Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
Обзор книги Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
Петр Мультатули
Противостояние «Утомленным солнцем»: кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
Иллюстрация на обложке Ф. Барбышева
В иллюстрации на обложке использовано фото С. Короткова
© Мультатули П., 2015
© ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1. Великая Отечественная в тупике кинематографа
Народный артист СССР, режиссер Юрий Озеров (слева) на съемках фильма «Битва за Москву»
Наверное, нет такого человека, который, будучи в 70–80-х годах мальчиком, не любил смотреть фильмы о войне. Из своего детства помню: родители не давали нам смотреть по телевизору все подряд, и мы с братом тайком пробирались в комнату дедушки и бабушки, где на черно-белом «Рекорде» показывали фильмы «про войну».
В те годы такие фильмы «крутили» почти каждый день. Надо сказать, что в основном это были интересные, яркие, талантливые картины, причем для каждого возраста. Помню, как с замиранием сердца смотрели мы детский фильм «Зеленые цепочки» (режиссер Г. Аронов).
Какие сочные яркие образы были созданы талантливой игрой актеров! Однорукий пособник немцев с таинственными часами (А. Михайлов), советский контрразведчик Иван Васильевич (П. Луспекаев), главные герои фильма – ленинградские мальчики, помощники Ивана Васильевича – Мишка (А. Григорьев) и Степка (В. Лелетко). Переживания за них были совсем не детские: удастся ли парнишкам спрятаться от немецких шпионов? Успеют ли их старшие товарищи вовремя подоспеть на помощь? Не вырвется ли немецкий резидент из расставленных сетей?
А песня! У нас, ленинградских школьников, сердца не могли не наполняться гордостью, когда мы слышали:
В далеком тревожном военном году
Под гром батарей у страны на виду
Стояли со взрослыми рядом
Мальчишки у стен Ленинграда.
И мы никогда не забудем с тобой,
Как наши ровесники приняли бой.
Им было всего лишь двенадцать,
Но были они ленинградцы.
«Дорога жизни» в блокадный Ленинград. Кадр из фильма Романа Кармена «Блокада Ленинграда»
Тем более что у многих из нас деды, бабки, отцы и матери знали о блокаде не понаслышке. Моих двенадцатилетнего отца и бабушку в феврале 1942 года вывозили из блокадного города по «Дороге жизни». На их глазах грузовики с такими же эвакуированными уходили под лед, в холодную воду Ладожского озера, а в черном ночном ладожском небе непрестанно гудели вражеские самолеты.
Помню рассказы про блокадные 125 граммов хлеба из целлюлозы, о том, как ходили за водой на Невский проспект, о замерзших трупах на лестничных площадках, о том, как во время бомбардировок дом на Таврической, где жила семья моего отца, качался, как корабль во время качки.
Война не была для нас только историей. Каждый год 9 Мая собирались наши деды, надевали пиджаки с орденами и медалями и шли встречаться со своими однополчанами. О войне они рассказывали мало, но это было и не обязательно: ее дух, дух Победы витал еще в воздухе, наполнял легкие, сердца и умы нас, детей и подростков, войны никогда не видевших.
Эти чувства замечательно выразил Владимир Высоцкий:
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова «приказ», назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
Бухути Закариадзе (справа) в роли Сталина и Михаил Ульянов (слева) в роли маршала Жукова в фильме Юрия Озерова «Освобождение»
Поэтому в грандиозных реконструкциях Ю. Озерова «Освобождение» и «Солдаты свободы» мы именно постигали войну. Ту войну, которая была непререкаемой святыней всего народа. Озеровские киноэпопеи переносили нас под Прохоровку, где танковые клинья «Т-34» шли в лобовую атаку на «тигры» и «пантеры» в освобождаемые нашей армией Киев, Минск, Вену, Варшаву и Прагу. Вместе с нашими солдатами мы брали Берлин, а с Егоровым и Кантарией водружали знамя Победы над рейхстагом.
Во многом благодаря талантливой игре советских актеров мы с детских лет знали имена Жукова, Рокоссовского, Конева. До сих пор никто так не почувствовал образ Жукова, никто не вжился в него так, как сделал это Михаил Ульянов. Следствием просмотров этих фильмов были наши бесконечные игры «в войну». Приходили пораньше в школу и еще до уроков проводили свои «Курские битвы» и «штурмы Берлина». «Немцем», «фашистом» быть никто не хотел, поэтому их выбирали либо жребием, либо насильно из тех, кто считался ябедой.
Сцена из фильма Юрия Озерова «Освобождение»
Ветераны войны на Красной площади во время празднования 45-й годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
И снова, как у Высоцкого:
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов…
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
Правда, уже тогда в общий настрой врывались некоторые нотки, звучавшие диссонансом. Помню, по телевизору показывали какой-то ранний, еще сталинский, фильм про войну. Речь шла о 1941 годе, и немцы там были изображены придурками, которые толпами удирали от непобедимых советских войск. В общем: «Малой кровью, могучим ударом…»
Дед мой, фронтовик, вдруг сказал: «Война не была такой. Было время, мы от них бежали. Сколько народу погибло!»
Помню, тогда резануло: как это, мы бежали от немцев? Дед Сталина не любил, говорил, что он убил много людей, и, когда я просил его нарисовать портрет Иосифа Виссарионовича, он, талантливый художник-самоучка, всегда отказывался.
Таких сцен советский кинематограф не касался
Генерал Серпилин и капитан Синцов в фильме Александра Столпера «Живые и мертвые»
Это тоже было мне тогда непонятно: ведь в «Освобождении» Сталин в белом мундире с золотыми погонами был такой красивый, мудрый, спокойный. Он всегда принимал только правильные решения, а если по мелочи и ошибался, то так остроумно выходил из неловкого положения! Его, киношного Сталина, боялись и бесноватый Гитлер, и коварный Черчилль, и злобный Трумэн (Рузвельт Сталина не боялся, так как в «Освобождении» он был единственным положительным персонажем из стана союзников, хотя и выглядел немного слабоумным).
А потом был фильм «Живые и мертвые» (А. Столпера). Сегодня, конечно, мы понимаем, что он был во многом ходульный, натянутый, но там впервые мы увидели «горящие русские танки», отступающие и даже бегущие советские войска, узнали, что войну мы начали без самолетов, отступали до Москвы, генерал Серпилин в 1937 г. сидел в советском лагере, а капитан Сенцов, геройски вырвавшийся из окружения, тоже чуть не оказался под арестом.
Горечь плена…
Все это как-то не укладывалось в голове. Помню, нам дали задание выучить стихотворение К. Симонова «Сын артиллериста». Взял я старый сборник симоновских стихов и вместо заданного «Сына артиллериста» натолкнулся совсем на другое…
Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой,
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.
Мы мертвым глаза не закрыли,
Придется нам вдовам сказать,
Что мы не успели, забыли
Последнюю почесть отдать.
Меня так поразило это стихотворение, что я выучил его сразу наизусть и прочел в школе на уроке. Пожилая учительница литературы, слушая меня, вдруг заплакала. Она, фронтовичка-связистка и жена фронтовика-артиллериста, хорошо помнила это «кровавое солнце» 1941 года и не закрытые мертвые глаза».
Наши павшие как часовые
Чем больше мы взрослели, тем сильнее, ярче проявлялась другая правда о войне – как о безумно тяжелой, страшной, беспощадной нечеловеческой работе, выполняя которую погибли миллионы наших солдат и офицеров, десятки миллионов мирных жителей, оставленных советским высшим руководством под нацистским игом.
Чем больше эта другая правда о войне становилась известной, тем сильнее проявлялась фальшь официального кинематографа. Его целью было выполнить партийную установку: Великая Отечественная война была выиграна благодаря советскому строю и «руководящей и направляющей силе Коммунистической партии Советского Союза». За рамками этой установки оставались трагедии плена, штрафных батальонов, ужас отступления 1941-го и 1942 годов. За рамками оставался подвиг «маленького человека» – «капитана Тушина», на плечах которого и была вынесена эта беспримерная война. Апофеозом этого официального культа войны были слова Брежнева, ставшие эпиграфом к киноэпопее «Неизвестная война»:
