Энн Грэнджер - В поисках неприятностей
Кто-то на том конце линии начал бить по какому-то металлическому предмету молотком.
— Чего? — закричал Ганеш.
— С завещанием! — прокричала я. — С последней волей! Где написано, кому достанется движимое и недвижимое имущество!
— Теперь, когда ты все выяснила, возвращайся! — Похоже, мои открытия не произвели на него особого впечатления.
— Не могу. Сегодня познакомилась с одним местным фермером. По-моему, он хорошо знает Монктонов. Мне надо с ним поговорить!
— С кем?
— С фермером… — Услышав предупредительный гудок, я крикнула: — У меня больше нет денег!
— Фран…
Связь оборвалась.
Чтобы разменять деньги, пришлось заказать еще чашку кофе. Во второй раз я позвонила в полицейский участок и попросила позвать Дженис. Вначале меня попытались отфутболить; долго выясняли, кто я такая и что у меня за дело. Но я отрезала, что буду говорить только с инспектором Морган, а больше ни с кем. Если ее нет, я перезвоню туда, где она есть.
Наконец, меня соединили с Дженис.
— Фран! — От неожиданно громкого голоса Дженис у меня чуть не лопнула барабанная перепонка. — Вы что вытворяете? Вы не имели права уезжать из Лондона, не сообщив мне о своих намерениях и не дав свой новый адрес! Где вы?
Звонок Ганешу кое-чему научил меня. Я объяснила Дженис, что у меня мало денег, и попросила мне перезвонить, после чего продиктовала ей номер телефона-автомата.
Телефон зазвонил почти сразу же после того, как я повесила трубку. Без всяких предисловий я сказала:
— Дженис, выслушайте меня, только не кричите. Сэкономьте силы до тех пор, пока я вернусь.
Я повторила ей все, что уже поведала Гану, и объяснила, почему я разыскивала в Уинчестере один определенный бар. Сказала, что Эдна показывала мне спички и, возможно, видела того же самого человека, что и Ганеш.
— Когда мы в тот вечер вернулись в сквот, в прихожей пахло мужским одеколоном. Помните, я вам говорила? Так вот, Джейми Монктон пользуется очень похожим одеколоном.
Дженис перестала кричать, заговорила тихо и деловито:
— Фран, из-за вас у меня целая куча неприятностей. Вы достаточно умны и наверняка понимаете, что не имеете права мешать следствию. Ну а письмо… выносить что-либо из дома Монктонов вы тоже не имеете права, а если вынесете, ваши действия будут квалифицированы как кража.
— Внутренний голос подсказывает мне, что письмо — ключ ко всему! — Я начала сердиться. Неужели она в самом деле такая глупая? Может быть, наш разговор слушает кто-нибудь по параллельной линии? Да, скорее всего… полицейские всегда так поступают.
— Франческа, вашего внутреннего голоса недостаточно. У меня уже есть немало оснований, чтобы обвинить вас в препятствии работы полиции. Ну а что касается Джейми Монктона… Я не могу ничего ему предъявить на основании ваших шатких улик. Показаниям бездомной верить нельзя. Она определенно умственно неполноценная. А что касается запаха одеколона или лосьона после бритья… вся мужская парфюмерия пахнет более-менее одинаково. И у Тома похожий лосьон; запах от него довольно сильный.
— Но не такой, как этот! Кстати, как поживает ваш старичок Том? — язвительно спросила я. Инспектор Дженис оказалась неподатливой, и я решила ее поддеть.
— Такой же гад, как и раньше. Просится обратно.
— И вы его пустите?
— Он хочет начать все сначала. Даже записал нас на консультацию к психотерапевту по семейным отношениям. — Голос Дженис изменился. — Однако это не имеет никакого отношения к нашим делам! Я не могу обвинять человека в серьезном преступлении из-за запаха, который вы, как вам кажется, узнали! Это не шуточки. Ну а таинственный незнакомец, которого видел ваш приятель, Ганеш Пател… Вы сами ведь не видели того таинственного незнакомца на улице! Вы не знаете, что им был Джейми Монктон. Фран, вы только гадаете. Вот и все!
Ее слова посеяли в моей душе зерно сомнения. А если я в самом деле ошибаюсь?
— А как же мелок? — спросила я, хватаясь за соломинку.
— Выпал из кармана вашей куртки вместе с монетами.
— Нет! Я точно знаю, в моих карманах мела не было!
— А вы докажите, попробуйте! Слушайте, я, между прочим, занимаюсь важным делом! Если хотите поиграть в сыщика, купите себе настольную игру «Улика».
— Из-за меня Ганешу, может быть, грозит опасность! — заорала я в трубку.
Две женщины, идущие в туалет, бросили на меня встревоженные взгляды.
— Куда большая опасность сейчас грозит вам, — вкрадчиво возразила Дженис. — Причем с моей стороны! Немедленно возвращайтесь в Лондон, слышите? И чтобы без глупостей. Если еще попробуете играть в сыщика, я уж позабочусь, чтобы вам в самом деле предъявили обвинение в том, что вы мешаете работе полиции!
— Засуньте свою работу знаете куда? — ответила я. Ее неблагодарность задела меня до глубины души. Не дожидаясь ответа, я повесила трубку.
В бар я вернулась не помня себя от ярости, что едва не погубило меня.
В зале я увидела Джейми. Он сидел за столиком, жадно поедал нечто похожее на стейк, пирог с почками и беседовал с мертвенно-бледным человеком в деловом костюме. Собеседник Джейми пил бульон; похоже, он больше ничего на обед не заказал. У его бокала стояла бутылка минералки. Я решила, что у него язва — об этом говорил и цвет лица, и унылое выражение. Правда, если бы меня заставили сидеть в тесном зале, полном туристов, и смотреть, как Джейми поглощает пирог, жареную картошку и одним глотком выпивает полбутылки дешевого вина, я бы тоже затосковала. Должно быть, они пришли сюда, пока я звонила по телефону. Мне немного повезло; если бы я осталась за столиком, они почти наверняка увидели бы меня. С другой стороны, если бы я не пошла искать телефон и если бы мистер Пател меня не задержал, я могла бы уйти отсюда раньше и разминуться с ними. А я встретила здесь Джейми собственной персоной. Должно быть, здесь одно из его любимых заведений.
Я пожалела, что мне не хватит мужества вернуться и снова позвонить Дженис. Еще одно совпадение — и даже ей придется признать, что совпадений что-то слишком много. Если те спички обронил не Джейми, их обронил какой-то другой завсегдатай этого уинчестерского бара. Даже Дженис придется признать, что вероятность последнего близка к нулю.
Кстати, я не спросила у Джейми, зачем ему сегодня понадобилось в Уинчестер; да и если бы спросила, он бы вряд ли мне ответил. Сейчас у него явно был деловой обед. Я от всей души пожалела, что не могу подслушать их беседу. Говорил в основном Джейми; его бледный визави возил ложкой в бульонной чашке и молча, с мрачным видом, катал шарик из хлебного мякиша. Я надеялась, что Джейми в пылу разговора ничего вокруг не замечает. Чтобы выбраться на улицу, мне нужно было непременно пройти мимо их столика.
Я осторожно зашагала через зал, стараясь не смотреть на них. Если кто-то на тебя смотрит, ты это чувствуешь. Я подошла к двери — никто меня не окликнул — и, обернувшись, увидела, что Джейми по-прежнему что-то горячо втолковывает своему собеседнику, подливая себе вина. Даже со спины вид у его визави был унылый.
Вздохнув с облегчением, я вышла на улицу и зашагала прочь. Мне нужно было кое-что купить.
В ближайшей аптеке я купила новую пленку для фотоаппарата. Мне нужно было как можно быстрее вернуться на конный завод «Астар». Автобус наверняка тащится слишком медленно. Ничего не поделаешь, придется голосовать!
Мне повезло. За рулем остановившейся машины сидела пожилая женщина; она с озабоченным видом смотрела на меня из-за стекла.
— Дорогая моя, не советую вам этим заниматься! Голосовать на дороге очень опасно. Кто угодно может предложить подвезти вас, буквально кто угодно!
— А я к кому угодно в машину не сяду, — ответила я. — Если честно, я бы ни за что не подняла руку, если бы не крайняя необходимость. Меня здесь бросил приятель. Мы с ним поругались, он вытолкал меня из машины и уехал, а меня оставил. Я даже не знаю, где я. Мне нужно попасть в одно место неподалеку от Бейсингстоука. Абботсфилд!
Пожилая дама была потрясена.
— Какое бессердечие! Какой безответственный молодой человек! В самом деле, для его поступка нет оправдания! — Она нерешительно нахмурилась. — Обычно я не подвожу тех, кто голосует на дороге. Никогда не знаешь…
Она снова пытливо посмотрела на меня; я напустила на себя невинный вид, стараясь казаться безобидной и усталой. Наконец, она вынесла вердикт:
— Что ж, думаю, вы для меня опасности не представляете. Я как раз еду в окрестности Бейсингстоука. Могу довезти вас до главной дороги.
Я поскорее села в машину, боясь, как бы она не передумала, и принялась горячо благодарить ее.
— Из-за чего у вас вышла ссора с вашим молодым человеком? — спросила моя спасительница.
Вопрос был с подвохом. Но я вовремя заметила эмблему, свисающую с брелока ключей зажигания, — маленькую пластмассовую гончую.
