Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех
Следователь выудил из Лены и подозрения относительно уборщицы Марины Степановны и электрика, якобы пришедшего вместо Ивана Ивановича в коттедж к Монастырской.
– Отлично, – похвалил ее следователь. – Это уже какая-никакая нить. Вы очень помогли следствию. Теперь я уверен, что вы не звонили госпоже Тимчук. Можете быть свободны. Попросите, пожалуйста, Тамару Павловну Воеводину!
Через два с половиной часа следователи, побеседовав со всеми сотрудниками отдела, покинули завод. Их визит вызвал у каждого совершенно разную реакцию. Тамара Павловна ходила из угла в угол и вещала:
– Они спросили, где я была вечером того дня, когда кокнули эту тетку. И мне пришлось рассказать правду: я была у любовника! Черт возьми, да я в таких вещах даже родной бабушке не признавалась, а тут – прокуратура! А следователь-то симпатичный, только повадками на Берию смахивает…
Регина была, наоборот, крайне напугана. Казалось, страх, который глодал ее с самого начала, вернулся снова. Дмитрий Львович призвал всех попытаться сосредоточиться на работе.
– Уж куда там! – заявила Воеводина. – Нам за вредность должны выплатить по премии и дать выходной! А то измочалили, пропустили через мясорубку – и после этого еще работай. Ну ладно, ладно, Дмитрий Львович, уговорил…
Вечером, возвращаясь домой, Лена заметила, что Михаил очень молчалив. Она спросила его, в чем дело.
– Да эти следователи, Леночка. Они ведь меня тоже спрашивали, где я был. Но мне скрывать нечего, моя тетка создаст мне железное алиби.
И все же что-то в словах Михаила насторожило Лену. Что именно, она не могла сказать. Она не знала, что следователи, которые были работниками прокуратуры Новгородской области, доложили обо всех подробностях беседы своему начальству, которое тотчас поставило в известность генерального директора завода. Собственно, тотальный опрос и был затеян с единственной целью – узнать, кто же именно поддерживал отношения с Любовью Сергеевной.
– Значит, девчонка контактировала с Тимчук, – спросил директор у генерал-майора, который явился к нему в кабинет, – и старая ведьма, до того, как ее сбила машина, успела передать ей документы?
Генеральный директор знал об этом проколе, еще бы, ведь именно по его приказу коттедж Елены Монастырской был снабжен подслушивающими устройствами, а кроме того, один из сотрудников службы безопасности, экипированный под электрика, изъял взрывоопасный материал. Но этого, судя по всему, было мало. Девчонка пока ничего не подозревает и не будет подозревать. Но если не она звонила Тимчук, что было бы весьма логично, то кто?
– Думаю, вам надо знать, на кого подумали наши ребята, – сказал генерал-майор, который получал от «Хаммерштейна» высокую премию в валюте как внештатный консультант службы безопасности. В действительности он снабжал руководство завода информацией.
Он назвал имя. Генеральный сжал руку в кулак и ударил ею по столу.
– Ну что ж, действуйте, – сказал он. – Найдите этого мерзавца!
На следующий день, придя на работу, Лена узнала, что Регина Станкевич заболела.
– У нашего хамоватого дитя тьмы воспаление чего-то там, – сказала Тамара Павловна. – Изображает из себя неженку, якобы визит следователей на нее так подействовал. Царица Ночь решила взять отгул. А пахать, как всегда, нам!
О вчерашнем визите следователей предпочли больше не говорить, поэтому, когда знакомая фигура одного из них возникла на пороге, Лена почувствовала, что у нее учащается пульс.
– А, товарищ следователь, – закричала Воеводина. – Неужели я вас так пленила своими формами и, главное, умом, что вы пришли сказать, что не можете жить без меня?
– Нет, Тамара Павловна, – отрезал тот, явно не намеренный шутить. – Гражданин Косов Михаил Евгеньевич?
Он обратился к Михаилу чрезвычайно официально. Лена удивилась: он же сам вчера полчаса беседовал с Мишей, так неужели он не знает, кто его собеседник?
Получив утвердительный ответ, следователь позвал в комнату двух дюжих милиционеров. Михаил привстал, Лена схватила его за руку, предчувствуя неладное.
– Вы задержаны по подозрению в причастности к убийству гражданки Тимчук Любови Сергеевны!
Лена не могла поверить своим ушам: они подозревают Михаила в том, что он совершил убийство? Но как такое возможно? Зачем ему убивать Тимчук? Он мог ей позвонить, но лишать ее жизни! И потом, он же был со своей теткой…
– Могу ли я знать, на основании чего я арестован? – спросил Михаил, и Лена уловила в его голосе панические нотки. Ей было стыдно видеть, как Виктор Медведев вытягивает шею, чтобы не пропустить ни единого слова, и даже Тамара Павловна жадно прислушивается к разговору.
– Можете, – сказал следователь. – Вы заявили, что в вечер убийства находились у себя дома в обществе вашей тетки. Так вот, если вы думали, что показания не будут проверяться, то вынужден вас разочаровать. Тетка у вас есть, и даже не одна, а целых три. Но все они находятся далеко отсюда, никто у вас не гостит и поэтому подтвердить ваше алиби не может. У вас нет алиби, более того, вы намеренно вводили следствие в заблуждение. А это повод для вашего задержания.
Михаил ссутулился. Лена не отпускала его руку. Тетка не гостила у Михаила, но тогда почему он всем говорил об этом? И ей в том числе. Что это значит?
– Я хочу сделать заявление, – произнес Михаил, словно собираясь с силами. Его голос звучал хрипло и отрывисто. – Вы мне разрешите?
– Послушаем, что же вы надумали сообщить следствию, – протянул представитель прокуратуры. – Итак, Михаил Евгеньевич?
Михаил обвел взглядом коллег и произнес:
– Ребята, выйдите. Пожалуйста.
Лена отпустила его руку, собираясь покинуть помещение, но Михаил схватил ее и сказал жалобно:
– Лена, останься. Ты мне нужна.
Следователь внимательно следил за происходящим. Когда за Сергеем Фишером закрылась дверь, Михаил прошептал:
– Я врал, вы правы. Я врал, зная, что меня все равно вычислят. Но я надеялся на чудо. Извините…
– Дача ложных показаний уголовно наказуема, – сухо возразил следователь. – Но если вы хотели принести свои извинения, то считайте, что они приняты. Однако это не освобождает вас от необходимости отправиться вместе с нами.
Михаил поднял на Лену глаза и проронил:
– Леночка, я тебя люблю. Верь мне! Но… Но в тот вечер я был с Региной. Так получилось…
– Ага, – следователь встрепенулся. – Значит, теперь вы утверждаете, что в вечер убийства гражданки Тимчук были вместе с Региной Владимировной Станкевич. Подробнее! Чем вы занимались?
Вопрос показался Лене ужасным. Каждое слово, как обоюдоострый кинжал, вонзалось в ее душу. Михаил был с Региной? Но как же так, он утверждал, что она ему антипатична, что он не любит женщин, которые сами вешаются на шею, что для него существует только одна – Лена.
– Мы… Я… Мы с ней были вместе. Вы понимаете, что я хочу сказать, – прошептал Михаил. Он опустил голову. Лене вдруг стало его невыносимо жалко. – Регина может подтвердить. Лена, прости. Это было не только в тот раз…
Значит, все то время, когда он якобы не мог остаться у нее ночевать из-за работы, приезда родственников или еще каких-то причин, Михаил проводил с Региной. Потому-то та и вела себя столь вызывающе. В тот вечер в кафе, когда Лена ждала его и к ней привязалась Тимчук, в кафе пришла Регина. Наверняка они были вместе, и Станкевич последовала за Михаилом.
– Мы обязательно проверим ваше заявление, Михаил Евгеньевич, – произнес следователь. – Я частично рад, что вы все же решили сказать правду. Ага, вы хотите сообщить мне еще что-то?
– Да, – признался Косов. – Я знаю, кто звонил Тимчук. Я как раз вернулся в отдел… Это была Регина. Я не слышал разговора, но я отчетливо запомнил, как она положила трубку Лениного телефона. Часы показывали тринадцать двадцать.
– И почему же вы утаили эту информацию? – сказал недовольно следователь. – Михаил Евгеньевич, вы по-прежнему считаетесь задержанным. Мы обязательно проверим ваши показания. А теперь нам пора!
Михаил вышел в сопровождении милиционеров. На пороге он задержался, видимо, ему хотелось обернуться и взглянуть на Лену, которая смотрела ему в спину. Так и не оглянувшись, он вышел прочь.
– Ну что он сказал? – набросилась на нее Тамара Павловна. – Ленка, говори! Я извелась вся! Двери же звуконепроницаемые, заразы, ничего не подслушаешь!
– Ничего, – произнесла Лена. – Нам надо работать, нам всем надо работать!
Оставив недоумевающую Воеводину, Елена уселась за компьютер. Но работа не шла. Слезы внезапно покатились из глаз, Лена выбежала из комнаты, оказалась в курилке. Никто не должен видеть, что она плачет. Плачет из-за него. Из-за Михаила.
– Плачь, плачь, – произнесла Тамара Павловна, которая появилась вслед за ней. Ее теплая рука легла на плечо Лене. Та, давясь рыданиями, силилась зажечь сигарету. Но зажигалка только чиркала, не высекая пламени.
