Фридрих Незнанский - Осужден и забыт
Как я и предполагал, звонил опять Родригес. Сообщил, что знает, где находится моя жена, и может помочь в ее возвращении целой и невредимой в мои любящие объятия. За эту услугу он просил поддержать, наконец, материально его нуждающуюся колонию. У меня зачесались руки воткнуть в его лживую глотку раскаленный прут.
Обращаться за помощью к Хуану Карлосу не имело смысла, даже через Веронику (эти люди, насколько я понял, имели на него исключительное влияние). Просить защиты и поддержки у властей – тем более не имело смысла. Если сам президент не в силах что-либо сделать, куда уж им. Я было подумал о Педро Аурильо, но сразу же отмел эту идею: генерал недвусмысленно дал мне понять, что и на пушечный выстрел подходить к нацистам не станет. При их упоминании его начинал бить озноб. И все же он мне помог. Еще тогда, когда сообщил приблизительное местонахождение колонии.
Первым же поездом я отправился в небольшой городок Телен, на котором обрывалось железнодорожное сообщение этой части страны. Дальше лежали дикие джунгли. А возможно, дорогу не прокладывали совсем по другой причине, по чьему-то желанию… или приказу. Тогда меня это меньше всего волновало. Я понял, что остался один на один с матерым зверем и начались самые настоящие взрослые игры.
В Телене я нанял частный самолет, назвал пилоту и одновременно хозяину курс и только после этого начал детально разбирать авантюру, которую затеял.
Дело в том, что первым побуждением, подтолкнувшим меня на эту поездку, было просто желание увидеть своими глазами логово противника, с которым имел дело. Постепенно моя рекогносцировка на местности (или познавательная экскурсия) стала превращаться в вооруженную экспедицию. В Телене я приобрел охотничий карабин с оптическим прицелом, кольт и кучу патронов к ним. Собственный вальтер с запасной обоймой уже давно лежал во внутреннем кармане куртки. Я еще сам толком не знал, в каких целях понадобится мне этот скромный арсенал, но в одном был уверен: он не помешает.
Я загрузился в зафрахтованную мной летающую посудину (это была в полном смысле слова посудина – вместо колес лыжи-поплавки), окинул взглядом озеро, с которого «кондор» готовился взмыть в небо, увеличивал обороты винта и собственный рев, и впервые подумал, что, быть может, этими своими действиями подписываю Кате смертный приговор. Мою легенду, будто в данный момент я нахожусь в Кордове по делам, при желании можно было легко проверить и, естественно, убедиться в ее фальши. Но пока другого выхода у меня не было. Нужно было иметь как можно более ясное представление о враге.
Мы вылетели с первыми лучами солнца.
Прошло немногим более часа. Мы покрыли около двухсот миль. Я напряженно всматривался вниз, в сплошной зеленый океан. Где-то там сейчас должен был появиться живой обитаемый клочок суши, населенный добровольно загнавшими себя в эту глушь людьми.
Как ни готовился я к подобной встрече, она оказалась неожиданной. Клочок оказался громадным, вырубленным в джунглях пространством с бесчисленным множеством построек различных размеров и конфигураций. Прежде чем дать команду Хосе (так звали пилота) развернуться к реке, пока нас не обнаружили, я успел заметить сторожевые вышки, в обилии натыканные по всему многокилометровому периметру и соединенные между собой, скорее всего, проволочным заграждением, невидимым сверху. И еще – дорогу, убегающую в лес и теряющуюся под кронами деревьев. Значит, сообщение с внешним миром имелось вполне цивилизованное.
Хосе обогнул гору, благодаря которой и осталось незамеченным наше появление и последующий маневр, выдержал какое-то расстояние в обратном направлении и повел самолет к Рио-Колорадо.
«Кондор» коснулся своими пухлыми лыжами воды, подпрыгнул и плавно закачался на ровной глади реки.
– Хочу предупредить сеньора, – заговорил Хосе. – Три года назад я вот так, как вас сейчас, высадил здесь одного журналиста из Буэнос-Айреса. Он тоже интересовался колонией.
– И что? – Я уже знал наперед финал этого случая.
– Просил забрать его на рассвете. Я прождал до полудня. Он так и не появился.
– Вообще больше не объявлялся?
– Никогда. Может, сеньор откажется от своей затеи? Дурное это место. Его все обходят. – В глазах Хосе впервые за время нашего полета появился страх.
Я решил, что он вообще согласился отправиться сюда исключительно из-за приличных денег, которые я ему заплатил. Настолько приличные, что он переборол свой страх, прорвавшийся наружу сейчас, когда мы оказались в исходной точке.
– Мы поступим по-другому. – Я ободряюще, словно шел на увлекательную прогулку, похлопал пилота по плечу. – Ты никуда с этого места не двигаешься. Я могу появиться и раньше, но завтра к обеду обещаю вернуться. Кстати, не мешало бы чего-нибудь перекусить.
Хосе воспринял мой оптимизм без особого энтузиазма, поинтересовался:
– А если сеньор все же не вернется в полдень?
– Тогда уже не вернется никогда. Давай-ка сверим часы.
Я отчалил от самолета на надувной лодке, купленной в Телене, как практически и все остальное. Причалил к берегу ниже по течению, выгрузил свое снаряжение и, взяв оружие, бинокль, компактный рюкзак и меч, напоминающий по форме мексиканское мачете, двинулся вдоль берега в сторону колонии.
Я избрал такой способ передвижения по двум причинам. Во-первых, обнаружить себя, продвигаясь на лодке, гораздо легче, чем если я стану осторожно, шаг за шагом, приближаться к цели моего путешествия.
Стараясь производить как можно меньше шума, я продирался сквозь царапающие лицо и руки ветки, густой кустарник. Выбрав удобное место, присаживался и, замерев, вслушивался и осматривался. Затем опять шел дальше. Встреча с постом охраны была для меня весьма не желательна. А точнее – вовсе не желательна. Провал в самом начале, когда еще ничего не увидел и не узнал, можно было бы расценить просто как невезение и полный непрофессионализм.
Через четыре с половиной часа я их засек. Уверенные в своей полной безопасности, они мирно курили у нагроможденных друг на друга стволов деревьев – трое мужчин в полевой форме без опознавательных знаков. Мне пришлось сделать приличный крюк, чтобы обойти их, не опасаясь раскрыть свое присутствие.
А еще через двадцать минут я буквально ткнулся в колючую проволоку, вплотную подступающую к лесу. За ней, шириной в двадцать – тридцать метров, следовала очищенная от всякой растительности полоса. И уже потом – вторая линия колючей проволоки, о которой я догадался раньше, усиленная установленными с равным интервалом вышками. На них лениво прохаживались или просто подпирали опоры навеса часовые в такой же форме, что и на встреченных мною в лесу: болотного цвета брюки заправлены в полуботинки, кепки с длинными, спасающими от солнца козырьками.
Пробираясь вдоль первой линии ограждения, я разглядел на вышках установленные в сторону джунглей ручные пулеметы, кажется крупнокалиберные. Все это сильно мне что-то напоминало. Типичный концлагерь времен Второй мировой войны. И уж никак не мирная колония. Я сделал несколько снимков.
Вывалив мокрые розовые языки, на мертвую полосу (так назвал я пространство между двумя проволочными заборами) выскочили две огромные немецкие овчарки. Они появились как из-под земли и, обгоняя друг друга, неслись по периметру. Напротив того места, где находился я, остановились, принюхались и с громким лаем бросились в мою сторону.
Ждать, пока появится вооруженная охрана, я не стал, тут же углубился в чащу. Начинало смеркаться. Я бежал, низко пригибаясь к земле и отчетливо понимая, что, если собак пустят по следу, уйти от них будет практически невозможно. От людей еще можно спрятаться. От них – нет.
Выбрав удобную позицию за широченным стволом древнего бука, я приготовился к встрече.
Они появились очень скоро. Приближались большими прыжками, сохраняя зловещее молчание и лишь часто, глубоко дыша.
Сзади слышался топот и ругань следовавшей по пятам погони, треск ломаемых ветвей. Я навел карабин на ближайшего пса, взял его в прицел оптики. Выстрел – и он с воем покатился по земле. Еще один – и вторая овчарка, взвизгнув, замертво рухнула в двадцати метрах от меня…
Петляя и запутывая следы, я наконец к утру выбрался из джунглей. Рио-Колорадо спокойно, как ни в чем не бывало катила свои темные воды к Атлантике. Я быстро нашел место, где спрятал лодку, и принялся вытаскивать ее к воде. Шум мотора, донесшийся со стороны реки, заставил прервать это занятие и спрятаться. И как раз вовремя.
Медленно, тщательно обследуя берег, вдоль него двигалась моторка с тремя солдатами на борту. Раздумывал я одно мгновение. Отложив карабин и вооружившись кольтом, забрался на толстый, нависающий над рекой сук и стал ждать.
Когда лодка проплывала подо мной, а занятые изучением местности вояки не удосужились поднять головы и повнимательнее приглядеться к листве, в которой я скрывался, мой палец три раза нажал на спуск. Почти одновременно с выстрелами они разлетелись в разные стороны и исчезли под водой. Потревоженная расходящимися кругами гладь окрасилась в красный цвет.
