Аркадий Гендер - Траектория чуда
— Да ладно тебе, ну чего ты так переживаешь? Расслабься, все будет хорошо, я тебе говорю. Ну, как делать будем? Во сколько мне заехать за твоими? Давай в шесть, а?
— Ты что, имеешь ввиду, сегодня? — вяло переспросил я.
— Ну да, а чего тянуть-то? — с энтузиазмом заговорил начбез. — Сегодня все и оформим.
Я был такой ватный, что у меня даже не было сил сбросить с плеча его руку, но такой план развития событий я принять не мог:
— Нет, Лорик, так мы делать не будем, — замотал головой я. — Отвезем моих завтра с утра, потом я поеду в аэропорт.
Лорик наконец убрал свою руку с моего плеча, опять сел на край стола:
— Завтра, так завтра, вопросов нет, — мягко и вкрадчиво заговорил он. — Только тебе ехать с ними без надобности. Вдруг тебе придет в голову положить на наши договоренности, ты позвонишь ментам, и скажешь, что по адресу такому-то удерживают твою семью в качестве заложников? Я, конечно, отбазарюсь, но вся схема, которую мы с тобой построили, окажется под угрозой. Давай так: если ты хочешь завтра — пусть будет завтра, но тебе с ними ехать не нужно. Можешь быть уверен, что устроены твои будут в лучшем виде со всеми удобствами. А ты уж лучше сразу в аэропорт, и — в чудную альпийскую страну, о’кей? Там всего-то пару дней, да и мысли у тебя будут о другом, программа у тебя плотная, да и милый дружок, то есть, прости, подружка, скучать не даст. Да и вообще думать тебе ни о чем не надо, — как только дело сделаешь, так я сразу твоих на место и верну. Так, что вернешься ты обратно, а твои-то уже дома. Как хорошо!
Он говорил со мной, и на лице его блуждала снисходительная улыбочка, как у доброй мамы, увещевающей упирающегося малолетнего сына ради его же блага. Я сидел, слушал его, и думал о том, как же мне хочется сейчас взять, и коротко ткнуть кулаком в эту самодовольную рожу, находящуюся на расстоянии не более полуметра от меня. Не успеет ведь среагировать, несмотря на явно хорошую выучку, слишком мало расстояние. Желание было настолько явным, что я убрал руки со стола. Ладно, не сейчас, но даст Бог, когда-нибудь, припомню я тебе все, Лориэль Шаликович…
— Так что я завтра заезжаю к тебе часиков, наверное, в семь утра, да? — заглядывая мне в глаза, завершил свое выступление Лорик. — Пока суть, да дело, да инструктаж перед дорогой, — рано не будет.
— Хорошо, — вяло кивнул я. — Где я живу, надо полагать, знаешь?
— Конечно, — усмехнулся на прощание Лорик.
*****
Вышел из кабинета Лорика, прошел мимо вскочившей Яны и спустился вниз по лестнице я совершенно на автомате. Но только когда тяжеленная входная дверь с лязгом закрылась у меня за спиной, я понял, насколько я опустошен и обессилен. Напряжение последних дней, две предыдущие практически бессонные ночи навалились вдруг такой тяжестью, что я внезапно почувствовал, что нет сил сделать хотя бы шаг с крыльца. Я привалился к двери, спиной ощущая ее ребристые выступы, и так стоял несколько минут, пока появление на крыльце очередного посетителя не заставило меня освободить ему проход. На негнущихся ногах я кое-как доковылял до машины и плюхнулся в кресло. Я не помню, чтобы когда-нибудь до того я был в таком состоянии. В голове, кроме противного пульсирующего, волнообразного звона, не было ничего. Казалось, что из меня высосали все — мысли, волю, чувства, самые мозги, наконец. Хотелось одного — закрыть глаза, и плавно пуститься по течению этих звенящих волн. Веки задрожали, сами собой смыкаясь, я почувствовал, что у меня, как у дауна, отвисает челюсть. Я засыпал, вернее, проваливался в какие-то зыбучие пески безвольного беспамятства. Затылок мой уже коснулся подголовника, когда я последним усилием стряхнул с себя оцепенение. Помотал, как конь, головой, возвращая ей способность соображать. Потому, что времени на раздумья и досужие теоретизирования больше не было. Надо было прямо сейчас ответить себе на простой и ясный вопрос: да, или нет?
Ведь еще не поздно бросить всю затейку к хренам и показать Лорику жопу. Ну, не было у меня этих мильёнов, и теперь не будет, зато не надо семью в заклад оставлять. "Ага, и как ты это себе представляешь? — насмешливо начал оппонировать сам себе я. — Взять, и сказать всем, что кина не будет? Жанне и Люсе сказать, что это была шутка такая? Гохе сказать, чтобы вертал взад бизнес и контору? А Таше, — что лучше ей ужиться со своим родным полом? А Галине что сказать? Что, мол, извини, родная, ткнул хреном совсем уж не туда, куда надо, и теперь для того, чтобы получить денежки, надо им с Юлькой трохи пожить в заложниках, а поскольку я на это пойтить не могу, то надо сделать богатству ручкой, смирившись при этом с мыслью, что муж твой — изменщик коварный? А тетке Эльмире? Ну, с ней совсем легко, — надо сказать, что пятьдесят с лишним последних лет ее жизни с точки зрения исполнения воли покойного отца ее надо просто взять, и забыть". Нет, снова, как и вчера, я с ужасом осознал, что запрограммирован двигаться только в одном направлении — вперед, невзирая на то, что впереди возможно — пустота.
В общем, лучшее решение — это принятое решение. И — все, хватит разлагаться! Завтра улетать, а еще полно дел. Первым делом я позвонил Галине, и коротко сообщил ей, что отъезд завтра в семь утра. Вторым — удовлетворил свое любопытство по поводу содержимого пухлого конверта. Там точно были деньги — зеленые доллары и какие-то совершенно не знакомые мне дензнаки. Все разъяснила незамысловатая записка: "1000 USD + 1000 SFr на первое время. В.Ш." Да, неплохо можно "первое время" пожить на штуку баксов плюс тонну швейцарских франков! Хотя Швейцария — страна дорогая. "Да к тому же, это — на двоих", вспомнил я и позвонил Таше.
— Алло, алло, алло! — сразу же зачастила в трубке она. — Привет, Глеб, а я знала, что это ты!
— Что и не мудрено при наличии определителя, — не удержался, чтоб не съязвить, я.
— Нет, ты не понимаешь, — горячо заговорила Таша. — Я даже не посмотрела на табло, я просто знала, что это ты звонишь!
— Наверное, ты меня разыгрываешь, но все равно мне очень приятно, — сказал я и понял, что не соврал.
Жутко вдруг захотелось сказать ей еще что-нибудь теплое, но я сдержался и всего лишь спросил:
— Ну, ты как, готова? Не забыла, что завтра летим? Надо бы пересечься, отдать тебе паспорт и билеты.
— Да мне сборов — пять минут! — воскликнула Таша, и вдруг осеклась: — Только…
— Что такое? — не понял я. — Что не так?
— Нет, нет, все в порядке! — успокоила меня Таша. — Просто я всю ночь не спала, думала, могу ли я принять от тебя такой подарок.
— Да ну тебя, я уж подумал невесть что, — отмахнулся от ее самокопаний я. — Кстати, я тоже всю ночь не спал.
— Тогда, если встречаться, может быть, у меня? — блеснула безупречной логикой Таша. — Заодно можно было бы посмотреть бегемота, а то я одна боюсь к нему даже приближаться, а?
При упоминании о бегемоте мною мгновенно овладел ворох самых разнообразных эмоций, но с преобладанием сладостных воспоминаний. "Ага, поезжай, потрахайся, расслабься, отведи душеньку! — на секунду увидев свои яичные переживания как бы со стороны, усмехнулся я. — На самом деле, чего тебе домой спешить, у жены под ногами болтаться. Пусть сама уж в полон к ворогу собирается!"
— Таш, знаешь, я тут подумал, что в аэропорт ведь все равно поедем вместе, так что, вообще-то, с бумагами — это не срочно, — устыдившись самого себя, дал задний ход я. — На Преображенку уж больно далеко. Перед отъездом еще масса дел, и…
Я подумал, что Таша сейчас обидится, — сам сначала предложил встретиться, а теперь врубил задний ход. Но Таша не обиделась.
— Конечно, конечно, — деликатно перебила она меня. — Мне самой следовало подумать, что у тебя мало времени. Езжай, делай дела. Как мы завтра?
Договорились, что я подхвачу ее в половине девятого утра у метро Кутузовская, и я не спеша поехал домой.
*****
Зная, что накануне отъезда Галина всегда устраивает сборы — дым коромыслом, я и сейчас ожидал увидеть нечто подобное, но в квартире было тихо. Все объяснялось просто — торнадо и цунами в одном лице, которое сочетание больше всего напоминает мою жену Галину в процессе сборов, просто уже отбушевало. В квартире царила идеальная чистота и порядок, пахло вымытыми полами, а у зеркала в прихожей стояли две наши дорожные сумки с раздувшимся бокам, которые любит брать с собой Галина, и большой чемодан на колесиках, с которым предпочитаю путешествовать я. Само же мое семейство сладко дрыхло в спальне на нашей кровати, свернувшись калачиком и обнявшись, как две сиротки, и я не стал шуметь, сообщая о своем сиятельном прибытии, а тихонько притворил дверь в спальню, и на цыпочках прошел на кухню.
Я подумал вдруг, что надо позвонить тетушке Эльмире, и это как раз лучше сделать, пока Галина спит. Непостижимо, но я не разговаривал с теткой с утра воскресенья! "Какое сказочное свинство!" — пожурил себя я, и набрал теткин номер. Обычно тетка отвечала сразу же, но сейчас трубку долго не брали, а когда, наконец, тетка ответила, ее обычное "Алло, вас слушают!" прозвучало как-то глухо и натужно.
