Уинстон Грэм - С этим я справлюсь
Но Строта наш разговор не удовлетворил. Я видела, как он что-то сказал жене, но больше ко мне не подходил, потому что миссис Лестер принялась ему что-то рассказывать, а когда закончила, пришло время садиться за стол.
Ужин был замечательным, подавали множество прекрасных блюд. Видно было, как Ньютон-Смиты копят силы. Хоть Марк и считал эту встречу пустой тратой времени, я поняла теперь, что Ньютон-Смиты вовсе не так просты. Ведь пригласив вместе с Марком и Холбруками Малькольма Лестера, Рекс заставил Холбруков нервничать. Это напоминало покер, причем игра велась так тонко, что я бы теперь никогда не села играть против Рекса.
С одной стороны от меня за столом сидел Терри, с другой – мужчина, имени которого я не запомнила. Хотя ужин, как я говорила, был превосходным, у меня комок все время стоял в горле.
На другом конце стола зашел разговор о делах фирмы. Лестер перегнулся через стол и сказал что-то Марку, тот ответил, все рассмеялись, но я видела, что Марк все равно остался в выигрыше.
Покосившись туда, где сидел Строт, я заметила, что он наблюдает за мной. Я тотчас же опустила глаза, а он не менее поспешно отвел свой взгляд. Его жена сидела с другой стороны от Терри, который отнюдь не баловал её своим вниманием, а вновь разговаривал со мной.
– Неужели ты никогда больше не придешь ко мне на покер, милая?
– Я этого не говорила.
– В следующую субботу будет совершенно особая вечеринка. Будет дозволено все, что угодно. Как думаешь, сможешь прийти?
– Терри, Малькольм Лестер – не из «Гластбери Инвестмент Траст»?
Гримаса беспокойства скользнула по его лицу.
– А ты откуда знаешь? Марк сказал?
– Нет, сама догадалась.
– Или прочитала в чужих письмах? Помню, отец, говорил, что ты вскрыла письма, адресованные ему лично.
Только этот кусочек разговора за ужином я и запомнила.
Потом женщины пошли наверх. Я знала, что нужно быть начеку, но не ожидала атаки со стороны миссис Строт. Она подошла ко мне и спросила:
– Насколько я поняла, вы знали моего мужа раньше?
– Нет – запротестовала я. – Он, видимо, с кем-то меня спутал.
Она смотрела на меня в зеркало, пока я подкрашивала губы, и мешала сосредоточиться. Въедливая такая стерва, не слишком старая, но уже совсем непривлекательная.
– У Артура хорошая память на лица.
– Я не говорю, что он забыл, миссис… э… Стотт. Думаю, он просто ошибся. И какое это имеет значение?
– Я знаю, несколько лет назад он был увлечен одной женщиной, – понизив голос, сообщила она.
– Мне очень жаль.
– Я так и не смогла узнать её имя. Он все время уезжал в какие-то деловые поездки… Вы его бросили, да?
Я убрала помаду в сумочку.
– Поверьте, миссис Стотт…
– Строт, вы это прекрасно знаете. Теперь он рассказывает мне сказки, будто вы работали в его филиале в Бирмингеме; но я знаю, что он ни за что бы не проболтался, не застань вы его врасплох. Он всегда так осторожен…
Другие женщины весело над чем-то смеялись.
– Иногда я заглядываю в его портфель, бумажник… Но лишь однажды его поймала. И даже тогда…
Я опять взглянула на неё в зеркало; глаза её наполнились сердитыми слезами. И мне вдруг стало её ужасно жалко.
– Послушайте, миссис Строт, честное слово, ваш муж никогда не был в меня влюблен. Правда, дорогая. Он принял меня за другую, и теперь вы совершаете ту же ошибку. Мы раньше даже не были знакомы. Вы мне верите?
К столику подошла миссис Ньютон-Смит.
– Ну что, девочки, пойдемте вниз?
– Да, – сказала миссис Строт, но я не поняла, кому из нас она ответила.
Ясно было, что Строт не успокоится. Его несчастная жена самым досадным образом вынуждала его доказывать свою правоту. Кроме того, такие люди с большой неохотой расстаются со своими деньгами. Полагаю, мистеру Принглу в свое время здорово досталось, что он не слишком рьяно проверил мои характеристики и рекомендации.
Я все время держалась возле Марка, ощущая, что он на моей стороне. Никогда раньше со мной такого не бывало.
Мы все разговаривали, пили и болтали. Потом Рекс и принялся рассказывать про охоту. Совершенно не помню, что он говорил. Пробило десять, потом одиннадцать. В половине двенадцатого Макдональды собрались уходить, началась общая суета. Словно сорвавшись с цепи, Артур Строт бросился ко мне, жена следом.
– Простите, что я возвращаюсь к нашему разговору, миссис Ротлэнд, но ведь до замужества вас звали Мэрион Холланд, верно?
Звучало это вовсе не вопросом, он просто констатировал факт.
– Нет, – я решила с ним не церемониться. – Меня так никогда не звали.
Строт поморгал, глядя на Марка, потом перевел взгляд на жену.
– Марион Холланд, о которой я говорю, работала в нашей фирме кассиром. Это было в Бирмингеме, у нашего управляющего Джорджа Прингла.
Я вздохнула. В конце концов, теперь у меня были все основания потерять терпение.
– Сколько можно повторять одно и то же? Моя девичья фамилия Элмер. В то время, о котором вы говорите, я жила с моим первым мужем в Кардиффе. Его звали Джим Тейлор, он умер. В Бирмингеме я была всего два раза в жизни пять лет назад.
Строт пожирал меня глазами, словно собираясь был во всеуслышание назвать лгуньей. И тут вдруг вмешался Марк:
– Я могу подтвердить, мистер Строт, если вас это удовлетворит. Хотя и не понимаю, в чем проблема. Я знал жену задолго до того, как мы поженились.
Я была поражена. А Строт искренне огорчен. Заметно было, как развеивается его уверенность, сменяясь серьезным сомнением.
– Ну надо же… Никогда не видел такого поразительного сходства. Правда, Марион Холланд была блондинкой, но вы же знаете, как женщины меняют цвет волос…
Позади нас расхохотался Терри. Артур Строт повернулся ко мне.
– Приношу извинения, миссис Ротлэнд. Понимаете, у меня есть особые причины желать встречи с мисс Холланд. Понимаете, я, конечно, сам свалял тогда дурака. Полагаю, у вас нет сестры-близнеца?
– У меня вообще нет сестер, – я одарила его очаровательной улыбкой. И зря.
– Вы даже улыбаетесь, как она… Но я вам обещаю, что больше не стану приставать с расспросами.
Они уехали, мы следом.
Мы ехали молча. Я ждала расспросов Марка, но он молчал, а лицо оставалось совершенно непроницаемым.
В машине было холодно, меня бил озноб, я подняла воротник пальто. Впереди шла какая-то машина, но я не могла вспомнить, кто уехал раньше нас. Под деревьями встречались затянутые ледкам лужи, и машину впереди один раз даже занесло. Но почти полпути она так и ехала впереди нас. Взошла луна, похожая на фару встречной машины.
– Марк, – не выдержала я, – спасибо за то, что ты сделал. Сегодня ты так за меня заступился – я никогда не забуду.
– Никогда?
– Никогда. Как чудесно чувствовать, что ты не дашь меня в обиду! Я очень тебе благодарна!
– В таком случае разве не пришло время перестать врать?
– Насчет сегодняшнего?
– О чем же еще? – фыркнул он.
– Ты на меня сердишься?
Он поглядел на меня.
– Сердишься – не то слово. Скорее расстроен и обеспокоен.
– Просто удивительно, что ты за меня заступился.
– Ты это уже говорила. Давай не будем преувеличивать. Мне просто не понравилась мысль, что тебя отправят в тюрьму.
– Ну, слава Богу и за это, – вздохнула я.
– Я искренне считаю, Марни, что пора тебе перестать благодарить бога, или меня, или ещё кого-то, а повернуться наконец лицом к жизни.
– К чему именно?
– Тебе придется рассказать мне обо всех кражах, которые ты совершила в прошлом.
– О чем ты говоришь? Кто сказал, что это имеет какое-то отношение к воровству?
– Я спросил Строта.
– Что ты сделал?
– Я спросил у него, почему встреча с Марион Холланд привела его в такое волнение. Тысяча сто фунтов – достаточная сумма, чтобы взволновать любого.
– Но он подумает…
– У него все равно остались подозрения.
– Мне жаль, что так случилось…
– Не переживай.
Машина впереди нас исчезла. Несколько миль мы проехали в молчании. Потом Марк вновь заговорил.
– Я должен знать все, здесь и сейчас, все факты. Помочь тебе, может, и вообще не удастся, но делать это вслепую – совершенно бесполезно.
– Получается, что я тебя обманывала. Но ты же знаешь, я никогда не хотела, чтобы ты…
– Могу поверить.
– Позволь мне закончить. Я не хотела, чтобы ты знал, потому что чувствовала – ты в меня веришь, а если я расскажу больше, неизвестно что будет. Тебе, может быть, кажется, что мне на тебя наплевать… – мой голос сорвался.
– Что бы ещё сегодня ни случилось, – тихо сказал Марк, – ради Бога, не лей крокодиловых слез.
Мы свернули во двор.
– Помнишь, – спросила я, – когда ты меня разыскал и привез сюда, мы с тобой ужинали, и я сказала, что я воровка? Сказала совершенно откровенно. И предложила – прости меня и отпусти. Не раз я тебе это говорила, но ты не захотел.
