Полякова Татьяна - Леди Феникс
— Фамилия, имя подруги, адрес. Во сколько ты к ней пришла?
— Часов в десять. У нее предки дома были, ничего не сказали, но я поняла, что недовольны тем, что я ночевать остаюсь.
— Ага. И ты загрустила: отца нет, любовник не отвечает… кстати, а почему ты его на рынке не искала?
— Я искала.
— Опять врешь. У кого о нем спрашивала?
— У тетки какой-то.
— Тетку не знаешь, где стоит, не помнишь… Я тебе скажу, почему ты его на рынке не искала. Потому что знала: брат его на родину отправил, вот только не знала, что мобильный брат у него отобрал.
— Он уехал, он мне сказал, что уехал, а звонила я… просто посоветоваться хотела.
— Жаль, что не посоветовалась, — серьезно заметил Артем. — Вот я тут подсчитал, по улицам ты бегала никак не меньше восьми часов. Достаточно времени для того, чтобы успокоиться и начать соображать. Почему бы, к примеру, не отправиться к Зотовым? Они вроде бы не чужие тебе люди. Или чужие?
— Я не знаю. Отец сказал, она моя тетка, то есть муж ее мой дядя. И не спрашивайте, чего она меня в дом взяла, не знаю. У нее поинтересуйтесь, мне эта семейка вообще была по фигу, это отец решил, что они нам деньги должны… наследство.
— Так это его идея похитить Лену? — спросила я, решив, что пора вмешаться. Юля резко повернулась.
— Чего? Кому нужна эта Ленка?
— Отец участвовал в похищении или это идея Алика?
— Решили, что я дура и на такую ерунду куплюсь? — фыркнула девица.
— Похищение не ерунда, — нараспев сказал Артем и опять благодушно улыбнулся.
— Я с вами вообще разговаривать не обязана. И не буду.
— А вот тут ты ошибаешься, — вновь вмешалась я. — У Нины Константиновны требовали деньги, выкуп за Лену, и оставить деньги она должна была как раз в том доме, где тебя задержали.
— Не было там никаких денег, — разозлилась она. — А ходить я могу там, где захочу. На каком основании вы меня допрашиваете?
— Мы пока только беседуем, — мягко поправил Вешняков. — И основание у нас серьезное. Убийство твоего отца. Ты, кстати, знаешь, что он был тяжело болен?
— Нет, — удивилась Юля, посмотрела сначала на меня, потом на Артема, точно очень сомневаясь в его словах.
— Отношения у Алика с вашим отцом не сложились? — задала я вопрос.
— Думаете, он его убил? — она нервно хихикнула. — Он отцу не нравился. Отец считал, что он мне не подходит.
— Вы думали иначе?
— У нас с Аликом ничего не было. Встречались иногда. Он собирался уезжать, потому о серьезных отношениях и речи не шло. — "Что ж, — подумала я. — Можно заниматься сексом, и не рассчитывая на серьезные отношения". — Отец твердил, что я должна учиться, а потом выйти замуж за какого-нибудь маменькиного сынка, которые вертятся вокруг Ленки. А мне никто из них даром не нужен.
— Отец с Аликом ссорились?
— Нет. И виделись-то они всего пару раз. Случайно. Убивать отца ему было ни к чему, хотя… — Она равнодушно пожала плечами. Это, признаться, меня удивило. Либо судьба Алика ей и впрямь безразлична, либо она вовсе не возражала против того, чтобы подозрение в убийстве пало на него.
— Алик расспрашивал о семье Зотовых?
— Ну, спросил, что за люди, как ко мне относятся, но особо не интересовался.
— Но ему было известно, что Зотовы люди богатые?
— Он же меня провожал, дом видел, знал, что в этом районе бедняки не живут.
— О предполагаемом наследстве вы ему тоже рассказывали?
— Хватит с меня ваших вопросов. Вижу, куда вы клоните. Ленка у подруги, так Нина сказала. Вот у подруг ее и ищите, а мне неизвестно, где она.
— А про то, что Алик купил дом в деревне, вам известно?
Вот тут и стало ясно: этого вопроса девушка не ожидала. И испугалась. Она продолжала ухмыляться, но ухмылка застыла на губах, сделав ее лицо похожим на маску.
— Что еще за дом? Ни о каком доме я не знаю. Отстаньте от меня, отца убили, вы что, не понимаете? Я ни с кем не хочу говорить… — Она уже почти кричала, пытаясь за гневом скрыть страх, а еще отчаяние. Я ожидала истерики, но она вся как-то съежилась, став похожа на замерзшую пичугу. Я кивнула Артему на дверь и вышла в коридор. Он вышел следом.
— Вот что, дай мне парочку своих ребят, прокатимся в деревню.
— Ты же была там утром… черт… считаешь, Лена может быть в доме?
— Не знаю. Но упоминание о доме девчонке не понравилось.
— Это точно. Хорошо, дуй туда, а я продолжу беседу, чтобы у девицы не было времени собраться с мыслями и все обдумать. Боюсь, что очень скоро она адвоката потребует.
— Боюсь, что очень скоро он ей понадобится, — вздохнула я.
* * *На милицейской машине мы отправились в Вяхирево. Мужчины по дороге все больше молчали, и мне было не до разговоров. Я кляла себя на чем свет стоит за то, что не заглянула в дом утром, почему-то казалось, что это многое бы изменило. Наконец возник указатель, а вскоре я разглядела среди деревьев крышу дома. Все как во время моего утреннего визита сюда: те же закрытые ставни, те же замки на дверях.
— Ну что, будем ломать? — хмуро спросил один из парней, приехавших со мной.
— Будем, — кивнула я.
Он достал из багажника монтировку и с легкостью сорвал замок с входной двери, второй парень хоть и считал, что мы зря тратим время, заметно подобрался. В дом вошел первым, огляделся и нам рукой махнул. Пока я стояла в сенях, мужчина включил свет. Обошли весь дом.
— Никого, — сказал тот, кого звали Максим.
— Точно, — ответил Сергей. — Но недавно здесь были гости. Вчера или максимум два дня назад. — И пояснил, видя вопрос на наших лицах:
— На кухне хлеб. И макароны заваривали.
Мы прошли на деревенскую кухню, разделенную печкой на две неравные половины. В той, что поменьше, на столе с рваной клеенкой лежал хлеб, порезанный на куски. Газ в доме отсутствовал, на подставке, ближе к умывальнику, стояла электроплитка, на ней чайник, в нем была вода. В мусорном ведре две банки из-под лапши, на столе грязные ложки, вне всякого сомнения, кто-то на днях здесь останавливался. Я прошла в комнату. Шкаф, две кровати без матрасов, допотопный сервант. Больше ничего, если не считать слоя пыли на полу и мебели.
— Посмотри, — позвал Максим. — Вроде кровь.
Я повернулась, он сидел на корточках перед умывальником, Сергей склонился к нему и кивнул.
— Похоже, кто-то руки мыл… Так… Ольга Сергеевна, оставайтесь здесь, а мы все еще раз хорошенько осмотрим.
Но идти никуда не пришлось. Максим обратил внимание на лаз в подпол, как раз под обеденным столом на кухне. Мужчины отодвинули стол, подняли крышку, мы заглянули в яму, вниз вела лестница, больше в темноте ничего разглядеть было невозможно.
— У меня фонарик в машине, — сказал Сергей. Он собрался уходить, когда Максим его остановил.
— Подожди, здесь свет есть, лампочку видишь?
Лампочку я разглядела, а вслед за этим и шнур, который тянулся вдоль плинтуса к розетке над столом. Максим вставил вилку в розетку, и вспыхнул свет.
Сергей первым спустился вниз, чертыхнулся и буркнул:
— Ну вот, мы опять с работой.
— Что там? — свесив голову вниз, спросил Максим.
— Спускайся. А вам, Ольга Сергеевна, не стоит.
Но я внимать его словам не стала и вслед за Максимом спустилась вниз. Здесь можно было стоять в полный рост, подпол шел под всем домом, разделенный кирпичными столбами-подпорками, из-за них я поначалу ничего и не увидела. Сергей продвинулся вперед и наклонился, что-то разглядывая на полу. Я преодолела расстояние до столба одновременно с Максимом и увидела мужчину, в джинсах и голубой рубашке. Он лежал лицом вниз, раскинув руки, из спины торчала рукоятка кухонного ножа. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перед нами труп. Сергей шагнул вправо и вновь выругался. Я обошла его и тогда увидела Лену Зотову.
Свет лампочки еле доходил сюда, и в сумраке, увидев лицо девушки, я поначалу решила, что она тоже мертва. Руки у нее были связаны веревкой, пропущенной вокруг балки, рот залеплен скотчем. На ней была лишь легкая кофточка, задранная к самой шее, юбка и босоножки валялись тут же. Ноги девушки оказались разведены в стороны и привязаны к вбитым в землю колышкам.
— Вот сволочь, — пробормотал Сергей, Максим отвернулся, хотя много всего успел повидать, работая в убойном отделе, и слабонервным точно не был. — Подожди, — заволновался Сергей. — Девчонка-то вроде жива. — Он сорвал с губ девушки скотч, и мы услышали слабый стон. — Макс, "Скорую", черт, здесь мобильный не берет.
Я быстро осмотрела Лену, синяки, ссадины, но серьезных ран нет, хотя она и без сознания.
— Вытащите ее отсюда, — попросила я. — У нее скорее всего шок.
— И обезвоживание, — подсказал Максим. — Неизвестно, сколько времени она так пролежала.
Позвонить мы смогли, только когда выехали на шоссе. Лена лежала на заднем сиденье, прикрытая своей юбкой, больше ничего не нашлось, ее голова покоилась на моих коленях, она так и не пришла в себя, глаза закатились, посиневшие губы приоткрыты. Я гладила ее волосы и пыталась решить, что скажу ее матери.
