Джеймс Чейз - Том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!
— О! Я не сделала ничего особенного, что стоило бы благодарности, — смутилась Сьюзен. — Просто мне стало жаль Джоса да, кроме того, дело показалось таким интересным… Конечно, мне было очень страшно, но я ни о чем не жалею. Ведь теперь у меня есть увлекательное прошлое и совсем нет будущего. А это так скучно, уверяю вас!
Вайдеман пристально посмотрел на девушку.
— Ну, нет! — возразил он. — Только не бросайтесь в объятия первого попавшегося шалопая. Вы с вашей храбростью можете далеко пойти, если будете рассудительны и сможете постоять за себя. Вы старались помочь мне, теперь наступила моя очередь сделать что-нибудь для вас. — Старик вынул из кармана халата большой конверт и положил его на плед. — Мне пришлось долго спорить со своими доверенными, которые думают, что я сумасшедший, но все же я убедил их выделить деньги для вас. Я хочу, чтобы вы взяли эти деньги. Не будьте слишком гордой! — и он бросил конверт на колени сидящей перед ним Сьюзен. — Не открывайте его сейчас, не надо. Здесь, правда, не слишком много, но все же хватит, чтобы некоторое время чувствовать себя независимой.
— О… я, право, не знаю… — Сьюзен залилась краской. — Вы понимаете… Джос платил мне. У меня даже осталось немного денег.
— Ну, не будем спорить из-за такой малости. Возьмите это как гонорар за работу детектива, которым вы и были во всей этой истории.
В этот момент дверь распахнулась, и доктор без стука вошел в комнату.
— Настало время для небольшого отдыха и сна, — несколько глуповато улыбнулся он. — А после этого мы как раз будем готовы для легкого обеда.
— Вы слышали когда-нибудь подобную чепуху? — пожимая плечами, спросил Вайдеман у Сьюзен. — Но мне придется выполнять каприз этого типа.
Сьюзен встала.
— Спасибо, мистер Вайдеман, — начала она, но старик поднял руку.
— Идите же, дитя мое, и приходите снова, если вам понадобится помощь. Если же я вам не понадоблюсь, оставайтесь там, где больше нравится. Этот дом — совсем неподходящее место для молодой и красивой девушки.
Сказав это, Вайдеман помрачнел. Казалось, что перед его глазами опустился видимый лишь ему одному занавес.
— Уведите эту женщину, — хрипло приказал он. — Кстати, кто она такая?! Что она здесь делает? Я хочу видеть Корнелиуса! Разыщите его, скажите, чтобы он пришел!
Доктор Эджели деликатно, но твердо проводил Сьюзен из комнаты и запер дверь на ключ.
— Вы сами видите, мистер Вайдеман нездоров. У него часто бывают такие приступы. Иногда он несколько дней совершенно нормален, а потом снова начинает требовать, чтобы привели его брата.
Сьюзен, совершенно ошеломленная, не знала, что сказать.
— Но… он, по крайней мере, счастлив здесь? — умоляюще посмотрела она на врача.
— О, да. На этот счет не беспокойтесь. Вы сами найдете дорогу, или вас проводить? Я должен вернуться к больному.
— Конечно, доктор. Я знаю, как идти.
В холле Сьюзен остановилась, чтобы заглянуть в конверт, подаренный ей Вайдеманом. На розовом чеке, подписанном управляющим банком, стояла сумма в пять тысяч фунтов стерлингов.
Несколько минут девушка в недоумении разглядывала чек и думала о том, что Вайдеман действительно очень добр.
Нетерпеливый звук клаксона полицейской машины заставил ее вздрогнуть. Она быстро положила чек в сумочку. Вот и независимость! Можно будет открыть даже собственное дело… Что если купить маленький магазин, или открыть контору частного сыска…
Снова раздался сигнал, еще более нетерпеливый, чем первый.
Сьюзен открыла входную дверь и бегом спустилась по ступенькам к машине, где ее ждал сержант Адамс.
Вечер вне дома
Часть первая
Глава 1
Последний вагон поезда, увозившего Энн, скрылся в утреннем тумане, и Кен Холанд остро почувствовал свое одиночество. Он медленно пошел по перрону к выходу, пытаясь убедить себя, что поступил правильно. Действительно, не каждый день его мать предлагала Энн погостить в Лондоне, поэтому нельзя было упускать такой возможности.
Энн сначала хотела отказаться: она и подумать не могла оставить Кен дома одного, но Кен сказал, что в конце концов, уборщица-мулатка приходит каждый день, и если она даже забудет приготовить обед, ничего страшного не случится — можно пообедать и в ресторане. Но Энн очень переживала, представляя, как ее несчастный муж останется один и будет тянуть лямку в банке в то время как она развлекается и бездельничает в Лондоне.
— Пойми, дорогая, — убеждал Кен жену, — такой случай представляется один раз в жизни. Может быть, тебе уже никогда больше не придется съездить в Лондон. Кроме того, я не собираюсь скучать без тебя: увижусь со старыми друзьями, схожу в какое-нибудь ночное кафе и вернусь домой, когда захочу. Может быть, даже напьюсь!
Энн слушала мужа со снисходительной улыбкой: она прекрасно знала своего Кена. Он будет чувствовать себя несчастным. Мало того, что он ни разу не опоздает, и станет возвращаться домой в установленный час, а потом, поработав в саду, устроится перед телевизором, мало этого! Обед его, конечно, ограничится банкой консервов!
И все же Кен уговорил ее уехать, и теперь, когда она согласилась, чувствовал себя одиноким и никому ненужным.
Сев за руль старенького «линкольна», Кен вздохнул и отправился на службу. Он задавал себе вопрос: что же делать сегодня вечером? Поль Вильсон и Бен Вайли, в компании которых он развлекался до женитьбы, вряд ли обрадуются встрече. Он не видел Вильсона четыре года, с Вайли они иногда сталкивались на улице, но ни один не испытывал от этого радости. Они кивали друг другу, этого было достаточно. Кен понимал, что ни Поль, ни Бен не станут прыгать от радости, если он предложит им отправиться куда-нибудь вечером в его компании. И потом, какой смысл возобновлять знакомство, если после возвращения Энн его все равно придется прекратить.
В этот вечер по телевизору не было ничего интересного, но Кен решил, что лучше вернуться домой. К чему менять свои привычки под предлогом, что нет жены?
Паркер, который работал за соседним окошком, приветствовал Холанда многозначительной улыбкой.
— Вы снова холостяк? — спросил он, открывая ключом ящик своей конторки. — Чего бы я ни отдал, лишь бы только моя жена уехала куда-нибудь на недельку! Вот уже четырнадцать лет она сидит на моей шее, не слезая.
Кен кисло улыбнулся тяжеловесной шутке Паркера, который в свои сорок пять лет начал полнеть и лысеть, но при каждом возможном случае вспоминал свое бурное и веселое прошлое.
— Если хотите немного переменить обстановку, — продолжал Паркер, открывая окошечко своей кассы, — советую вам провести вечер в «Сигнале». Я, к сожалению, там никогда не был, но говорят — это то, что надо. Хорошая еда, отличная выпивка и хорошенькие курочки на любой вкус. Они, конечно, любят доллары, но с женщиной, за которую приходится платить, не заскучаешь. И потом — перемена всегда полезна. Все мы, верные мужья, губим себя. Я бы сказал, что поменять иногда женщину, очень хорошо для здоровья.
— Меняйте, если хотите, — хмуро отозвался Кен, — меня вполне устраивает моя жена.
И тем не менее, этим утром Кен Холанд чувствовал себя как-то по-особенному. Женившись, Кен никогда не изменял Энн и, возвращаясь вечером домой, предвкушал прелести семейной жизни. Теперь же, при мысли, что вечером нужно будет идти в пустой дом, Кену становилось не по себе. А если, действительно, отправиться куда-нибудь после работы?
Кен, безусловно, мог напроситься в гости к кому-нибудь из сослуживцев, но что за удовольствие идти в семейный дом одному? В таких компаниях он предпочитал появляться с женой. И, кроме того, если быть уж совсем откровенным, ему хотелось в этот вечер совершенно переменить обстановку. Вспомнились слова Паркера… «Сигнал»… Он часто проходил мимо этой ночной коробки на Майн-стрит, сверкающей хромом и неоновой рекламой, с цветными фотографиями полуобнаженных женщин в витрине. Конечно, это место не подходило для развлечения женатого мужчины, респектабельного служащего банка… Запирая ящик своей конторки, Холанд твердо решил даже не думать о «Сигнале». Никаких историй! У него масса дел. И главное — он любит Энн больше всего на свете, поэтому вернется домой и займется садом. Он вошел в служебную комнату, чтобы забрать шляпу, и наткнулся на Паркера, который мыл руки.
— Ну, вот и вы, — сказал он, беря полотенце. — Итак, что вы решили насчет вечера: кино, любовь, виски, или только любовь?
— Я останусь дома. Мне нужно подстричь лужайку.
Паркер скорчил презрительную гримасу.
— Вот как! Значит, вы погрязли во всем этом больше меня. Подстричь лужайку, и это когда жены нет дома! На вашем месте, я знал бы, что делать. Нет, Холанд, серьезно, есть же у вас обязанности по отношению к самому себе. То что не видит глаз, не ранит сердце. Это, может быть, ваша последняя возможность, еще несколько лет, и вы состаритесь.
