Екатерина Островская - Сверх отпущенного срока
Время было обеденное, стол накрыт, и потому разговор продолжился уже за едой. Алексей рассказал о своих делах в театре, ничего не приукрашивая, упомянул и о том, что от киношников пока предложений нет. Отец вспомнил последнюю роль сына и успокоил:
— У тебя с талантом и типажом все в порядке — в меня пошел…
— Вы очень похожи, — подтвердила мать.
— Раз талант есть, то заметят, — продолжил Алексей Иванович. — Как ты олигарха в сериале убедительно сыграл! Жаль, что роль небольшая. А в театре я поговорю с кем надо.
Отец, видимо, забыл, что его уже вряд ли помнят в театре, в котором он служил двадцать лет назад и где теперь прозябает его сын.
— Кстати, — вспомнил Дальский-старший, — вчера был на премьере «Свадьбы Кречинского». — Еле пробился туда. Народу было столько! Весь бомонд, как теперь говорят. Меня через служебный вход вахтерша пропустила по старой памяти. Сима, если знаешь. Ну, я не гордый, на откидном стульчике весь спектакль просидел. И не жалею. Некий Карнович такую феерию устроил! Так сыграл! В финале до слез растрогал. Казалось, зло наказано, добро торжествует. Я вижу, что у актера, сыгравшего шулера, обманщика и вора, трагедия на лице, и слезы текут настоящие, будто этот человек в одно мгновение переродился, поняв, что мимо прошла настоящая любовь. Весь зал видит, как страдает этот человек, как ладонью слезы по лицу растирает… Не я один рыдать готов был. Вот это искусство! Только с концовкой перемудрили: на поклон все участники спектакля вышли не в своих театральных костюмах, а в нарядах какого-то модного московского кутюрье. Прямо какое-то дефиле устроили! Минут двадцать, как на подиуме, туда-сюда ходили. Но публика тут уж вообще взорвалась. Овации, цветы артистам под ноги…
К разговору о гастролях вернулись уже на кухне, куда вышли перекурить.
— Я бы тоже отправился с каким-нибудь чесом, — заявил Алексей Иванович, — сил хватило бы. Но, понимаешь, все мешает что-то: роль в театре, семья…
— Жена молодая, — напомнил Дальский-младший.
Отец подумал и кивнул, соглашаясь.
— И это тоже. Она четвертая у меня. Последняя, судя по всему. Куда уж мне — в предстоящем году семьдесят. С первой женой разве семья могла сложиться, если мы с ней в разных театрах? В училище сошлись и пяти лет вместе не прожили. Потом маму твою встретил и полюбил. В том, что разошлись с ней, я, конечно, сам, дурак, виноват… Третий брак сразу развалился, зато теперь все спокойно. В прошлом году с театром ездили на гастроли в Иркутск, так она с нами отправилась — чтобы за мной следить. А чего следить? Не молоденький я, чтобы из койки в койку прыгать. А в былые годы…
Отец достал из пачки новую сигарету, затянулся, выпустил дым.
— Помню, лет сорок назад, я только-только развелся с первой женой, а с твоей мамой еще не познакомился, театр наш поехал на север в город Вольфрам. Там как раз новое здание театра построили. Почти два месяца в Вольфраме работали…
Алексей напрягся, догадываясь уже, что может услышать.
— А директором театра, — продолжил отец после очередной затяжки, — была молоденькая девушка, лет двадцать пять ей было. Симпатичная. На твою маму, кстати, чем-то похожая. Собственно, что я хочу сказать? Любовь у нас возникла, такое чувство, что… что я жениться был готов. А как домой вернулся, подумал: «Нужен ли я ей? Там она уважаемый человек — директор театра. А в Москве кем устроится? Администратором в лучшем случае. В Вольфраме к тому же полярная надбавка…»
У Дальского-младшего вертелся на языке вопрос, но отцов о таких вещах не спрашивают.
— Она мне в театр позвонила потом, поинтересовалась моими планами на ближайшее будущее, но я сказал, что не могу бросить свой театр. Больше не звонила. Письмо, правда, прислала, сообщила, что собирается замуж за достойного человека и ждет ребенка. Я даже грешным делом подумал… Как же ее звали? Не вспомню никак.
— Римма, — подсказал Алексей. — Римма Романовна.
— Точно, — подтвердил отец. — Ты ее знаешь?
— Был там на гастролях когда-то.
Алексей не стал уже ничего спрашивать, хоть и хотелось. И сам понял все. Стало ясно, почему у него с Максимом Потаповым такое исключительное сходство. Все очень просто: они — братья по крови. Не простой, однако, поворот судьбы. Поразительно, что так случилось. Но открытие не порадовало, потому что ничего уже нельзя изменить: Максима нет на свете.
Засиживаться в гостях Алексей не стал. Вполне возможно, что мощные парни привыкли стоять на лестничных площадках, только сам актер не был приучен к тому, чтобы его дожидались так долго. Перед уходом он засунул во внутренний карман старенького отцовского пальто пачку евро. Другую, еще до разговора с отцом, положил на кухне в ящик стола, где покоились ложки с вилками. Сверху бросил листок с надписью: «От сына с Новым годом!»
Дальский вел автомобиль, размышляя о внезапном открытии, о родстве, о котором даже не мог догадываться, о том, как могла бы сложиться его жизнь, узнай он все раньше. И жизнь чужого вроде человека, но, как оказалось, брата стала, пусть на короткое время, его собственной и изменила его самого…
— Максим Михайлович, — прозвучал голос сидящего рядом Викентия Андреевича, — вы не туда повернули.
«Гелендваген», шедший впереди, развернулся на перекрестке и занял свое место перед «БМВ». Только сейчас Алексей заметил, что машинально вел машину по направлению к своему дому. Хотел было вернуться на трассу, но передумал: а почему бы и в самом деле не заскочить?
— Проведаю еще одну старую знакомую, которая живет поблизости. Давно ее не видел. Я на пять минут, не больше.
— Она одна живет? — уточнил на всякий случай новый главный хранитель драгоценного тела.
Сначала парни поднялись по лестнице, потом один из них спустился и махнул рукой — свободно.
У дверей квартиры Дальский приказал шедшим за ним телохранителям:
— Рассредоточьтесь, чтобы людей не пугать.
Дверь открыл своим ключом. Едва вошел в прихожую, из комнаты, запахивая черный шелковый халатик, выскочила Нина. Увидев мужа, она тут же заслонила створку собой.
— Ты? — удивилась супруга. — Почему без предупреждения?
— Я всего на пять минут, дел много.
— Какие еще дела?
— А ты хочешь, чтобы я остался? — усмехнулся Алексей.
Смешно, конечно: муж не был дома почти три месяца, а жена хотя бы для приличия не чмокнула его в щеку. Даже не шагнула навстречу, продолжала стоять, загораживая вход в комнату.
— Я хочу забрать свои права, — произнес он, направляясь к жене.
— Какие права? — не поняла Нина.
— Водительское удостоверение всего-навсего.
Алексей хотел войти в комнату, но его явно не пускали.
— Зачем тебе права? У тебя даже машины нет.
— Теперь есть.
Только сейчас Нина все же обратила внимание на перемены во внешности мужа.
— Слушай, у тебя новая одежда! Пальто шикарное, и костюм…
Она явно хотела перевести разговор на другое — тянула время, чтобы дать возможность тому, кто находился за ее спиной, принять достойный вид.
Но Нина просчиталась. Тот, кто был в комнате, даже и не думал суетиться.
Дальский отстранил жену и шагнул внутрь. На кровати спокойно лежал коротко стриженный молодой мужчина. Причем и одеяло спустил, чтобы обманутый муж увидел его накачанный торс.
— Не волнуйтесь, — предупредил незнакомца Алексей, — я всего на пару минут.
— А кто тут волнуется? — нагло ответил качок. — И вообще, чего ты приперся?
— Это не то, что ты думаешь, Леша, — зачастила жена. — Коллега с работы, просто подвез меня и плохо себя почувствовал… Я предложила ему прилечь.
— А на вид такой здоровый! — усмехнулся Алексей.
Потом подошел к шкафу и выдвинул ящик, в котором они с Ниной хранили документы.
— Ну, ты меня достал, — поморщился лежащий в постели парень, откинул одеяло, поднялся и шагнул к Алексею. На качке были блестящие узкие трусики-стринги. — Пошел отсюда!
Он толкнул Дальского в плечо, а затем еще раз, но уже сильнее.
— Вали! Чтобы я тебя здесь больше не видел!
Алексей посмотрел на жену. Нина стояла молча. Теперь она не была ни испуганной, ни растерянной. Сейчас происходит то, что рано или поздно должно было случиться, и женщина спокойно ждала окончания неприятной, но необходимой для развития сюжета сцены. Дальский прошел мимо жены в прихожую — та даже не шелохнулась, глядя в сторону, на зашторенное окно.
— Еще раз появишься здесь, вылетишь в окно! — раздалось за его спиной.
Алексей открыл дверь на площадку и бросил в проем:
— Ребята, нужна ваша помощь.
И повернулся навстречу качку, подскочившему с явным намерением пнуть обманутого мужа. Но Дальского уже осторожно отодвинули в сторону и прикрыли мощными телами. Качок согнулся от резкого удара в печень и со стоном опустился на пол. Тут же последовал сильный пинок ногой в челюсть. Парень влетел в комнату.
