Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
Максим напряг бицепсы и втянул живот. Даша рассмеялась, но на самом деле ей было не до смеха.
– Хотя… – Он расслабился. – Может быть, это просто совпадение. В том смысле, что Женечка, конечно, хотела тебя попугать, а вот ночью просто кто-то напился и безобразничал. По-моему, наиболее правдоподобное объяснение твоего ночного кошмара. Так что не бери в голову.
Даша молча кивнула, подумав про себя, что совпадений получается слишком много. Вчера – эта женщина в платке, ночью – кто-то за дверью, сейчас – Женечка. Один раз – случайность, два раза – совпадение, три раза – закономерность, говорил ее папа. Наблюдалась закономерность, что пугало Дашу гораздо больше, чем ненормальная Женечка.
– Мне кажется, Максим, – сказала она неохотно, – что все происшествия как-то связаны со смертью Алины. Только я не понимаю, каким образом.
– Господи, Дашка! – Он наклонился и обнял ее за плечи. – Ну все, выкинь ерунду из головы! Ты ведь очень впечатлительная, тебя ее смерть привела в такое состояние, что теперь ты везде видишь убийства или что-то страшное. Совершенно уверен, что ночью к тебе ломился обычный пьяный придурок, кто-нибудь из компании Василь Семеныча. И Женечка больше не будет на тебя покушаться, у нее был временный сдвиг по фазе. Забудь. Мы уже скоро уезжаем, так что наслаждайся отдыхом, пока есть такая возможность. Хорошо?
Тяжелая рука на ее плече привела Дашу в состояние легкой эйфории, и ей сразу захотелось с ним согласиться и забыть обо всем случившемся.
– Ладно, отдыхай, а я пойду в волейбол поиграю. Ты не против?
Даша была бы сейчас не против, даже если бы он предложил сам ее утопить. Но оставшись одна, задумалась.
Раз Женечка воровка, то вполне могла стащить кольцо у Алины, а сегодняшний случай показал, что она вполне способна и на убийство. Правда, оставался открытым все тот же вопрос: как удалось Женечке дотащить тело до ванны и положить туда? «А потом, – возразил молчавший до этого внутренний голос, – не факт, что она хотела тебя убить». Может быть, Максим прав, и то «купание» – просто такая маленькая женская месть?
Вспомнив подробности «маленькой женской мести», Даша поежилась. И стеклышко осталось на дне, неожиданно вспомнила она и окончательно расстроилась. Нервное возбуждение, вызванное общением с Максимом, спало, и она почувствовала себя неимоверно усталой.
– Господи, скорее бы уехать отсюда! – произнесла она вслух.
А в следующую секунду встретилась глазами с сидевшим неподалеку итальянцем, другом той самой девушки, которая в тот день, вскоре после приезда, так ловко раскидала компанию Василь Семеныча. Итальянец пристально посмотрел на нее и отвел взгляд; а через полминуты улегся на спину и закрыл лицо кепкой. Даша, не сводившая с него глаз, сначала даже не поняла, что ей показалось таким знакомым. И только прочитав знакомые буквы «ITALY» на кепке, вспомнила. Именно он лежал рядом с ней, когда она рассказывала Женечке и Сонечке о приезде полиции, и он же смотрел ей в спину, когда она сидела в столовой. Теперь Даша была совершенно уверена, что парень с кличкой Бампер и его безымянный приятель здесь ни при чем.
К парню подошла девушка, звонко хлопнула его по животу, он вскочил и что-то недовольно произнес по-итальянски. Даша прислушалась. Она не знала итальянского языка и не могла определить, говорит ли парень с акцентом. К тому же, если акцент и есть, это ничего не значит. Парень прибавил несколько слов, девушка бросила на Дашу быстрый взгляд, и ту словно кольнуло. Поднявшись с лежака, Даша подошла к парочке и под недоуменными взглядами сказала по-русски:
– Знаете, если хотите, я сама вам могу все рассказать. Правда, он, – Даша кивнула головой в сторону парня, – все уже слышал, но информацию лучше получать из первых уст. Меня пыталась утопить девушка, которую зовут Женечка. Мне кажется, что она не совсем нормальная. Да, забыла сказать: женщину, которая жила со мной в одной комнате, убили. Это был вовсе не несчастный случай. Хотя я не исключаю, что вам известно об этом лучше меня.
Даша выдохлась и замолчала. Две пары темно-карих, почти черных глаз с удивлением смотрели на нее. На секунду в ее голове возникла мысль, что она ужасно ошиблась и сейчас выставляет себя полной идиоткой, но даже вечно преследующий ее страх не мог заставить ее вежливо извиниться на английском и отойти. Она была уверена, что ее поняли. Они оба или, может быть, один из них понимал русский.
– До свиданья! – вежливо кивнула Даша. – Если захотите увеличить словарный запас, милости прошу.
Она повернулась и пошла обратно к своему лежаку, ощущая, как ей смотрят в спину. Черт возьми, что здесь происходит? Кто-нибудь ей объяснит, что такое здесь происходит?
Соня втащила упирающуюся Женечку за руку в номер и захлопнула дверь. Женечка привалилась к стене, и лицо ее расплылось в странноватой улыбке. Не выдержав, Соня размахнулась и со всей силы ударила Женечку по щеке раскрытой ладонью. Раздался звонкий шлепок, лицо Женечки перекосилось, и она захныкала, прижимая руку к левой щеке.
– Зачем… зачем ты… – всхлипывала Женечка, опускаясь на пол. – Я ничего такого не сделала…
Соня взяла ее за шкирку и протащила до кровати. Женечка слабо перебирала ногами, и пару раз Соня со злости чуть не пнула ее.
– Лежи здесь, – приказала она, шаря в ящике с лекарствами.
Позади нее плаксивый голос Женечки продолжал что-то бормотать.
– Заткнись, дура! – прикрикнула на нее Сонечка. – Совсем с ума сошла?! Все Евгению Андреевичу расскажу, когда вернемся, все!
– Не надо рассказывать! – вскочила Женечка и тут же получила вторую пощечину, на этот раз по другой щеке.
– Ты что, думаешь, я не видела, что ты там вытворяла? – прошипела Сонечка, стараясь сдержаться и не заорать на весь номер. – Девица, которую ты чуть не утопила, наверняка уже заявление пишет в полицию! Тебя в камеру посадят, понятно? Турецкой камеры захотелось, да?
Она проворно высыпала несколько таблеток из пузырька себе в ладонь и сунула Женечке под нос вместе со стаканом воды. Та беспрекословно проглотила таблетки, запила глотком воды и откинулась на кровать.
– Ничего она не напишет, – через пару минут сказала Женечка совсем другим, расслабленным голосом. – Подумаешь, в море поиграли… Она плохо плавает, так что сама виновата.
Соня смотрела на нее, обдумывая, не маловато ли было двух пощечин. Словно уловив ее намерение, подруга отодвинулась подальше и потянула на себя одеяло. Но Соня уже отошла, и жалкий Женечкин вид даже слегка растрогал ее. Она походила по комнате, подумала, что делать дальше, и решила, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Да и пора бы уже привыкнуть к Женечкиным фокусам. В конце концов она сама тоже виновата: расслабилась, отпустила ее плавать одну. Нет, рассказывать Евгению Андреевичу о происшествии было не в Сониных интересах, поскольку он немедленно поинтересовался бы, где же находилась в то время сама Сонечка.
– Ладно, не буду ничего говорить, так и быть, – примирительно сказала она, косясь на угол кровати, где Женечка куталась в одеяло.
– Честно не скажешь? – выглянула та.
– Нет, если прекратишь свои фокусы, – строго сказала Соня. – Еще неизвестно, чем твои сегодняшние выкрутасы закончатся.
Пропустив вторую фразу мимо ушей, обрадованная Женечка кинулась целоваться, и Соня со смехом начала отбиваться от подруги.
– Душка моя, подружка моя любимая, – приговаривала Женечка, стараясь чмокнуть Соню то в лоб, то в щеки. – Всегда тебя буду слушаться, сердиться ни на кого не буду и платок тебе свой подарю!
Она кинулась к чемодану и принялась перерывать вещи, пытаясь найти искомый платок. Соня с улыбкой смотрела на нее, и только легкое беспокойство омрачало ставшее опять безоблачным настроение. «Пойдет Даша писать заявление в полицию или нет? Неужели все-таки пойдет? И что же тогда мне делать?»
Глава 13
После ужина Даша стояла в холле и рассматривала фотографии, вывешенные на стенде. Оказывается, рафтинг снимали, а она и не заметила. Интересно, подумала она, а где же прятался фотограф? На одном из снимков их плот летел прямо на него, поднимая тучи брызг. Кричащий что-то Ариф, сосредоточенные Борис с Никитой, Женечка с ее неизменной улыбкой, от которой Дашу передернуло, Алла с расширенными глазами, смотрящая прямо в объектив… И позади всех – Даша с Алиной. С живой Алиной, сидящей с немного скучающим видом, повернув голову на тонкой шее вполоборота к фотографу. У самой Даши был совершенно щенячий вид, а встрепанные волосы выбились из-под кепки.
Но себя она не стала разглядывать. Живая Алина сидела вполоборота, изучая что-то на берегу, и Даше показалось, что она смотрит сейчас не на фотографию, а в какое-то зазеркалье, в совершенно другой мир, где всем еще весело, где отдых только начинается, где еще никто не умер. Как ты дала себя убить, спросила она у Алины молча. Кому ты позволила положить тебя в ванну или загнать тебя туда, а потом уж убить? О чем ты думала? Почему ты не сопротивлялась?
