Фридрих Незнанский - Осужден и забыт
Когда лодка проплывала подо мной, а занятые изучением местности вояки не удосужились поднять головы и повнимательнее приглядеться к листве, в которой я скрывался, мой палец три раза нажал на спуск. Почти одновременно с выстрелами они разлетелись в разные стороны и исчезли под водой. Потревоженная расходящимися кругами гладь окрасилась в красный цвет.
С этими было покончено. Я перебрался в их лодку, подобрал свои вещи и, взревев мотором, помчался, огибая выступающую в реку гору, к месту, где меня должен был ждать Хосе. Я уже видел застывшего, словно поплавок, «кондора» и машущего из кабины рукой Хосе, когда нарастающий сзади рев заставил оглянуться. Внушительных размеров катер стремительно настигал мою скромную посудину. Но мы тоже не стояли на месте, а самолет был уже почти рядом.
Сзади запрыгали маленькие фонтанчики брызг. С катера дали еще одну пулеметную очередь, потом еще. Понимая, что я ухожу, начали палить не прекращая.
Хосе помог мне забраться в кабину и, не дожидаясь, пока я усядусь и захлопну дверь, поднял самолет в небо. Туда, где считанные секунды назад находился «кондор», обрушился град свинца. Но для нас это теперь не представляло никакой опасности. Мы уносились все выше и все дальше.
– Я же обещал, что вернусь, и, возможно, до обеда, – попробовал пошутить я.
На этот раз Хосе мой юмор принял и первый раз за время нашего знакомства улыбнулся.
– Неплохо бы перекусить, – заявил он.
– Что ж, ценю ваше благоразумие и щедрость, – сказал Родригес, принимая из моих рук дипломат, набитый деньгами.
После «экскурсии» в его колонию я решил не обострять отношений и обналичил требуемую сумму. Тем более речь шла о жизни Кати, а что это за типы и на что они способны, я наглядно убедился. Кроме всего, необходима была дополнительная информация о существующем на территории Аргентины нацистском карликовом государстве. А добыть ее я мог лишь не накаляя и не доводя до крайностей обстановку.
– Вы, сеньор Алесандро, можете удостовериться, что и мы выполняем свои обещания, – все так же монотонно подвел итог нашей встрече Родригес и выбрался из моего «мерседеса».
Метрах в ста, на противоположной стороне улицы, остановился автомобиль непонятной марки. Задняя дверца распахнулась, и из него выбралась Катя. На осунувшемся бледном лице сияла улыбка. Она направилась в мою сторону.
Желтый грузовик вынырнул из переулка неожиданно, когда она переходила улицу. И прежде чем я успел что-либо понять, ударил бампером с такой силой, что Катя, раскинув руки, отлетела обратно на тротуар.
Я остекленевшими глазами смотрел вслед удалявшемуся грузовику-убийце и на распластанное на асфальте в растекающейся красной луже тело жены.
Родригес в присущем ему стиле сдержал свое слово.
13 февраля 1971 года.
В Центре, учитывая, что я остался один, без надежного помощника – Кати, решили поправить дело. Моя информация об организации в Аргентине бежавшими от суда нацистами своих колоний всколыхнула журналистов не только Союза, но и других стран. Заинтересовались ею и спецслужбы. Она же послужила причиной прибытия нового помощника.
Василий Теребилов был потомственным разведчиком. Дед работал в ЧК, отец – в НКВД, родной брат – резидент в США. Все родственники как на подбор. Сам Василий за границу выезжал впервые. И по легенде являлся австрийским бизнесменом, разрабатывающим новый рынок. К такого рода явлениям в Аргентине относились снисходительно, если не сказать положительно.
На этот раз я решил изменить своим правилам (о чем впоследствии ни разу не пожалел) и встретиться с ним не в «Ла Белле», а в ресторане «Конкиста», расположенном в живописном районе на самой окраине Буэнос-Айреса. Меня там мало кто знал, что было в данном случае очень кстати.
Вечер выдался теплый и спокойный. Ни единого дуновения ветерка. Казалось, природа замерла в немом ожидании чего-то.
Мы заняли столик на открытой террасе с видом на залив. Заказали ужин, каждый по своему усмотрению. У Васи была хорошая школа, он вел себя, как будто всю жизнь прожил за границей и только и делал, что ходил по ресторанам. Овощное ассорти и зеленый салат, отбивная из телятины и лангет из свинины, фрукты и бутылка мартини (Вася заказал еще и устрицы в белом вине) украсили наш стол. Вечер знакомства обещал быть приятным.
– Москва предлагает как можно скорее отправить ваших сыновей в Англию, – передавал мне инструкции Центра Теребилов. – Легенда – учеба в Оксфорде и военной спецшколе для мальчиков. Оттуда их переправят в Союз.
Я молча кивнул. С начальством не спорят, а только подчиняются.
– За их судьбу можете не волноваться. Из них сделают настоящих разведчиков, – успокоил он меня.
– Я и не волнуюсь, – усмехнулся я. – А что это мы на «вы». Пора перейти на «ты». Работать вместе.
– Согласен, – Вася поднял бокал с мартини. – За это и выпьем по первой.
Я его поддержал. Естественно, мы общались по-испански и не привлекали ничьего внимания. Васин испанский был безукоризненным. И я еще раз отметил, что у него хорошая школа.
После первого тоста последовал второй, а за ним – третий. Вскоре на столе появилась новая бутылка. Я как-то сразу не придал значения, что инициатором и тостов и продолжения «банкета» был Вася. Ну его можно было понять: вырвался наконец на заграничный простор, да еще к океану. Вот и расплылась душа от счастья и свежего воздуха, как топленое масло.
– Хорошо здесь, – он откинулся на спинку стула и глубоко вдохнул. – До чего ж хорошо.
– Я уже и не замечаю. Привык. – Я с интересом разглядывал его начинавшие соловеть глаза. Он или давно не пил, или не пил вообще, а тут приложился к бутылке. В любом случае разведчику-профессионалу это непозволительно.
– А вот я, наверное, никогда не привыкну. – Он потянулся к бутылке и бокалу.
– Привыкнешь, – заверил я. – И быстрее, чем думаешь.
– Ты так считаешь, Алексей?
– Уверен.
– Ни хрена, – Вася покачал пальцем у меня перед носом. – К такой красотище, – он обвел помутневшим взглядом зал, наполовину заполненный посетителями, – к таким женщинам невозможно привыкнуть. А они танцуют?
– Здесь все любят танцевать. – Я уже начинал нервничать и волноваться, как писал наш классик: «Как бы чего не вышло».
И все же это случилось. Я не успел и глазом моргнуть, как Вася уже приглашал на танец девушку, сидящую в компании двух подруг за соседним столиком. Они, видимо, были туристками, отвечали на скверном испанском с сильным английским акцентом.
Пригласив всех по очереди и от всех получив отказ, Вася не впал в уныние.
– Тогда я сам, – весело закричал он и выбежал на середину площадки.
Как назло, заиграла быстрая музыка, и Вася, вообразив, что это специально для него, принялся выделывать новомодные телодвижения.
Единственным моим желанием было, как только закончится музыка, усадить его за стол и затем увести из ресторана. На нас уже стали обращать внимание, а на Васю смотрели, как на придурка. Но моим порывам не суждено было осуществиться.
Вася налетел на один из столиков и опрокинул его вместе с мирно ужинавшей пожилой парой. Потом его занесло на витринное стекло, и он своей мощной спиной превратил его в кучу осколков.
«Конкиста» сотрясалась от грохота и звона.
Ругаясь на чем свет стоит, я бросился к нему, боясь, как бы он спьяну не выдал вслух парочку русских матов. Именно в этот момент я почувствовал, что нахожусь на грани провала.
Молоденький официант уже вызывал полицию.
Я сообщил в Центр об инциденте, и Васю Теребилова отозвали в Москву. Насколько мне стало потом известно, его уволили после этого случая из КГБ. Я же попросил не присылать мне больше вообще никаких помощников.
15 марта 1971 года.
Этот день я запомню надолго. Я получил предписание срочно лететь в Москву. Этому предшествовали некоторые события. Я должен был встре…"
На этом записи Алексея Михайлова обрывались.
Прилетев из Парижа, в тот же день я позвонил Меркулову на мобильный, хотя слишком-то не рассчитывал, что он сможет еще чем-то помочь в поиске коллег бывшего советского разведчика Михайлова. Но все оказалось гораздо удачнее, чем я предполагал: Меркулову удалось раздобыть адрес некоего Мартина Грина, в прошлой советской жизни – Ивана Ильича Мартова, русского перебежчика. Итак, мне предстояла еще одна поездка, на этот раз – в Лондон.
С Меркуловым я смог встретиться в его кабинете во второй половине дня, в перерыве между двумя совещаниями.
– Имей в виду, как мне рассказали, старик Мартов живет тихой жизнью английского пенсионера, – сказал Меркулов со вздохом скрытой зависти, протягивая мне оранжевый листок из настольного блокнота, на котором был записан адрес и номер телефона. – Утром подстригает кустики в своем саду, вечером пьет пиво в пабе с соседями и смотрит по телевизору чемпионат по регби в Австралии. Выйдя на покой, твой Мартов неожиданно открыл в себе дар селекционера и, на радость англичанам, вывел новый сорт садовой маргаритки «Принцесса», за которую получил первую премию на ежегодной выставке цветов в Виндзоре. Не интересуешься?
