Аркадий Адамов - Стая
— И торопиться тоже надо. Кроме того, мы с ней ведь знакомы. А вы будьте тут на всякий пожарный случай. Вдруг да я один не управлюсь?
Он подмигнул, лихо сдвинул на затылок шапку и, сунув руки в карманы пальто, направился через площадь, туда, где в сгустившихся сумерках за темными рядами машин мерцали огоньки палаток.
Виктор не подошел к окошечку, он только отметил про себя, что покупателей у Гали нет, и, обойдя палатку, приоткрыл дверь. Галя сидела вполуоборот к нему около прилавка и, подперев голову руками, задумчиво и хмуро смотрела куда-то в пространство.
— Можно ответственному товарищу зайти? — шутливо спросил Виктор.— К тому же холостому?
Галя обернулась.
— О господи. Вас только не хватало,— раздраженно ответила она.
— Верно. Меня только и не хватало вам.
Что-то в его спокойном, уверенном тоне, в котором уже не было и тени шутливости, насторожило Галю, и она неприязненно спросила:
— А зачем вы мне нужны?
— Во-первых, мы с вами условились. Но это не главное. Главное, настроение ваше мне не нравится. Его исправить надо.
— Как же это вы его исправить хотите? — усмехнулась Галя.
— Средство есть. Только бы вы сами захотели.
Он сказал это многозначительно и так серьезно, что Галя, привыкшая к ухаживаниям, почувствовала, что дело тут в чем-то другом. Она испытующе посмотрела на Виктора, потом вдруг взгляд ее потух, и она устало сказала:
— Бросьте уж. Что вы, «Скорая помощь», что ли?
— Именно так.
— А мне она не требуется.
— Еще как требуется, Галя.
Она метнула на него настороженный взгляд. Что-то было в этом человеке непонятное для нее, даже пугающее. Он казался таким непохожим на покорного и преданного Пашу, на хитрого, неверного, вечно юлящего Кольку, да и на всех других, кто крутится все время вокруг нее. Какая-то в нем странная уверенность, сила и еще что-то, главное и совсем уж непонятное. А так, с виду, и вовсе неказистый вроде бы парень. Галя мысленно поставила его рядом с Петром. Да тот из него одним ударом котлету сделает. А может, и не сделает? Что-то непохоже, чтобы из него можно было сделать котлету. Откуда же он вдруг взялся? И что ему надо? Приударить за ней собрался? Тоже вроде непохоже что-то... Эти не так подъезжают, не с той стороны. Но если не приударить, то...
Галя уже с нескрываемым беспокойством посмотрела на странного гостя и отрывисто, грубо бросила, ибо не было у нее сил продолжать сейчас эту игру.
— Катитесь. Не до вас мне.
— Э, Галя,— спокойно возразил Виктор.— Я ведь ответственный. Со мной так обращаться нельзя.
— А мне плевать.
Тогда Виктор тихо спросил:
— На что плевать, на судьбу свою?
И оттого, что он спросил это совсем тихо и как-то особенно грустно и душевно, Галя почувствовала, что комок опять подкатывает к горлу.
— На все,— глухо ответила.— И на судьбу тоже.
— А мне вот не плевать. Я не хочу, чтобы вы уезжали из Москвы, чтобы судьбу свою ломали.
И тут Галя не выдержала. Злые слезы потекли у нее из глаз, она кусала губы, пытаясь не разрыдаться, а слезы все текли и текли по ее щекам.
— Да вы... вы кто такой, чтобы...— Слезы душили ее и не давали говорить.
Виктор все так же тихо произнес:
— Мне нужен тот человек, тот самый.
— Петр?..— прошептала она в испуге, закрывая лицо руками.
— Он,— с облегчением сказал Виктор.— Где вы должны с ним встретиться?
Галя в отчаянии замотала головой, не отрывая рук от лица.
— Не знаю... ничего не знаю... Ой, нет моих сил больше!..— воскликнула она.— Сил никаких нет!.. Провалитесь вы все!..
И, уронив голову на прилавок, она зарыдала, тяжело всхлипывая, совсем по-бабьи, и вся тряслась и захлебывалась в слезах.
Виктор приблизился к Гале и погладил ее по голове.
— Не надо плакать, Галя. Не надо. Не время. Потом. А сейчас надо действовать. Где вы должны встретиться?
Она резко, не отвечая, рванулась из-под его руки.
— Ну, хорошо,— сказал он.— Но вы все равно с ним не встретитесь. Встречусь с ним я.
Галя, притихнув, вдруг подняла залитое слезами лицо.
— Вы?..
— Я,— просто ответил Виктор.
— Вы, значит?.. А я?..
— Ас вас мы теперь глаз не спустим и никому в обиду не дадим. Так и знайте. Вот с этой минуты.
— Это правда? — прошептала Галя.— А если не он, если другой придет?
— Придет и уже не уйдет. Кстати, какая у него теперь кличка?
— Кличка? Гусиная Лапа... А что?
— Так. Для точности.
Виктор повернулся и уже в дверях посмотрел на растерянную девушку.
— Все будет хорошо, Галя,— улыбнулся он.— И мы еще встретимся с вами.
Он не спеша обогнул залитую огнями площадь. На другой ее стороне разыскал товарищей.
— Ну? — бросился к нему Пашка.
— Она останется,— коротко ответил Виктор и, вздохнув, добавил, уже обращаясь к Устинову: — А того искать придется. Не поможет она нам сейчас ничем.
— Пока мы кое-что тут установили,— неторопливо сказал Устинов.— Видели, как заходил к ней один здоровый, красномордый. Он небось.
Виктор кивнул головой.
— Он. По кличке Гусиная Лапа. Не слыхал такой?
— Нет. Интересная кличка.
— Сам он, наверное, еще интересней,— многозначительно сказал Виктор.
— Не сомневаюсь. Что теперь делать будем?
— Паша — домой,— распорядился Виктор.— Ребятам остаться и смотреть за девушкой. Ты, Глеб, к Федору Михайловичу на доклад. А я...— Он взглянул на часы.— Надо срочно разыскать одного человечка. Машина наша тут?
— Давай ко мне,— горячо предложил Пашка.— Мигом куда хочешь доставлю.
Виктор улыбнулся.
— Пока поезжай домой. Еще будет случай. Дружба наша, брат, только начинается.
Вход в мастерскую оказался с улицы, к узкой двери вела одна приступочка. Рядом в небольшом окне были разложены кепки и меховые шапки разных фасонов.
Когда Виктор зашел в маленькую, перегороженную прилавком комнату, из другой двери появился франтоватый, средних лет, полный человек, с глянцевой розовой лысиной и лохматыми бровями, между толстыми щеками пролегал длинный и узкий нос. «Ай да Мотька»,— усмехнулся про себя Виктор.
Знакомство произошло быстро. Мотька был любезен сверх всякой меры, казалось, он готов расшибиться в лепешку, но услужить неожиданному гостю.
Кепку он даже не взял в руки, только бросил на нее взгляд и быстро сказал:
— Моя работа. Шил месяца два назад,— и, тонко усмехнувшись, спросил: — Вам, я понимаю, нужны сведения о заказчике?
— Совершенно верно,— улыбнулся ему в ответ Виктор.
— С огромным удовольствием! И в любой момент, имейте в виду. У меня бывают, знаете, такие типы,— он махнул пухлой рукой.— Словом, верный ваш слуга. Ах, если бы и вы мне чем-нибудь помогли...
Виктор удивленно спросил:
— Чем же вам помочь?
— Ну, вы же имеете большой вес,— неопределенно ответил тот.
— А если точнее?
— Потом, потом. Сначала помогу вам я. И вы увидите. Так вас интересует тот заказчик? Пожалуйста. Живет...
Он назвал один из подмосковных городков, и Виктор отметил про себя: «Почти точно, сто километров».
— ...Зовут Васька. Кличка Длинный.— Мотька подмигнул.— Он у меня даже чай пил, между нами говоря.
— Васька? — с беспокойством переспросил Виктор.— Длинный?
— Именно. Длинный и тонкий, как жердь. Лицо все в прыщах, уши растопырены, а голова... муки сплошные, а не голова. Эдаким, знаете, узким бугром вверх.
Мотька говорил подобострастно и увлеченно.
«Неужели врет? — подумал Виктор.— Нет, не похоже. В чем же тогда дело? Ведь все не так».
— ...И пропойца, знаете, отчаянный. Увидит водку и дрожит весь. Ужас какой-то. И вдруг карты вытащил. Представляете?
— Представляю,— насторожился Виктор.— Значит, сыграть предложил? На что?
— На что угодно. Словом, подонок.
Глава X. ВСТРЕЧИ НЕ ПОСЛЕДНИЕ, НО САМЫЕ ОПАСНЫЕ
Предрассветная тьма еще окутывала город, на пустынных улицах гасли фонари, когда Виктор и Глеб Устинов подъехали к вокзалу, торопясь на первую отходящую электричку.
В полутемном вагоне прикорнули у окон два-три заспанных пассажира. В проходе между скамей торчали чьи-то ноги, человек спал, прикрыв лицо газетой.
Виктор и Глеб расселись на разных скамьях, но так, чтобы хорошо видеть друг друга.
Ехать предстояло часа два с половиной. Виктор положил на колени пакет с заветной кепкой и раскрыл книгу. Но неудержимо клонило ко сну, да и читать было трудно, свет в вагоне еще не зажигали.
Наконец поезд тронулся. Тускло горевшие лампы вспыхнули ярче. Под полом застучали колеса. Вагон мерно покачивало. Заметно прибавилось пассажиров. Одни читали, другие негромко переговаривались между собой, некоторые спали, устроившись поудобнее на скамьях.
Виктор бросил взгляд на Устинова, сосредоточенно смотревшего в темное окно, и снова раскрыл книгу. Он не заметил, как задремал. Толстая книга вывалилась у него из рук и, прорвав лежавший на коленях пакет, вместе с ним тяжело рухнула на пол. Кепка, выскользнув из порванного пакета, отлетела под скамью.
