Мэри Кей - Смерть в Занзибаре
Взяв ее в руки, Дэни обнаружила, что это какой-то древний том, переплетенный в кожу, которая от жары и муссонных дождей покрылась мучнистой плесенью. Но, несмотря на ее возраст, можно было легко различить название: «Дом Тени» Баркли Фроста.
Дэни улыбнулась, вспомнив суровую критику Тайсона по поводу стиля ее автора, а, углубившись в нее, нашла, что критическое отношение ее отчима вполне оправданно. Проза Баркли была невыносимо педантичной, он никогда не употреблял одного слова там, где можно было использовать взамен его полдюжины других. Тем не менее это было мило со стороны Лоррейн, что она положила эту книгу в ее комнату, и ей следовало бы найти время, чтобы почитать ее, если уж не прочесть целиком.
Положив книгу на место, она заметила, что какой-то любопытный или слишком услужливый слуга открыл футляр пишущей машинки и не знал, как снова закрыть его. Дэни подняла крышку, чтобы откинуть защелки, и увидела, что машинкой пользовались, так как в ней все еще торчал оторванный край листа кремовой бумаги верже, взятого из ящика письменного стола.
Один из слуг «Кайвулими» явно поиграл этой новой и привлекательной игрушкой, а Дэни оставалось только надеяться, что он не успел сломать ее. Она настукала на машинке строчку, в старых традициях информирующую всех добрых людей, что теперь уже пора перейти к цели собрания, и обнаружила, что машина все еще вроде бы функционирует нормально, вынула обрывок бумаги, бросила его в корзинку для бумаг и поставила крышку на место.
Повернувшись, она бросила взгляд на аккуратно застеленную кровать, но сон был все так же далек от нее, как и раньше, и вместо этого она подошла к туалетному столику и, усевшись перед ним, начала рассматривать в зеркале свое лицо. Лоррейн была нрава. Стиль прически выглядел абсолютно непривлекательным, а кожа ее была слишком теплого тона для рыжих волос.
Она сняла очки и, взяв щетку для волос, отбросила завитки со лба, а затем, расчесав ровным рядом локоны, связанные в пучки с каждой стороны головы, разделила мягкую массу волос на несколько узлов на затылке. У Дэни были красивые черты лица, как когда-то у Дэниела Эштона, и если аляповатая прическа с кудряшками низводила ее до уровня посредственности, то строгая придала ей вдруг оригинальность и неожиданную красоту.
Громадный бело-зеленый мотылек влетел через открытое окно и присоединился к нимбу крылатых насекомых, кружащихся вокруг электрической лампочки, и Дэни резко вскочила и, подойдя к двери, выключила свет. Это должно было дать надоедливым насекомым возможность найти обратную дорогу к лунному свету, и она намеревалась отвести им несколько минут, чтобы они смогли улететь, а затем задернуть занавески, прежде чем снова включить свет.
Теперь, когда комната погрузилась в темноту, ночь снаружи казалась почти такой же светлой, как день, и она вернулась к окну, чтобы посмотреть еще раз на тенистый сад и широкое, светящееся пространство моря.
Свет у Лэша исчез, видимо, он уже спал. Однако когда Дэни выключила у себя свет, она заметила, что окно непосредственно над ней все еще светится, потому что теплое сияние продолжало освещать дерево жараканды. Значит, Миллисент Бейтс еще бодрствовала. Бодрствовал, как оказалось, и еще кто-то…
Небольшая точка света двигалась среди теней внизу в саду, и на мгновенье Дэни подумала, что это светлячок. Затем до ее ушей долетело легкое потрескивание ломающихся ракушек и кораллов на извилистой дорожке, и она поняла, что то, что она видит, это горящий кончик сигареты и что кто-то идет по саду в направлении дома.
Маленькая оранжевая искорка на несколько мгновений исчезла за стеной гибискуса и снова появилась, когда мужчина в смокинге мягко поднялся но ближайшему пролету лестницы на террасу и, повернув вдоль нее, исчез за дальним углом дома.
Дойдя до вершины лестницы, он бросил взгляд на окно Дэни, и, когда лунный свет упал на его лицо, она увидела озабоченную складку между его бровями и подавила внезапное желание высунуться и заверить его, что с ней все в порядке. Хотя она и не отдавала себе отчета, почему она считает, что Ларри Даулинг хоть сколько-нибудь заинтересован в ее безопасности. Гораздо более вероятно, что он просто прогуливался по саду в этот поздний час, потому что не мог заснуть, как и она.
Откуда-то снизу из темных деревьев снова прокричал козодой. Но на этот раз резкий звук не заставил ее вздрогнуть, так как мысль о том, что Ларри был где-то поблизости и вообще проведет ночь под одной крышей с ней, оказалась удивительно утешительной. Настолько утешительной, что все напряжение и беспокойство покинули ее, и сразу же ее охватила приятная дремота. Теперь она могла лечь спать. И заснуть.
Комната Дэни находилась на втором этаже в самом конце над столовой у площадки одной из четырех лестниц, спиралью поднимавшихся с внутреннего дворика. Одна из дверей в конце ее спальни вела под прямым углом в небольшую ванную комнату, выходившую на запад, за которой находилась еще одна ванная, побольше, отданная в распоряжение Гасси Бингхем. С другого конца ее комнаты был салон с окнами на ту же сторону, а за ним снова еще одна спальня и ванная, копия ее собственных, которые занимала Амальфи Гордон.
Все остальные комнаты на втором этаже – по обе оставшиеся стороны внутреннего дворика – занимали Тайсон и Лоррейн, в то время как Найджел, Эдуардо, Ларри Даулинг и Миллисент Бейтс располагались в комнатах верхнего этажа.
– Возможно, это не совсем то, что надо, – засунуть Бейтс между всеми этими холостяками, – сказала Лоррейн. – Но каждый, кто хоть раз видел Миллисент в боевой раскраске перед сном, – или вообще просто видел Миллисент! – поймет, что ни один холостяк не удостоит ее, бедняжку, хотя бы даже оценивающего взгляда, поэтому я считаю, что все правильно. Я намеревалась поселить там Аду Китчелл – настоящую. Но ее комнату может занять этот симпатичный парень Даулинг. Он ведь баловень, не правда ли?
Дэни поймала себя на том, что пытается услышать звуки шагов Ларри Даулинга на каменных ступенях лестницы рядом с ее комнатой. Но стены «Дома Тени» были построены слишком солидно, так, чтобы противостоять высокой температуре, мародерствующим пиратам и тропическим ураганам, а тяжелые деревянные двери были старинными, резными и почти звуконепроницаемыми. Она не знала, вернулся ли Ларри в свою комнату или еще нет, но решила, что сейчас он уже это сделал, и поняла, что он, по всей вероятности, поднялся по лестнице для службы в дальнем конце здания.
Легкий бриз дул с моря, колыша внизу листья в саду, и она впервые услышала мелодию тропических островов и коралловых рифов: звук столь же частый и столь же незабываемый, как дыхание ветра в ветвях сосен, как сухой, шелестящий шепот кокосовых пальм.
Это был успокаивающий и приятный звук, приносящий облегчение после тишины и молчания, предшествовавших ему, и Дэни перегнулась через подоконник, слушая его, пока другой звук не заставил ее обернуться. Странный царапающий звук, шедший, казалось, со стороны веранды или из помещения над ней. Видимо, Миллисент вытаскивала перед сном чемодан из-под кровати. Или Ларри Даулинг вытирал ноги о каменную ступеньку. Бриз веял холодком сквозь жаркую комнату, гоня волны по противомоскитной сетке и неся с собой все чудесные ароматы тропической ночи, и тут Дэни услышала, как часы пробили полчаса. Половина первого. Действительно, пора было ложиться спать.
Она задернула занавеску, отрезав лунный свет и мотыльков, и повернулась, чтобы нащупать себе дорогу через всю комнату к выключателю рядом с дверью, когда услышала еще один звук. Странный хриплый вскрик, за которым последовал глухой стук, и раздались они, казалось, прямо из-за ее двери.
Дэни стояла в тишине, прислушиваясь, вся ее дремота исчезла, а пульс снова бешено застучал от паники, пока ей в голову не пришло простое объяснение, и она снова вздохнула с облегчением. Это просто козодой прокричал во дворике, а ветер, должно быть, перевернул неустойчивую урну с вьющимися растениями в конце веранды. Она сочувственно посмеялась над своими страхами и, пройдя вперед в темноте, нащупала выключатель.
Свет загорелся, и комната стала опять надежной, светлой и удобной, и не было никаких теней. Но бриз прошел, и ночь снова затихла, и в этой тишине она услышала опять, даже более явно, тот звук, о котором она раньше подумала, что это Миллисент двигала чемодан: мягкий, медленный, неопределенный звук, напоминавший движение камня по камню, и исходил он вроде бы не столько из комнаты наверху, сколько с веранды снаружи. Он продолжался едва ли больше десяти секунд, но на этот раз он вызвал в голове Дэни неожиданный образ: образ кого-то, кто был ранен и пытается вползти вверх по лестнице. Тот крик, который она услышала, – это же не был крик козодоя, и, конечно, бриз не мог перевернуть ни одну из тех тяжелых каменных урн! Это кто-то крикнул и упал. Ларри!… Предположим, что это был Ларри, шедший по лестнице на цыпочках в темноте, чтобы не разбудить ее, и потерявший опору…
