Наталья Солнцева - Черная жемчужина императора
- Это твой сюрприз? - неприятно улыбнулась Эрман.
- Первый… пока.
Лика смутилась. Она чувствовала возникшее при ее появлении замешательство и неприязнь. Все трое уставились на «лесную отшельницу», - Лена и Треусов с жадным любопытством; Альбина - со скрытой ненавистью. И только Альберт Юрьевич откровенно наслаждался происходящим.
- Ты же сказал, что едешь за своим другом, - не выдержала «невеста».
- Так и есть! - он невинно блеснул глазами. - Ты имеешь что-то против Лики?
- Нет, разумеется, но…
- Тогда давайте есть и пить. У нас ведь торжество. Ты как будто не рада? А я приготовил тебе подарок!
В этот момент, - по предварительной договоренности, - свет в зале погас, что вызвало недовольный ропот и возгласы остальных посетителей. Тотчас же вспыхнул где-то вверху прожектор, направленный на раскрытый футляр в руках Ростовцева, и засверкал, переливаясь, рассыпая феерические искры, крупный бриллиант в кольце, которое Альберт преподнес Альбине.
- Это тебе, дорогая! В знак моей покорности судьбе. Иногда мне кажется, что я не могу отступить от текста, написанного ее волшебной рукой. Выпьем в честь этого, друзья мои!
Зажглись люстры и бра, заиграла музыка, официанты разливали шампанское… Альбина, со слезами восторга и страха, надела кольцо, - оно холодным обручем обхватило палец, сжало. «Неужели мало? - подумала она. - Ничего, в крайнем случае, отнесу ювелиру, он чуть растянет. Какого черта Алек притащил сюда эту неуклюжую девицу? Откуда у нее это потрясающее платье? Дурнушка преобразилась!»
Стол был украшен цветами и свечами, сервирован по-царски, а сидящие за ним гости чувствовали себя по меньшей мере странно, - происходящее смахивало на пышно обставленную… клоунаду. Альбина находилась в состоянии эйфории, смешанной с каким-то суеверным ужасом. Лена и Треусов украдкой перешептывались.
- Этот Ростовцев просто шут, - прошипел на ухо своей даме Павел Андреевич. - Я наслышан про его выходки. Теперь вот довелось и увидеть.
- Ты же сам захотел прийти.
- Исключительно ради тебя, чтобы ты не была одна в этой подозрительной компании.
- Чем это она подозрительная? - возмутилась Журбина. - Ростовцев - уважаемый человек, несколько экстравагантен, только и всего. При его деньгах можно себе позволить разные шалости и капризы. Лика - дальняя родственница Эрманов.
- Он довольно недвусмысленно на нее пялится!
- Фи, Павел. Что за выражения?
- Кто здесь жених и невеста? - не унимался Треусов. - Похоже, что барышня уводит кавалера из-под носа твоей подруги.
- Тише…
Лике не хотелось есть: она, со свойственной ей проницательностью, догадывалась, какую незавидную роль отвел ей в этом ночном застолье Ростовцев. И внутренне негодовала. К тому же она слегка запуталась в приборах, - покойная мать не имела возможности посвятить ее во все тонкости «придворного этикета».
- Не стесняйся, Лика, - нарочито громко, с нотками снисходительного презрения сказала вдруг Эрман. - Бери все подряд ложкой… или руками. Какие церемонии среди своих?
Треусов ухмыльнулся. Лена под столом легонько дотронулась ногой до ноги подруги, - не перегибай, мол, палку. Альберт Юрьевич хлопнул в ладоши, и свет снова погас - уже только в их углу зала, - раздались звуки виолончели. Музыканты при свечах исполняли «Элегию» Массне: эта мелодия считалась «визитной карточкой» ресторана.
Ростовцев пригласил на танец Альбину, Треусов, - неожиданно, - Лику. Его спутница осталась сидеть за столиком. Ее тянуло покурить, - нервы разыгрались. Она не ревновала Павла к новой знакомой, - ее одолевали иные мысли. Где достать денег? Пять тысяч долларов на всякий случай должны быть под рукой. Неизвестно, что взбредет в голову той шантажистке? Кто она, кстати?
Танцующих не было видно в полумраке. Верхние люстры выключили, пространство освещалось настенными бра и бронзовыми канделябрами на маленькой сцене, у рояля, где разместилось трио: пианист, скрипач и виолончелистка. Взгляд Лены рассеянно блуждал по залу, - кроме их компании, в зале сидели еще несколько пар. Один столик оставался свободным. Откуда ни возьмись, около него появился метрдотель с дамой в длинном бордовом вечернем платье с открытой спиной, с массивным колье на жилистой шее. Боже мой! У Лены дух перехватило, когда она узнала женщину. Стелла?! Откуда ей стало известно про вечеринку? Наверняка Треусов проболтался! Ой-ей-ей… ну, теперь держись!
Журбина порывалась вскочить, предупредить Павла, но сообразила, что ее паника станет слишком явной. Может быть, Стелла вовсе не собирается устраивать скандал… она сама пришла на свидание и понятия не имеет, что в зале находится ее бывший супруг.
Лена глаз не сводила со столика, за которым, спиной к ней, сидела Стелла. В едва подсвеченном сумраке худоба Стеллы выглядела стройностью, обтянутые дряблой кожей лопатки почти по-девичьи трогательно выступали по сторонам от выпуклой линии позвоночника. Бывшая жена Треусова, очень прямая, натянутая, не поворачивалась; в ее позе читались напряжение и угроза.
Последний томный звук виолончели смолк, и танцующие направились к своим местам. Треусов не заметил ни Стеллы, ни тех знаков, которые пыталась подавать ему Лена, - он был полностью поглощен беседой с Ликой. Она казалась настоящей светской дамой, хотя рядом с броской, яркой красотой Альбины могла бы потеряться. Ростовцев, сравнивая, мельком перевел взгляд с одной женщины на другую, и этот взгляд потеплел, засветился, задержавшись на Лике.
«Плохи твои дела, подруга», - подумала Журбина, поднимаясь навстречу Треусову.
- У нас неприятности, - успела прошептать она.
Стелла выросла у столика так же внезапно, как и вошла в зал. Ее кожа в полутьме приобрела серовато-зеленый оттенок, модная прическа паклей торчала на голове, кошачьи зрачки сверкали, в них зрела буря.
- Ах, вот вы где, голуби и голубки? - резко, раздельно выплюнула она слово за словом. - Воркуете?
- Что ты здесь делаешь? - зашипел Треусов.
- Кто это? - обернулась Альбина к Ростовцеву. - Неужели бывшая супруга Павла Андреевича? Жутко скандальная особа! Как она здесь оказалась? Надеюсь, это не один из твоих сюрпризов?
- Разумеется, нет.
Стелла между тем выставила вперед свои длинные ногти и двинулась на Лику.
- Еще одна сучка! - взвизгнула она. - Треусов, сволочь! Новую телку подцепил, да? Вижу, как у тебя глазки-то разгорелись! Паскудник!
Да она пьяна в стельку, - понял Ростовцев, загораживая собой приглашенных. Он дал знак клубной охране не вмешиваться: было интересно понаблюдать за развитием событий.
- Дура! Истеричка! - процедил сквозь зубы Треусов.
Стелла изрыгала такой поток ругательств, что на них стали оглядываться. Альбина покраснела от негодования. Эта скандалистка окончательно испортила долгожданный праздник.
- Как вы смеете?! Алек, сделай же что-нибудь!
- Рано. Я еще не все выслушал.
Он, с безмятежной улыбкой и сложенными на груди руками, преграждал Стелле путь к женщинам и Треусову. Та, с перекошенным лицом, в ярости, обвиняла их во всех смертных грехах.
- А ты заткнись, чаевница! - завопила она на Эрман. - Твой-то мужик, поди, не знает…
Альбина, не помня себя, сорвала с ноги туфлю и что было силы запустила в обидчицу. Стелла споткнулась на полуслове, дико заорала, закатывая глаза… попятилась… И в это время музыканты, покидая сцену, как им было положено, потушили канделябры. В темноте раздались женские вопли, возня, топот… спустя минуту ослепительно вспыхнуло полное освещение. Лика закрыла глаза руками, а когда открыла, перед ней предстала комичная и несуразная картина.
Альбина, красная и растрепанная, в одной туфле, склонилась в поисках недостающей. Вторая ее туфля валялась рядом, но госпожа Эрман ее не видела.
Ростовцев хохотал. Лена и Треусов в ужасе взирали на Стеллу, которая опустилась на пол и выла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ладонью она закрывала висок и подвывала:
- Убили-и… убили-и-и…
- Что с вами? - испугалась Лика, присела на корточки. - В глазах Стеллы застыл ужас. Лика дотронулась до ее прижатой к виску ладони. - Дайте, я посмотрю.
Та позволила убрать руку, - над ухом не хватало изрядной пряди волос, в образовавшейся прогалине алела свежая ссадина.
- Я… умираю? - дрожащими губами вымолвила Стелла. - Врача!
- Ничего страшного не случилось, - с полным самообладанием заявил Альберт, помогая бывшей жене Треусова подняться. - Кто-то вырвал у вас клок волос. Дорогая, не ты ли?
Он повернулся к Альбине. Та отыскала вторую туфлю и с кривой улыбкой пыталась надеть ее на ногу. Стелла, под ее нервный смешок, дернулась в руках Лики и Ростовцева.
Стены, столики, пылающие люстры, нарядно одетые посетители ресторана - все поплыло перед глазами Лики, горло перехватила судорога страха. Кто-то в сутолоке и неразберихе отхватил у женщины прядь волос! Это Дракон… он здесь. Он пришел…
- Вам дурно? - Треусов бросил Лену и предупредительно поддержал новую знакомую под локоток. - Нужно сесть и выпить чего-нибудь. Идемте!
