Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион
Алла опешила. Или — притворилась, что опешила, но притворилась весьма квалифицированно.
— Что мне здесь нужно?.. — озадаченно протянула она.
Я кивнул:
— Да, что? — Калитку все еще не открывал — якобы забыл от удивления.
Но замешательство ее длилось недолго. Нет, разрази меня гром, а нынешняя молодежь вовсе не так тупа и глупа, как ее малюют, и вовсе не столь стеснительна в выражениях, как в их годы мы.
— А вы? — прищурила Алла желтовато-зеленые под очками глазки. — А вам-то какого здесь надо?
Теперь едва ли не растерялся я:
— Что значит — "какого"?! Что вы подразумеваете под этим словом, дитя Гиппократа?
Дитя фыркнуло:
— Выбирайте сами. На свой вкус. — И, независимо тряхнув головкой, так, что очки едва не слетели с чудненького носика, заявило: — Я, между прочим, пришла навестить подругу, а вот что тут делаете вы, контуженный наш, это еще надо выяснить.
Я виновато поднял руки:
— Не надо ничего выяснять, выясняли уже, приехал в гости.
— Я, кстати, тоже, — будто невзначай заметила Алла, и мне уже ничего не оставалось, как еще виноватее стукнуть себя по лбу:
— О, простите! — после чего щелкнул замком калитки и впустил девушку во двор. — Пожалуйста, входите!
Она вошла. И пошла. Прямиком к дому, а я двинул следом за Аллой, уверенно вышагивающей стройными ногами, разве что чуть обезображенными мини, по дорожке, вымощенной почти желтым кирпичом. Я покорно топал сзади, и, каюсь, было приятно сознавать, что место, откель эти самые ноги растут, мне знакомо хоть и капельку, да не понаслышке. Слушайте, прямо наважденье какое-то! В этом городе я знал всего трех женщин — и все три, как назло, вызывали во мне далеко не самые платонические устремления и чувства! Может, я глубоко порочный и развратный тип?.. А может, и не глубоко.
На крыльце сделал гостеприимный жест рукой в направлении открытой двери, и мы погрузились в относительно прохладное лоно "замка".
— Есть хотите? — галантно поинтересовался я. — Осталась картошка.
Картошку Алла не хотела. Мы продефилировали в "гостиную с гитарой" и расположились: я на привычном уже диване, она — в кресле.
Кошачьим броском закинув ногу на ногу, Алла достала из сумочки, которую положила на край стола, пачку "Мальборо" и зажигалку, а я слетал на кухню за пепельницей и вновь уселся на диван весь воплощенное почтение и внимание.
Впрочем, первый вопрос очаровательной медсестры оригинальностью не отличался. Я уже минут пять ждал, когда же она его наконец задаст.
— А где Рита? — проворковала Алла, грациозно выпустив наружу три струи ароматного дыма, — из чуть подкрашенного ротика и обеих тонких ноздрей разом.
Я со вздохом пожал плечами. Также обоими и также разом.
— Не знаю. Уехала на машине еще вчера и с тех пор не появлялась.
Алла удивленно подняла брови:
— Вот как? Вообще-то на нее не похоже. — И вдруг нахмурилась: — Но послушайте, а вы-то, в самом деле, здесь что делаете? Вам известно, что совсем недавно Рита похоронила мужа?
Я тоже нахмурился:
— Известно. Ее муж был другом моего детства. К нему-то я и приехал, да вот попал в переделку и в результате оказался в некоем известном вам учреждении. Но не ропщу, — поспешно заверил я. — Ведь иначе мы с вами никогда не встретились бы.
Она фыркнула:
— Полагаю, встретились бы, раз вы целились в этот дом. Просто я была бы избавлена от счастья делать вам уколы и подносить "судно". — Прищурилась и добавила: — Да и от ваших наглых выходок тоже.
Вспомнив проклятое "судно", я загрустил и сконфузился. Вы же понимаете, что ловеласничать с дамой, которая подставляла вам "утку", и психологически и морально гораздо сложнее, нежели с дамою, "утки" вам не подставлявшей.
Однако чуткая Алла сразу заметила мою грусть.
— Бросьте! Эти вещи не имеют для меня значения, я привыкла.
Но я-то, чёрт, не очень привык, а потому лишь униженно кивнул и пробормотал:
— С вашего позволения, тоже закурю…
Она позволила, и минуты две мы дымили молча. Все это время молодая и, по идее, наивная и малоопытная в серьезных житейских вопросах медицинская сестричка Алла очень пристально и очень странно смотрела на меня, и в глазах ее, кроме какого-то не вполне понятного мне пока, но отнюдь не "чисто женского" интереса, была еще и некая задумчивость, даже отрешенность.
Потом она точно встрепенулась. Затушила в пепельнице сигарету и вновь подняла на меня, уже совершенно другой, взгляд. И проговорила:
— Слушайте. В ночь, когда умер Сергей, Рита ночевала у меня. Так что можете быть откровенны.
Я кивнул:
— Обязательно. А откровенен в чем?
Алла неопределенно повела рукой:
— Ну-у… вообще… Я не видела ее с той самой ночи и просто хотела бы знать, как она держится, сильно ли переживает и что тут у вас еще за это время стряслось, если, конечно, стряслось.
Я снова кивнул:
— Да-да, Рита говорила, что ночевала тогда у подруги. Правда, мне и в голову прийти не могло, что эта подруга — вы. А держится она молодцом, хотя разумеется, и переживает. Что же касается остального… — И тут я прикусил язык. Понимаете, я вдруг оказался перед дилеммой. С одной стороны, никто не мешал мне просто сказать: "Нет-нет, дорогая Алла, всё у нас замечательно, ничего больше не стряслось, да и с какой стати? Живем себе помаленьку: пьем, едим, курим, ходим в туалет. Спим — врозь". Но с другой… А ну как, бросив сейчас наугад какую-нибудь мелкую кость, я узнаю нечто действительно важное? Да нет, не думаю, что эта очаровашка имеет отношение к смерти Серого, но вдруг она что и знает? Из того, что в конечном итоге привело бы меня к цели. Весьма покамест далекой и туманной цели…
Наверное, размышлял я об этом слишком долго, потому что в какой-то момент Алла чуть ли не презрительно усмехнулась:
— Оказывается, у вас двоих завелись уже общие тайны?!
Но я очень придурковато улыбнулся и очень добродушно сказал:
— Что вы, милая, какие тайны, господь с вами! Слушайте, коли интересно…
И — выдал ей. Выдал практически всё за исключением нескольких пустяков, как то: визит двух незваных посетителей в первую проведенную в этом доме ночь; встреча с их коллегами на лазурном морском берегу; а также содержание (и сам факт) неких телефонных переговоров плюс наличие за моей спиной определенной подстраховки. Вот, пожалуй, и всё, что я утаил, а об остальном, ей-ей, поведал почти честно. Да, чуть не забыл: умолчал и о веселой ночке, проведенной с этой кнопкой Викой. Ну, тут вы меня поймете. Уверен: на моем месте так поступил бы каждый.
Когда я закончил речь, Алла вновь потянулась за сигаретой, а я, как рыцарь, — за зажигалкой. Она прикурила и с отсутствующим выражением на лице покачала головой:
— М-да-а… — Потом бросила быстрый взгляд на меня: — Выходит, сами решили сыграть в сыщика?
Я махнул рукой:
— Не, ну что значит — "сами"? Что я один могу? Просто показалось, что, уж извините, милиция у вас… — И не договорил.
Алла улыбнулась:
— Ладно, Штирлиц. — Помолчала. — Возможно, сейчас я лезу и не в свое дело, но вам ни в коем случае нельзя было отпускать Риту одну.
— Конечно! — оскорбился я. — Привязать тросом к кровати, а еще лучше таскать повсюду за собой — вдвоем и по голове получать приятнее, и под дулами стоять.
Во время сей моей гневной тирады янтарные глаза девушки как-то потускнели, а нежные черты лица обострились.
— Простите, — тихо проговорила она. — Простите, об этом я не подумала.
— Да уж прощаю, — буркнул я. — Только думайте, пожалуйста, в следующий раз, когда опять решите навесить на меня новых собак.
— Каких собак? — вскинулась Алла.
— Никаких! — отрубил я. — Просто выражение.
Она кивнула:
— Хорошо. Теперь обязательно буду думать… Но погодите, а как же вы сами-то остались живы после встречи с этим ужасным стариком и его бандитами?
Я пожал плечами:
— Наверное, просто повезло. Однако любое везение небеспредельно.
Алла энергично затеребила цепочку от очков.
— Но ведь нельзя же теперь сидеть сложа руки! Они и есть убийцы, это ясно как дважды два! Почему вы не сообщили о случившемся с вами тому следователю?
Я вздохнул:
— В некоторых разделах высшей математики дважды два равняется пяти. Не думаю, что Сергея убили именно те люди. За что? Чем он им мешал?
Девушка стиснула тонкие пальцы.
— Но почему именно "мешал"?! Может, решили его ограбить? Взять какие-нибудь ценности, или деньги, или кольцо…
Я поднял голову:
— Что за кольцо?
Алла улыбнулась:
— Да это я просто, для примера. Ведь ваш друг, говорят, был очень богатым человеком.
(Вот так новость!)
— А кто говорит-то, Алла?!
Ее улыбка стала немного растерянной:
— Ну… вроде бы… все считали…
