Екатерина Савина - Клуб одиноких зомби
– Что с вами, Александр Геннадиевич? – как можно деликатней спросила я.
Он резко повернулся в мою сторону и ответил:
– Да, ты правильно заметила, я – пьяный... Я и сам удивляюсь, что так сильно опьянел, я выпил всего-то сто граммов водки, правда закусил одной крабовой палочкой...
– Где же так щедро угощают? – спросила я.
– В рюмочной, – чистосердечно признался Голявин. – Я шел по улице, увидел рюмочную, зашел ну и... вот результат...
– Понятно. Значит, ты – пьяница, – сказала я вслух, хотя этот вывод я сделала скорее для себя, чем для того, чтобы унизить Александра.
Нет, мои чувства к нему совершенно не изменились. Я и раньше понимала, что Александр далек от идеала. Чисто внешне в нем не было той мужской привлекательности, которая с первого взгляда может вскружить голову. Он казался мне каким-то домашним, но в то же время надежным и чуточку несчастным. Мне захотелось сделать его счастливым и даже сейчас, когда он избегал встречаться со мной взглядом, нет, тем более сейчас, когда он предстал передо мной не в самом лучшем виде, я ощутила внутри себя какой-то особенный прилив нежности к нему. «Наверно, это любовь? – спросила я себя. – Ты, Ольга Калинова, всегда была большой оригиналкой, непредсказуемой и необъяснимой самой себе. Вот ты и сейчас не знаешь, что ты нашла в этом человеке. Но ведь выискала же! С чем тебя и поздравляю!»
– Прости, мне лучше уйти, пока вся больница не сбежалась посмотреть на меня у твоих ног.
– А что будет, если увидят? – спросила я, внимательно наблюдая за реакцией Голявина.
Мне показалось, что он очень серьезно подумал о возможных последствиях своего визита в больницу в нетрезвом состоянии. Он был так мил в своей задумчивости!
– Пусть смотрят... да, пусть все привыкают ко мне другому... все...
– А, может быть, ты мне все-таки расскажешь, что у тебя случилось? – спросила я.
– Это длинная история, – многозначительно сказал Голявин, – длиной во всю мою жизнь... Скажи, а у тебя какие отношения с родителями? Вы находите общий язык?
– Видишь ли, я давно уже живу одна, но, вообщем-то, у нас не было особых проблем, – ответила я. – Так ты поругался с родителями, ушел из дома, завернул в рюмочную, а потом зашел сюда?
– Да, я хотел тебя увидеть, потому что... – Александр замолчал, вероятно, подыскивая подходящие слова. Вдруг его блуждающий взгляд упал на книжки. Он взял одну в руки и стал просматривать, так и забыв объяснить, почему он хотел увидеть меня. – Ты увлекаешься нумерологией?
– Да, вот недавно увлеклась, – ответила я и сразу вспомнила, что теряю драгоценное время.
Пока Голявин просматривал книжку, я обдумывала, что еще можно облечь в форму числа, чтобы активизировать антикод и спасти жизни людей, чей мозг был зомбирован при помощи чисел. Я смотрела на Александра, и решение пришло в мою голову само собой. Причем Голявин, который понятия не имел о саморазрушающейся системе зомби и тем более о моей способности активизировать антикод, чтобы остановить этот процесс саморазрушения, вдруг сказал:
– Я хотел бы узнать свои числа. Мне это сейчас очень нужно. Можно я посчитаю?
– Конечно, я сама хотела тебе это предложить, – ответила я, заметив, что Голявин даже протрезвел. – Давай начнем с имени, там есть таблица соответствия букв и чисел...
– Эта?
– Да, я думаю, что надо воспользоваться современной интерпретацией русского алфавита. Так, вот у меня карандаш, диктуй мне числа, соответствующие буквам твоей фамилии, имени и отчеству...
После нехитрых подсчетов у меня получилась восьмерка, такая цифра была в последнем ряду антикода. Я еще не знала, что это число скажет мне о характере человека, к которому неровно дышало мое сердце, но обрадовалась такому совпадению. Я понимала, что обольщаться еще рано, одно совпадение из четырех, в случае с Натальей, было тому примером.
Мне хотелось тотчас приступить к подсчету числа для рождения Александра, но я не знала этой даты, а он настолько увлекся изучением значения восьмерки, что оторвать его от этого занятия было просто невозможно. Мне даже показалось, что он окончательно протрезвел. «Конечно, что такое для молодого мужика сто граммов водки, даже без закуски? – подумала я. – Все дело в душевном состоянии, он, по всей видимости, поругался с родителями... Интересно, а в чем причина?»
– Ну, что ты знаешь себя? Соответствует ли восьмерка твоему характеру? – спросила я, желая узнать побольше от Александра.
Он ответил не сразу. По лицу Голявина было заметно, что он примерял к себе прочитанное, с чем-то соглашался, а с чем-то и нет.
– Если восьмерка – число бесконечное, то в этом нет ничего хорошего, – проговорил Александр тихо-тихо, вкладывая в эти слова что-то свое, пока неведомое мне.
– Разве бесконечность – это плохо? – спросила я.
– Если то, как я жил до сегодняшнего дня ничего хорошего, – ответил Голявин, заставив меня теряться в догадках.
– Ты меня пугаешь, – сказала я. – Что в твоей жизни такого ужасного? Еще сегодня утром ты производил впечатление вполне нормального человека, хорошего врача и...
– И жуткого неудачника, неспособного постоять за себя...
Вот тут так и написано, что восьмерка может нести в себе либо большой успех, либо сплошные неудачи. Ко мне относится второе...
– Подожди, Саша, число имени – это еще не все, давай посчитаем число твоего дня рождения, – предложила я.
Этим числом оказалась семерка, и это стало вторым совпадением из четырех. «Пятьдесят на пятьдесят, – подумала я. – Шансы увеличиваются, но тем обиднее будет попасть впросак с третьим или четвертым числом». Я уже знала, что таит в себе число семь, и у меня мгновенно созрел вопрос об увлечении Александра пациентами с экстрасенсорными способностями. Я давно хотела его спросить об этом, и вот теперь выдался подходящий случай. Я немного подождала, пока он прочитает нужную страницу, и сказала:
– Семь – одно из самых таинственных чисел и наиболее употребляемых в магии, уж не этим ли вызван твой интерес больными с парапсихологическими способностями? Саша, расскажи, почему ты выбрал именно такую тему диссертации?
– Не надо об этом, – перебил меня Голявин так, будто я затронула запретную тему. – Знаешь, Оля, если честно, я жутко хочу есть, потому что сегодня практически ничего не ел... По-моему, скоро будет ужин, я пойду, попробую выбить себе порцию и, если ты не возражаешь, вместе поужинаем.
– Во-первых, ты ушел от ответа, но я свой вопрос не снимаю. Во-вторых, ты можешь не выбивать себе дополнительную порцию манной кашки, я ее все равно есть не буду... И хоть ты мне не враг, я могу тебе отдать свой ужин, потому что мне не нравится больничная пища. Да, еще могу предложить тебе яблоки, у меня их здесь целый мешок. Хочешь красные, хочешь зеленые...
– Давай, для начала подойдут и яблоки – сказал Голявин. – Насчет больничной еды ты права, она ужасна, хотя картофельные котлеты еще хуже...
– Картофельные котлеты? – удивилась я, пытаясь представить их вкус. – Никогда не пробовала...
– Гадость, – с отвращением сказал Саша. – Я сейчас пойду, что-нибудь куплю в магазине. Ты что хочешь?
В тот момент я больше всего хотела перевести на язык чисел домашний адрес Голявина, а уже потом, в случае удачи, перед расшифровкой последнего четвертого числа, я не отказалась бы от пирожного с крепким кофе. Алексадр смотрел на меня с такой готовностью выполнить любой мой гастрономический каприз, что я решила прежде всего позволить ему сделать мне приятное, а уже потом спросить его адрес. Но я не успела рассказать ему, какие я люблю пирожные. Дверь неожиданно открылась и зашла медсестра Тося.
– Александр Геннадьевич? – удивилась она. – А что вы тут делаете? Разве у вас сегодня не выходной?
Непосредственность медсестры сначала обескуражила Голявина, но он быстро пришел в себя и поставил ее на место.
– Вы меня спрашиваете, что я здесь делаю? – начальственным тоном спросил он, и я обрадовалась, что избранник моего сердца не такой уж тюфяк.
– Я... нет... Извините, Александр Геннадиевич, я просто зашла спросить, будет ли Калинова ужинать. Она все время отказывается, а сегодня такие вкусные творожники, – оправдывалась Тося.
Голявин вопросительно посмотрел на меня, и я поняла, что он интересовался моим мнением о творожниках.
– Буду, я буду сегодня кушать творожники, – ответила я, не желая отпускать Александра в магазин.
– А не будет ли лишней порции для меня? – спросил он Тосю. – Сегодня, кажется, трое больных отпросились домой.
– Будет, Александр Геннадиевич, – заискивающим голосом ответила Тося. – Вам сюда принести?
– Да, – ответил Голявин.
Мы снова остались вдвоем, я решила не тратить зря время, поэтому сказала:
– Знаешь, Саша, очень важную роль играет место жительства, давай посчитаем его число...
