KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Детектив » Руслан Белов - Хирург и она; Матрица

Руслан Белов - Хирург и она; Матрица

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Руслан Белов, "Хирург и она; Матрица" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Лихоносов, кивнув, пошел расплачиваться. Они вышли, погуляли по Арбату, прошлись по бульварам и поздним уже вечером поехали домой.

73. Голова была цела...

Даша проснулась в огромной спальне под сияющим атласным одеялом. Огромная золотая кровать, ее пристанище, стояла под величественным балдахином из красного узорчатого бархата.

На стенах спальни, покрытых искусной обивкой, висели старинные темные картины в тяжелых резных рамах. На полу лежал красный пушистый ковер, у кровати на нем распласталась шкура белого медведя. Мебель - трельяж, секретеры, стулья и пуфики - притягивала глаза и молила о прикосновении. На окнах застыли тяжелые бордовые гардины - стражи утреннего сна. Решив не думать, сон это или не сон, Даша глянула за голову и увидела шнурок звонка.

Рука сама дернула его. Через минуту в дверь постучались, Даша, не зная, что делать, говорить "да" или молчать, - дернула шнурок вторично, и в комнату вошла горничная в строгом голубом платье, обделанным белыми кружевами.

Подойдя к кровати, она, хрупкая, совсем юная, радостно заулыбалась и проворковала:

- Знаете, сколько вы проспали, Гортензия Павловна? - Полтора суток! Почти тридцать семь часов! Михаил Иосифович вчера за обедом вас спящей красавицей назвал. Он так по вас скучает... Места себе не находит.

Даша решила молчать. Когда тебя называют Гортензией Павловной и когда по тебе скучает какой-то Михаил Иосифович, судя по всему, любящий и весьма богатый муж, лучше помолчать.

А горничная, переодевая Дашу в утренний пеньюар, продолжала щебетать:

- Сейчас мы умоемся, потом вас посмотрит Леонтий Ефимович, он давно ждет в гостиной. Он сказал, что не сегодня-завтра вы окончательно выздоровеете и все вспомните...

"Лихоносов! Лихоносов меня перепрограммировал, как Авдеева! И Михаил Иосифович - это он!" - мелькнуло в голове Даши. Ее рука потянулась к голове, ощупала затылок, темя, даже виски.

Голова была цела, дырочек и выбритых мест в ней не было.

"Нет, этого не может быть... Откуда у Лихоносова дворец, личные врачи и горничные? А может... может, там, в реальном мире, поменяли дискету?"

Даша замерла, однако в голове ничего инородного не чувствовалось, она успокоилась и посмотрела на горничную потусторонним взглядом.

- Вы, наверное, опять забыли, как меня зовут? - спросила та, шагнув к хозяйке в порыве сострадания.

Даша улыбнулась, двинула смущенно губами.

- Вы не расстраивайтесь, все будет в порядке. Меня зовут Флора. Правда, на самом деле я - Александра, но Михаил Иосифович, принимая меня на службу попросил, чтобы я была Флора... Вы такая красавица, Гортензия Павловна! Вы точно от бога, правильно Михаил Иосифович говорит!

"Флора, Гортензия! Ну и вкусы у них там", - подумала Даша.

- Михаил Иосифович так за вас переживал! - продолжала щебетать Флора-Александра, помогая госпоже причесаться. - Он прямо как юноша волнуется, только о вас и говорит... Вчера сказал, что из-за этой истории с Дашей у него несколько сделок сорвалось"

"Даша?! Что за Даша? А Михаил Иосифович? Михаил Иосифович - это, вероятно, муж. Муж... Интересно, какой он? Если у него нет рогов и копыт, и он не изрыгает в гневе пламя, то почему бы и нет? Муж... У меня никогда не было мужа... И вот, он появился".

- Ну, вот вы и готовы, - проговорила Флора, восторженно рассматривая Дашу. - Я пойду, позову Леонтия Ефимовича. Он говорил, что торопится к какому-то там Касьянову.

Флора трепетно посмотрела в лицо хозяйки и вышла.

Даша подошла к окну. Дворец, которым она, судя по всему, совладела, был трехэтажным. Высокие стрельчатые окна с узорами, бело-голубые стены, вокруг ухоженный парк с белоснежно-мраморными скульптурами греческих богов и богинь, обнесенный ажурной металлической оградой; вдали, за пашней зеленел лес.

Лес и пашня выглядели российскими, и Даша порадовалась - недалеко бес унес!

Когда она рассматривала декоративную черно-белую корову с колокольчиком, - дзинь-дзинь, - мирно пасущуюся у ограды, в дверь легонько постучали, Даша обернулась и, забыв, что не разговаривает, ответила:

- Да, входите.

Вошли двое. Высокий человек с умными глазами профессора, одетый в светлый костюм-тройку с иголочки, и... и Михаил Иосифович, сухощавый, поседелый и уверенный в себе господин лет пятидесяти.

Даша тотчас поняла, что это он. Муж. Виновато-влюбленный взгляд сиял на лице собственника жизни и бело-голубого дворца, окруженного английским парком. Его нельзя было назвать красивым, а страшил, как известно, среди собственников жизни и бело-голубых дворцов, окруженных английскими парками, не бывает.

Даша смотрела на него, смотрела и чувствовала, что у нее в мозгу сидит дискета, нет, не черная, а... а приятно-лиловая, как импортный фруктовый йогурт. Она чувствовала, как в этой дискете быстро-быстро крутится круглый магнитный листочек, крутится, крутится и потому она во дворце, и потому она, как и Михаил Иосифович, есть собственница жизни. И не только своей, но и многих других, не сумевших стать собственниками таких дискет.

Михаилу Иосифовичу взгляд Даши понравился. Улыбнувшись удовлетворенно, он подошел к ней, робко взял руку, трепетно поцеловал.

Губы его не показались Даше своими. Будь ее воля, она не выбрала бы их. Нет, они были ни жесткими, ни бесчувственными. Они были... несвободными. Они выполняли волю мозга, сидевшего в крепком круглом черепе. У Хирурга они были другими, у него губы, руки, тело и... и мальчик были самостоятельными в выражении чувств. Они целовали, ласкали, двигались не по команде, а охваченные святым трепетом узнавания.

Да, этот человек не был похож на Лихоносова. Но в нем уверенно чувствовались качества, всегда ценимые женщинами. Этот краткий поцелуй вошел в ее тело волей, несшей спокойствие. Волей, передававшей приказ-успокоение:

Все прекрасно, милая.

Все под моим контролем.

Все будет так, как мы захотим.

- Горти, сейчас Леонтий Ефимович тебя посмотрит, - сказал "муж", не отпуская бархатной руки Даши. - Скажу тебе по секрету, он шепнул мне, что все будет хорошо, память скоро восстановится, раздвоение личности пройдет без следа, и мы заживем, как прежде...

- Ну, не совсем, как прежде, - заговорил Леонтий Ефимович полным оптимизма голосом. - Я думаю от конных прогулок вам, Гортензия Павловна, надо будет отказаться.

- Я уже продал всех лошадей, - покивал Михаил Иосифович, печальным блеском глаз переживая утрату конюшни.- Даже своего Витязя. Ничего не должно напоминать тебе о твоем злополучном падении.

- И месяц-другой вам надо будет посидеть дома. Мы понаблюдаем за вами, и если приступы не повторятся, то вы сможете вернуться к прежнему образу жизни.

- Думаю, мы уедем, - улыбнулся Михаил Иосифович, - Вчера я купил небольшой домик на Гавайях, естественно, рядом с морем и действующим вулканом, как ты хотела, надо будет пожить в нем месячишко. А весной Джек Баррель пригласил нас на свое высокогорное ранчо в бразильских Кордильерах Горти любит осень в горах...

Доктор укоризненно на него посмотрел, и Михаил Иосифович засобирался:

- Ухожу, ухожу... Извините, Леонтий Ефимович, я запамятовал, что вы должны ехать к Касьянову.

Сказав, Михаил Иосифович, потянулся губами к щечке Даши, и она ее с радостью подставила.

74. Дискета вошла криво.

Тщательно осмотрев, обстукав и прослушав Дашу, Леонтий Ефимович обрел прекрасное расположение духа. Усадив ее в кресло, он расположился напротив, и по-отцовски полюбовавшись пациенткой, тепло сказал.

- Гортензия Павловна, не соизволите ли вы рассказать мне, что вас заботит? Может быть, вас что-нибудь особенное тревожит? Сны? Неприятные ощущения? Предчувствия?

Вид врача, его манера говорить, расположили Дашу к нему, и она решила кое-что узнать.

- Мне кажется, что ноги мои и лицо покрыты неприятными шрамами... сказала она, застенчиво улыбаясь.

- Ваши ножки и божественное личико покрыты шрамами? - шутливо удивился Леонтий Ефимович. - А что в этом странного? Да, конечно, покрыты! В самом деле, ваши ножки и личико покрыты невидимыми шрамами. Год назад на сафари в Восточной Кении ваша несносная Дарья в который раз понесла и, в конце концов, вы оказались в зарослях невероятно колючего африканского кустарника, не помню уж, как его называют. Нет, помню! Кажется, коли-коли на суахили кукуйо. Когда вас из этого коли-коли извлекли, в изодранной амазонке, всю поцарапанную, Михаил Иосифович заплакал от сострадания и хотел пристрелить Дашу, но вы не позволили. После этого неприятного случая вас несколько месяцев лечили в лучших западных клиниках, и шрамы полностью исчезли. А Дашу вы зря не позволили пристрелить... Дурная лошадь - это дурная лошадь, какой бы красивой и породистой она не была.

- А эта рана внизу? Откуда она?

Леонтий Ефимович помрачнел.

- Почему вы молчите? Рассказывайте, я хочу знать!

- Гортензия Павловна! Ну зачем вам это знать? Зачем вспоминать? Поверьте мне, это очень неприятная и тяжелая история...

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*