Хиллари Во - Спи крепко, милая
- Ну что же, Уэтли. Теперь можете говорить.
- Это было ужасно, - нервно начал Уэтли. Вначале речь его была сбивчивой, он запинался, но постепенно рассказ становился все более свободным и плавным. - Впервые я встретил Джоан Симпсон, когда работал в "Мастерс Той Компани" в Бриджпорте. Она была секретаршей босса. Подозреваю, и не только секретаршей.
- Работали вы там под именем Джон Лоуренс, верно? - спросил Феллоуз.
Уэтли кивнул.
- Я читал, что вы до этого докопались, хотя не знаю как. То есть, откуда вы узнали, что Лоуренс и Кэмпбелл - одно и то же лицо.
- И вас выгнали за то, что вы её обхаживали. Вы с ней все это время встречались?
Уэтли покачал головой.
- Я её больше не видел. Тогда, в двадцать лет, она была весьма соблазнительной, но ей было что терять, и она не хотела рисковать. Поэтому я даже не пытался с ней встретиться, когда покинул фирму.
- Вы уже были тогда женаты?
Уэтли заколебался, но в конце концов кивнул.
- Не хочу, чтобы вы неправильно поняли. Это не имеет никакого отношения к делу.
- Этого никто и не говорил.
- Я хотел сказать - не хочу, чтобы вы видели меня в каком-то неправильном свете. Знаю, женатый мужчина не должен глядеть на сторону, но ничего не могу поделать. Видно, таким я уродился. Поэтому прошу не испытывать ко мне предубеждения.
- Продолжайте.
- Итак, Джоан я больше не встречал. Это было, подождите-ка... в апреле 1951 года. Мне нужно было искать новое место. И я нашел работу коммивояжера по косметике "Леди Альма". Я все ещё занимаюсь этим.
- И представляетесь как Джон Кэмпбелл, или Джон Лоуренс, или Рэймонд Уэтли?
Он облизал губы.
- Я называю себя Джоном Лоуренсом.
- Вы представляетесь клиентам как Джон Лоуренс. А в фирме вас знают тоже под этим именем?
- Нет. Там меня знают как Рэймонда Уэтли.
- Как же вас зовут в действительности?
- Рэймонд Уэтли. Рэймонд Кирк Уэтли.
- Проясним сразу эту историю с разными фамилиями. Прежде всего я хотел бы знать, почему вы представлялись своим клиентам как Джон Лоуренс? Чтобы они не могли на вас пожаловаться?
- Нет, нет. Я не делаю ничего такого, на что могли бы пожаловаться.
- Тогда для того, чтобы замести следы.
Уэтли вспотел.
- Я не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне ошибочное впечатление, шеф. Не хочу, чтобы вы меня осуждали.
- Я думаю, вы не хотите, чтобы мы открыли ваше истинное лицо. Что же ещё вы делали, кроме того, что соблазняли своих клиенток под именем Джона Лоуренса?
- Я... Позвольте мне, пожалуйста, рассказать всю историю.
- Вас когда-либо арестовывали?
Так как Уэтли не ответил, шеф повторил вопрос.
- Не могу ли я сначала рассказать вам свою историю? - попросил Уэтли.
- Мы вас выслушаем. Но прежде я хотел бы побольше узнать о вашем прошлом. Так вас когда-то арестовывали?
Уэтли вяло кивнул.
- За что?
- В шестнадцать я подделал чек. Судья отпустил меня на поруки. Потом меня задержали за грабеж, но удалось выкрутиться. Немного погодя меня опять забрали за грабеж и дали шесть месяцев. Выйдя на свободу, я нашел место в супермаркете, а потом угодил на год за решетку на недостачу в восемьсот долларов...
Переполненный отчаянием и желанием, чтобы ему поверили, он продолжал:
- Но все это случилось, когда я был ещё подростком. Потом я никогда ничего подобного не делал, честное слово. Я уехал из города и решил начать все сначала. Я сделал вывод из этих уроков, поверьте мне. Изменил имя и фамилию на Джон Лоуренс и получил работу на оборонном заводе. Я хорошо зарабатывал, и все шло как нельзя лучше. Был 1944 год, и с тех пор я ничего противозаконного больше не совершал.
После войны, когда начались сокращения, меня уволили, и несколько лет я работал в отделе сбыта завода холодильников, а потом...
- Что случилось? Почему вы оттуда ушли?
- Меня выгнали.
- За что?
- Я доставил неприятности одной девушке.
- Вас когда-нибудь арестовывали за сексуальные преступления?
Уэтли энергично замотал головой.
- Нет. Поверьте, я не совратил ни единой девушки. Из-за них у меня никогда не было неприятностей. В молодости я был довольно буйным и иногда срывался, но это давно позади. Послушайте, я стал порядочным человеком. Кстати, я сейчас председатель благотворительного фонда. Я честный человек. Я в председателях уже два года и не взял ни единого пенса.
- Ну, ладно, мистер Уэтли. Вернемся к тому, на чем мы остановились.
- Итак, это был 1947 год, и я нашел место по сбыту в пекарне, в другом городе. Я все ещё пользовался именем Джон Лоуренс. На следующий год я женился. Жене я, разумеется, рассказал о своем прошлом, и мы поженились под моей настоящей фамилией, и она всегда называла меня настоящим именем, но работал я все ещё как Лоуренс. Потом, в 1949 я уволился из пекарни - меня не выгнали, просто я получил лучшее предложение. От фирмы по производству игрушек, где я и познакомился с Джоан. Там мне тоже пришлось работать под именем Джона Лоуренса. Но когда меня уволили и я устраивался в косметическую фирму, жена настояла, чтобы я воспользовался своей настоящей фамилией. Я так и сделал. Она хотела этого, потому что мы ждали ребенка. Жена не хотела неприятностей, а я стал честным человеком и думал, что никто не узнает о том, что я бывший заключенный, и все будет в порядке.
После рождения ребенка нам понадобились деньги, и некоторое время я работал по совместительству, но потом, когда родилась вторая дочь, я бросил совместительство, устроился на полный день продавцом автомобилей, а вечерами продолжал торговать косметикой. Все шло прекрасно, мы купили дом в Эшмуне, откуда я ездил на работу, но ездить ежедневно из Эшмуна в Бриджпорт оказалось слишком утомительно, поэтому я уволился оттуда и стал работать в агентстве по недвижимости в Эшмуне. Дела там пошли не так хорошо, как я ожидал, но, спустя год, меня пригласил к себе мистер Рестлин, и я начал работать здесь.
- Когда это произошло?
- В августе 1957 года. Я работаю у него уже полтора года.
- Вернемся к Джоан Симпсон.
- Да, чисто случайно я встретился с ней снова. - Уэтли снова закрыл лицо руками. - Это была поистине роковая случайность! Однажды вечером я неожиданно постучал в её дверь, предлагая купить косметику "Леди Альма". Соседок по квартире не оказалось дома, и мы возобновили старое знакомство. После этого мы стали встречаться довольно часто. Сначала это, как и прежде, доставляло удовольствие. Когда у меня было время, или я по делам оказывался поблизости и хотелось какого-то разнообразия, я звонил ей, и мы встречались.
Проблема, правда, состояла в том, что она сильно изменилась. Сначала я этого не заметил, но к концу прошлого года это стало очевидным. Она предъявляла все новые требования и внезапно заговорила о женитьбе. Раньше она такой не была. В молодости брак для неё ничего не значил. Теперь же, едва мы вновь сошлись, она завела речь о разводе и о том, что мы должны пожениться. И постоянно говорила мне, когда именно её соседок не бывает дома, чтобы я мог приехать к ней. Она чего-то от меня ждала.
Я был на это не согласен, и перестал к ней ездить. Это было в ноябре или декабре. Но, к сожалению, при первой нашей встрече я кое-что рассказал ей о себе, о старых добрых временах и сказал, что живу в Эшмуне. Когда я перестал к ней приезжать, она навела справки в "Леди Альме" и выяснила, что никакой Джон Лоуренс у них не работает, но зато есть некий Рэймонд Уэтли, который живет в Эшмуне. Этого было достаточно. Однажды в январе я вернулся домой, а она там меня поджидает. Она приехала автобусом, пришлось втолкнуть её в машину и отвезти домой.
Я попытался объяснить, что между нами все кончено. Но она не хотела слушать. Сначала упрашивала, потом стала угрожать. Сказала, что если я к ней не вернусь, она пойдет к моей жене. Пришлось мне снова с ней встречаться, а она продолжала настаивать на своем. Говорила, что мы созданы друг для друга, хотела это доказать. Сказала, что могла бы это сделать, если бы мы жили вместе как муж и жена. Я этого не хотел, но она не желала слушать никаких разумных доводов. Я боялся, что она пойдет к моей жене, и, в конце концов, уступил. Подумал, что лучший способ убедить её - это просто пожить вместе. Мне казалось, что одного месяца будет достаточно.
- Вы дали ей понять, что это продлится три месяца, - заметил Феллоуз.
Уэтли на мгновение смутился.
- Действительно, она говорила о трех месяцах, и я согласился, но снял дом только на месяц. Я думал, этого вполне достаточно, чтобы её убедить. Если нет, я всегда успел бы продлить договор аренды, - он настороженно оглядел присутствовавших.
- Я снял дом на имя Джона Кэмпбелла. Естественно, я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что арендатор - я. Ей это было безразлично. Она назвалась Джоан Кэмпбелл.
- Затем вы поселили её в доме и стали навещать.
- Да, сэр. Я говорил жене, что еду, как всегда, работать, но продавать-то я уже ничего не мог. Джоан требовала, чтобы я приезжал каждый вечер, а однажды, это было в пятницу, настояла, чтобы я приехал к обеду. Она все купит и приготовит шикарный обед, но я должен прийти, и если я этого не сделаю, она все расскажет моей жене.
