Елена Михалкова - Темная сторона души
Макар рассмеялся и покачал головой.
– Кокетка не нужна, – сказал он, ожесточенно расчесывая ногу. «Черт, неужели придется самому дворы обходить?» И тут до Илюшина дошло.
– Подождите-ка, Дарья Олеговна, – окликнул он женщину, уже выходившую из комнаты. Черными-то волосы казались ему в темноте… – А не с черными? С обычными длинными волосами?
– Ах, шатенка! – воскликнула Дарья Олеговна. – Так бы сразу и сказал. Есть такая, есть. Только она замужем.
Макар притворно вздохнул и стер воображаемую слезу со щеки.
– Кто счастливчик? – голосом, полным страдания, осведомился он.
– Да ты того счастливчика, может, и видел, – улыбнулась его пантомиме тетушка. – Дом у него напротив нашего, наискосок. Точнее сказать, не его дом, а отца, но летом они там всем семейством живут. Балуковы их фамилия. А жену его зовут Катерина.
Макар задумался. Поднял на тетушку серьезный взгляд и без всяких шуток попросил:
– Познакомить можете, Дарья Олеговна?
– Могу. – Она и не удивилась его просьбе. – Повод только надо хороший придумать. Знаешь, а давай им огурчиков отнесем, а? Огурцов у меня нынче много, грех не поделиться. Ты поможешь корзинку донести, вот и познакомишься.
По дороге, волоча корзину с отборными пупырчатыми огурцами, наспех сорванными в душной теплице, Илюшин спросил вполголоса:
– Дарья Олеговна, а что вы сами о Балуковых думаете?
– Славная семья, – не задумываясь, ответила тетушка Бабкина. – Работящие, все держатся друг друга, всегда у них спокойно, никаких пьянок-ругани нет. Отец, конечно, строгий, семью в ежовых рукавицах держит. Катерина уже троих детей родила, а это по нашим временам, сам знаешь, редкость. Младшая девочка совсем маленькая, годика четыре, средней, кажись, пятнадцать или меньше, а старшему парню восемнадцать. Хорошая семья, сам увидишь. Побольше бы таких.
Они подошли к широким крепким воротам, плотно прикрытым. «Так я же здесь был! – вспомнил Макар. – За забором…»
– Галина! – завопила Дарья Олеговна так, что Макара на секунду оглушило. – Гали-ина! Открывай!
Во дворе раздался собачий лай, но на собаку тут же цыкнули, и она замолчала. Маленькая калитка слева от ворот распахнулась, высокий худой парень с хмурым лицом пропустил их внутрь. Толстая неповоротливая Галина спускалась с крыльца, держа за руку лохматую симпатичную девчонку.
Пока Дарья Олеговна передавала свое подношение, Макар незаметно оглядывался вокруг, не забывая обаятельно улыбаться хозяйке дома.
– Катерина, смотри, сколько нам принесли на засолку… – позвала Галина, и из двери вышла женщина, которую Макар уже видел раньше, – она скандалила с полной неряшливой девчонкой, угрожая ей пощечиной. «Я смотрю, ты, Оля, распоясалась», – вспомнил ее слова Макар, обладавший превосходной памятью.
«Вот кого, значит, я видел в бане…» Он чуть удивленно присматривался к Катерине, потому что тихая, очень молодо выглядящая для своих лет женщина со скромно опущенными глазами была совершенно непохожа на ту, стонущую… «Чему удивляешься? – спросил Илюшин сам себя. – В тихом омуте черти водятся, давно известно. И все-таки, зачем же они с мужем чужую баню не по назначению используют?»
– А, Дарья пришла! – раздался уверенный мужской голос. – С чем пожаловала?
Макар обернулся. Из сада к ним шел высокий седоусый мужик, широкоплечий и загорелый дочерна, как ни странно, между ним и старшим внуком было сильное сходство, но у сына Катерины лицо было вытянутое, безвольное, а у деда – скуластое, запоминающееся.
– Огурцами пришла угостить, – ответила Дарья Олеговна. – Уродилось столько, что мы и втроем съесть не сможем. Подсоби, Алексей Георгиевич!
– Горькие, поди, приволокла… – усмехнулся хозяин. – Шучу, шучу! Спасибо, Олеговна. А это кто с тобой? – он обернулся к Илюшину.
– Сергея моего друг, – ответила тетушка. – Макаром зовут. Первый раз ко мне в гости приехал.
– Ну что, Макар, нравится тебе у нас? – спросил старший Балуков, размашисто обводя широкой ладонью окрестности, словно вся деревня была в его собственности. – Лес особенно хорош – чистый, светлый. Красота! Не то что у вас, городских.
Он повернулся спиной к Макару, приглядываясь к лесу.
– Да-да. У городских, именно… – невпопад ответил Илюшин и поймал недоуменный взгляд Дарьи Олеговны. Но ему было не до нее. На правом плече хозяина дома белел короткий шрам, очень хорошо знакомый Илюшину. «Хорошая семья, сам увидишь, – вспомнились Макару слова Дарьи Олеговны. – Побольше бы таких».
На завтрак Маша испекла целую гору сырников, но их все равно оказалось мало, и пришлось печь дополнительную порцию. Первую Сергей умял в один присест и вопросительно посмотрел на Машу.
– Что, не хватило? – растерянно спросила Маша, совершенно отвыкшая от таких аппетитов. – Ладно, подождите десять минут.
Она провозилась не десять минут, а все тридцать, зато в конце концов весь стол был уставлен тарелками со сладкими сырниками. Димка перемазался вареньем, Костя сметаной. Ирина осуждающе смотрела на них и делала замечания, пока Бабкин втихомолку уплетал свою порцию.
– Вкусно, – промычал он с набитым ртом. – Давно не ел сырников.
Наконец и выбившаяся из сил Маша собралась сесть за стол. Машинально она глянула мельком в окно и сообщила:
– Кажется, к нам Макар идет, – сказала она.
Но человек, шедший по дороге, вовсе не собирался заходить к ним – он направлялся к магазину.
Бабкин привстал и тоже посмотрел в окно.
– Это не Макар. – Он вернулся обратно и принялся купать в сметане очередной сырник. – Это студентик, который тут дачу снял на лето. Похож на Макара, но только отдаленно.
– А я его знаю, – внезапно сказала Ирина, подошедшая к окну. – Дядя Сережа, я его знаю! Он к нам приходил!
– Когда? – удивилась Маша.
– После того, как папу арестовали. – В голосе Ирины слышалось возбуждение, и Бабкин отпустил свой сырник, глядя на раскрасневшуюся девочку. – Он очень странный… мы с ним чуть не подрались.
И она рассказала изумленным Маше и Сергею подробности визита Копушина.
– Почему же ты нам ничего не сказала? – возмутилась Маша. – Мы бы с ним поговорили!
– Мне самой было неловко, тетя Маша, – призналась Ира. – Я на него так набросилась… Прямо хотелось ему лицо расцарапать, честное слово! А потом подошел Степан Андреевич и порвал ему футболку.
– Степан Андреевич? – переспросил внимательно слушавший Бабкин. – Лесник?
– Да, Лесник. Он его прогнал и велел ко мне и к маме больше не подходить.
– А что этот… Раскольников?
– Раскольников? – Глаза Ирины расширились. – Ничего себе фамилия! Он… в общем, он ушел. Когда Степан Андреевич разорвал ему футболку, у него лицо стало белое, такое, как будто он его застрелить был готов, только ему пистолета не хватало. Ой… – Девочка перевела беспомощный взгляд на Машу. – Тетя Маша, ведь Лесника…
– Понятно, – торопливо сказал Бабкин и снова подошел к окну, наблюдая за студентом, возвращающимся из магазина. – Вон он идет, наш красавец.
– Сразу видно, что приезжий, – пренебрежительно заметил Костя.
– Почему?
– Потому что все местные знают, что магазин раньше двенадцати не откроется. Если продавщица проспится к тому времени. А если не проспится – то в обед.
Маша только собиралась спросить, откуда у ее сына такая осведомленность, как Бабкин пошел к двери, утирая на ходу губы полотенцем.
– Спасибо за завтрак, – быстро сказал он. – Господин Раскольников решил прогуляться, а я хочу составить ему компанию. Не стоит упускать такой прекрасный случай.
И торопливо вышел, оставив последний сырник плавающим в тарелке со сметаной.
Сергей прошел несколько шагов, но тут калитка соседнего дома отворилась, и оттуда вышел Макар.
– Здорово! – Бабкин увлек его за собой, не спуская глаз с фигуры студента, завернувшего в прогон. – Пошли, дело есть.
– Как спалось? – осведомился Макар. – Я провел незабываемую ночь, шарахаясь по огородам.
И в ответ на безмолвный вопрос в глазах напарника Илюшин коротко рассказал, как выслеживал ночью убийцу, а наткнулся на любовников.
– Это противно, но не противозаконно, – закончил он. – А теперь признавайся, куда мы идем.
В двух словах Сергей повторил ему рассказ Ирины и остановился. Они уже вышли за деревню и теперь стояли на проселочной дороге, от которой чуть дальше ответвлялась тропинка, ведущая на озеро. На нее-то и свернул тот, кого они преследовали.
– Макар, подожди… – Бабкин помотал головой, словно прогоняя сон. – На хрена мы за ним пошли, а? Что-то я со всеми этими убийствами совсем стал плох на голову. Идет себе чувак на озеро, а мы с тобой за ним, как дети. Пошли обратно.
И он сделал шаг назад, но Макар удержал его, нахмурившись и напряженно обдумывая что-то.
– Нет, давай все-таки еще пройдемся. День хороший, птички поют… Я, правда, не завтракал, но с помощью твоей тети компенсирую обедом. А также полдником и ужином.
