Ирина Баздырева - Тайландский детектив
Никто даже не мог предположить, что именно она, ученица профессора Тихомирова, была одной из противниц, с недоверием и осторожностью относящейся к этой его теории. А такой не серьезный, не научный аргумент Тихомирова, что Тур Хейердал тоже начинал с фантазий, конечно, не мог склонить ее на его сторону. Но сейчас она готова была отстаивать нелюбимую ею теорию до конца и не потому что, вдруг уверовала в нее, а потому что если не она, то кто же? И в Таиланд Александр Яковлевич взял ее, зная, что, не смотря на весь свой скептицизм, Катя сумеет остаться объективной.
Г-н N. торжествующе улыбался. Зоя, поначалу перепугавшаяся, не увидев в ее руках папки с конспектом речи, смотрела с удивлением, а потом с одобрением. Виктор следил за нею полным ненависти и вожделения взглядом. Поднеся к губам бокал с шампанским, он медленно окинул ее недвусмысленным взглядом, заставляя вспомнить, что под платьем у нее ничего нет.
- У меня все, господа. Прошу вас, задавать вопросы... - закончила выступление Катя.
- Молодчина. Ты держала всех в напряжении ровно столько, чтобы их интерес не иссяк, и не успела надоесть, - шепнула ей Зоя.
- Вы были просто великолепны, Катя, - вторил с другой стороны г-н N. - Уверен, профессор Тихомиров гордился бы вами так же, как горжусь сейчас я.
К ней, улыбаясь, подошел господин преклонного возраста. Он что-то сказал г-ну N. и тот с готовностью перевел его слова восхищения. Катя вежливо улыбнулась ему, превозмогая боль, незаметно отставляя назад то одну ногу, то другую. Анестезия шока, злости и вдохновения слабела. Зазвучала музыка, гости потянулись к столу. Несколько пар уже танцевали. Опережая Виктора, к Кате повернулся г-н N. и, поклонившись, пригласил на танец. Поторопившись подать ему руку, Катя заставила себя выйти на середину зала. Казалось, боль выворачивает ей ноги до самых колен и, закусив губу Катя тяжело привалилась к г-ну N.
- Что-то случилось, Катя?
- Туфли... ох... натерли ноги и так ужасно жмут. Позвольте, я обопрусь на вас?
- О конечно, конечно... Если бы я только знал, что вы так страдаете... Лучше я поддержу вас. Так легче? Потерпите секунду, я доведу вас вон до того кресла.
- Спасибо, - простонала Катя, стараясь не слишком откровенно виснуть на г-не N., не подозревая, что в эту минуту за нею неотступно наблюдают глаза того, кто испытывал, едва ли не худшие муки, чем она, но не от физической боли, а от безысходной безнадежности и сжигающего душу накала страсти.
Целая вечность полная боли, прошла до того момента, как она смогла опуститься в кресло, без всякого колебания скинуть ненавистные туфли и запихать их под кресло. Г-н N. отошел к столу за шампанским, а к ней подошла Зоя, глядя с сочувствием.
- Как ты? Ноги, да?
- Эсэсовские туфли...
- В следующий раз будешь знать, как ходить по магазинам без меня, - с мстительным удовлетворением заметила Зоя но, разглядев, ее воспаленные, натертые до кровавых волдырей пальцы на ногах, жалостливо вздохнула: - Бедненькая.
- Потанцуем? - предложил появившийся у ее кресла, Виктор с издевкой поклонившись. От него сильно разило виски.
У Кати от гнева потемнело в глазах.
- Она не может, - вступилась за нее Зоя.
- Со мной не может, - с недвусмысленно ухмылкой уточнил Виктор, - зато со всеми другими может. Да?
Он не сводил с Кати нахальных пьяных глаз. Г-н N. принес бокалы с шампанским, подал один Кате, вопросительно оглядывая молодых людей, чувствуя клубящееся между ними напряжение. Лицо Виктора пошло пятнами.
- Уведи его, - по-русски процедил он, глядя на Зою, но та высокомерно подняла брови. - Хочешь, чтобы я устроил здесь грандиозный скандал? - пригрозил Виктор, широко улыбнувшись. - Уведи, я сказал.
Катя не знала, что можно было тут предпринять, она даже не могла просто встать и уйти. Хороша она будет, шлепая по залу босиком. А г-н N., уводимый щебечущей Зоей, с тревогой оглянулся на них.
- Что тебе от меня надо? - Катя смотрела на Виктора снизу вверх.
- Так и будешь держать меня на коротком поводке, пока кувыркаешься в постели с другими? - с обманчивым спокойствием поинтересовался Виктор, перекатываясь с пятки на носок. - Сколько их у тебя было, не считая этого старого хрена, с которым ты только что, на виду у всех, тискалась? Дешевка!
- Что тебе надо? - холодно повторила Катя в упор глядя на него.
- Ты давно знаешь что, лапуля. Ну, а если не желаешь ублажить меня по дружески, то хотя бы назови свою цену. Сколько берешь?
Не вставая с кресла, Катя выплеснула шампанское ему в лицо.
- Охладись, придурок.
Секунду он стоял, закрыв глаза. Шампанское стекало по его лицу, капая на воротничок белоснежной рубахи, расползаясь по нему темными пятнами. Медленно открыв глаза, он облизал губы и вынул руки из карманов брюк. От выражения его лица у Кати засосало под ложечкой.
- Прошу вас, - чья-то рука легла на плечо молодого человека.
- Он за тобой по пятам таскается, что ли? - с кривой усмешкой поинтересовался у нее Виктор и, развернувшись, ударил.
Но Вонг тут же перехватил его руку, заведя ему за спину, так, что Виктора снова развернуло к Кате и согнуло так что, он уткнулся лицом в ее колени. Вонг стоял спиной к залу, закрывая их от любопытных глаз и, кажется, так никто, ничего не заметил.
- Успокоились? - поинтересовался негромко Вонг. - Я провожу вас в туалет, где вы приведете себя в порядок.
- А не пошел бы ты... - по-русски послал его Виктор. - М...м... ты божественно пахнешь... так бы и съел... - подняв на Катю глаза, Виктор растянул губы в улыбке, больше походившую на гримасу боли.
- Пойдемте, - Вонг немного ослабил захват, давая Виктору возможность выпрямиться и повел его к выходу.
У самых дверей их остановил Семен Геннадьевич и принялся, что-то оживленно доказывать Вонгу. Тот, молча слушал его и когда, отпустив Виктора, отошел, Семен Геннадьевич обнял, молодого человека за плечи, и, выговаривая, повел его к выходу. Потирая запястье, Виктор понуро слушал, покорно следуя за ним.
Катя тяжко вздохнула. Ей давно уже надо привыкнуть к некой закономерности в своей жизни: если в очередь, то самую длинную; если сыр - то испорченный; если привяжешься к человеку - то к негодяю.
Как ей завидовали знакомые и подруги, когда она собиралась сюда. Таиланд - волшебная, сказочная страна, одна сплошная экзотика, говорили они. Ей же выпала иная экзотика: унижение, боль, слезы, гибель друзей. Ее пребывание здесь превратилось в непрерывный кошмар, конца которому, похоже, не предвиделось. Как ей хотелось обратно, в промозглую обыденность Москвы.
- Возьмите, Катя, - подошедший г-н N., протянул ей новый бокал шампанского. - Все в порядке? По-моему, г-н Ивашов был настроен очень агрессивно.
- Г-н Ивашов перебрал с выпивкой.
- Перебрал?
- Выпил больше обычного.
- Да, понимаю. Именно так, - согласился г-н N.
Гости потихоньку начали расходиться и он вынужден был покинуть Катю и поспешить к Зое, которая провожая, раскланивалась с ними. Прием подошел к концу. Кое-кто еще оставался, не желая прекращать оживленной беседы, и не обращая внимания, что официанты деловито гремя тарелками и фужерами, уже убирали со стола.
К Кате подошла какая-то дама и принялась благодарить ее за прекрасный прием, потом начала расспрашивать о России. Поддерживая разговор, Катя думала, что мероприятие, висевшее над нею Дамокловым мечом, наконец, закончилось. Все плохое, что могло произойти с ней за этот день, уже произошло и сейчас она вернется в отель, позвонит маме и ляжет спать. Охрана потянулась за последними гостями к выходу. Дама попрощалась с Катей и ушла, оставив ее одну дожидаться возвращения Зои и г-на N.
-Устала, Катюха? - подошел к ней Семен Геннадьевич. - Давай провожу до отеля. Смотри, у тебя глаза уже слипаются
- Я обещала Зое дождаться ее
- А-а... - протянул он и постояв немного, огляделся и смущенно погладив себя по макушке, нерешительно начал: - Тут такое дело... Понятно, что этот парень теперь тебе до лампочки и я тебя, если честно, понимаю, но... - он пожал плечами и, вздохнув, потер шею. - Короче, Виктор там, в лаборатории, сидит и убивается.
- Убивается?
- Плачет. Говорит, что никогда себе не простит, что обидел тебя. Такого якобы наговорил... Как теперь в глаза смотреть... ну и еще много чего, что касается только вас обоих. Пошла бы ты к нему, а?
- Завтра у него все это пройдет
- Кать, ну, что ты, ей богу? Будь человеком. Он говорит, что никуда отсюда не уйдет, пока ты не простишь его, дурака. Слушай, я-то что здесь с вами парюсь? Мне это надо, в конце-то концов? Разбирайтесь сами.
- Ну, хорошо я пойду, но только босиком, - подумав, предупредила его Катя, доставая из-под кресла свои лодочки.
- И правильно. Давно бы уже плюнула на эти туфли. Пошли босиком, - он наклонился, подхватил двумя пальцами Катины лодочки и, взяв девушку под руку, повел за собой.
Они поднялись на этаж выше, прошли по темному гулкому коридору к дверям лаборатории. Плитки пола приятно холодили горящие ступни, успокаивая боль. Вокруг стояла жутковатая тишина большого, безлюдного здания. Катя, вдруг, озябла. Ей хотелось, чтобы Семен Геннадьевич, что нибудь сказал, но он молча шел впереди. Толкнув дверь, они вошли в лабораторию, освещенную лампой, висящей на шарнире. Виктор стоял у сейфа и с отчаянием смотрел на них.
