя, — с этими словами он повесил трубку.
Анита продолжала убирать в ванной Марии, когда вернулся Уилбур. Когда она услышала, что он разговаривает с отцом, она стала подслушивать, осторожно приоткрыв дверь. Односторонний разговор не давал никакой существенной информации, кроме того, что и так было хорошо известно персоналу в отеле: сердечный тон Уилбура говорил об отличных отношениях с отцом. Трудно было поверить, но это оставалось фактом, что неслыханно богатый Сайлс Уорентон и его сын очень любят друг друга. Один из кубинцев-кальнеров сообщил Аните, что старик очень хочет иметь внуков, а богатая легкомысленная жена его сына и слышать не хочет. Они как-то спорили об этом в спальне. Она слишком эгоистична, чтобы хотеть иметь детей. Сыну достанется нефтяная компания — он будет стоить миллиарды, когда умрет отец.
