Светлана Алешина - Одного поля ягодки (сборник)
Она хмыкнула.
Из гостиной доносились тихие голоса — муж разговаривал с Садиком.
И почему Галина так его не любит, этого Садика?
Привычным движением смахнув шелуху от семечек в громадную пепельницу, она поморщилась. Она и сама не знала, почему ее так раздражал этот черноволосый Садик с пухлыми губами и страстным и презрительным взором!
Фильм закончился, Галина щелкнула пультом.
По другому каналу как раз шла реклама. Рекламу Галина любила. От нее была реальная польза. Вот и теперь она думала, не купить ли ей эту широко разрекламированную эстрадной певицей «Суперсистему» или лучше разориться на «золотые нити», обойдясь чайком для похудения, который настойчиво предлагает ей подруга, подвизающаяся в «Визьене»?
— …я в подобных вещах принимать участия… опасно…
Голос принадлежал ее мужу. Галина прислушалась.
— Иван, как ты не понимаешь. Все обойдется. Твое дело вообще маленькое — нам нужна твоя дача. Мы спрячем там…
«Черт побери, — подумала Галина, — на самом интересном моменте как всегда они перешли на шепот. Интересно, что это они вознамерились прятать на моей даче?»
— Нет! — прогрохотал голос ее мужа.
— Ну, смотри сам, если тебе деньги не нужны, — нарочито дружелюбно сказал Садик, выходя из комнаты.
Галина тут же сделала вид, что изучает программу телевидения.
Судя по взгляду Садика, цепкому и пронзительному, он не очень-то ей поверил.
Но ему было все равно. Он посмотрел на нее с легким оттенком сожаления и сказал:
— Прощайте и будьте здоровы.
— Пока, — буркнула Галина, смотря, как его коренастая фигура исчезает за дверью.
Стоило только ему скрыться, как Галина, почти не сдерживая нетерпения, влетела в гостиную.
Иван сидел, облокотившись на стол, спрятав лицо в ладонях.
— Что тут тебе предлагал этот уголовник? — почему-то визгливо спросила Галина. — Опять собираешься вляпаться…
И тут она увидела фотографию.
На столе.
Рядом с пепельницей.
Она потянулась к ней, осторожно взяла за кончик и потянула на себя.
Опасливо подняв глаза на мужа, с удивлением обнаружила, что он не протестует. Он выглядел ужасно напуганным и грустным. И еще каким-то очень потерянным.
— Эту девчонку я видела, — сказала Галина, внимательно рассматривая рыжеволосую свою попутчицу, улыбающуюся со снимка. Правда, на фотографии она была еще маленькой, но разве можно перепутать эти рыжие волосы и веселые глаза? Эти немного пухлые щечки?
Сомнений у Галины почти не было.
— Когда? — с деланным равнодушием спросил ее муж.
— Сегодня. Я ее подвозила. Из аэропорта.
— Что?
Он смотрел на нее во все глаза.
— Куда ты ее отвезла?
— В гостиницу, — передернула она плечами. — На набережную.
Ее муж сейчас выглядел явно куда более взволнованным, чем после разговора с Садиком. На одно мгновение ей даже показалось, что его сейчас хватит удар.
«Еще чего не хватало, — с испугом подумала она. — Мне вот только этого удовольствия не хватало в жизни — горшки за ним выносить!»
— Она сейчас там?
Он очень больно вцепился в ее предплечье. Она попробовала освободиться.
— Откуда я знаю? — проговорила она, морщась от боли. — Отпусти меня!
— Там? — его лицо нависло над ее лицом. — В этой долбаной гостинице?
— Должна быть там, — пробормотала Галина. Сейчас она его боялась, потому что его глаза вдруг стали похожи на глаза того мужика, которого ей пришлось подвозить вместе с Садиком.
И в то же время была ощутимая разница.
В глазах того мужика страха не было. А у ее мужа преобладал во взгляде животный страх.
Это так поразило Галину, что она замолчала, в ужасе наблюдая, как ее муж набирает чей-то номер телефона.
* * *— Значит, так, — рассуждала я. — Сначала я еду в эту самую гостиницу… Кстати, а в какой гостинице она должна была остановиться? Номер ей папаша заказывал?
— Нет, — ответил Ларчик, даже и не пытаясь скрыть недовольства моим нахальным, самовольным и самоуверенным поведением.
— Как это?
— Она должна была остановиться у него.
— Но она этого не сделала, — хихикнула я. — Тоже проявила самостоятельность. Ну, так давай подумаем, куда может поехать девица, у которой тут никого нет, кроме папочки, и, судя по всему, не горящая желанием его увидеть?
— В «Словакию». Но ее там нет!
— Значит, она умная девочка и поехала в другую гостиницу. А я не умная, я поеду именно в «Словакию»! И господин Мальпер закажет мне там номер, и вообще… Черт! У меня ничего не выйдет! Поскольку паспорт-то у меня наш, российский… А это значит, что любой придурок быстро обнаружит, что я никакая не Этель. Если, конечно, подкупить служащих этого отеля. Или приказать им в строгоответственном порядке. Скажем, попросить Ванцова. Или ты что-то другое мне можешь предложить?
— Только одно — затихнуть, — вздохнул Лариков. — Потому что ты собираешься вляпаться в авантюрную историю, как свинья в лужу.
— Ларчик, пожалуйста! — взмолилась я. — Все шло так замечательно! Меня приняли за эту девицу, теперь за мной, надо думать, следят. А ты мне мешаешь, пытаясь выдать свою филистерскую трусость за заботу о моей жизни!
— Послушай, — наклонился он ко мне. — Ты же сама не хотела изображать эту Этель! Ты же возмущалась тем, что я тебя заставляю работать «подсадной уткой»! Что с тобой произошло такого, что ты вдруг преисполнилась этакой нечеловеческой и героической решимости?
— Во мне проснулась жадность, — объяснила я. — Мысли об особняке в Ливановке не дают мне покоя!
Судя по его глазам, он мне не поверил. Но, махнув рукой, сказал:
— Все равно мы ничего не можем предпринять, пока не найдется настоящая Этель Мальпер, ты понимаешь?
И тут я была вынуждена с ним полностью согласиться. Если, скажем, я войду в образ и буду корчить из себя означенную фемину, а она вдруг заявится в самый что ни на есть неподходящий момент, что тогда?
— Ладно, — печально сказала я. — Но где мы ее, черт возьми, найдем-то? Времени у нас, увы, немного, а город у нас немаленький!
— Постараемся найти, — пообещал мне Ларчик, но, судя по его тону, он сам в это не очень-то верил!
* * *Виталик Мануйлов, по кличке Студент, спокойно рассматривал новый журнал «Пентхауз», иногда усмехаясь, иногда потягивая пиво из высокой жестянки с надписью «Амстердам Навигатор», и почитал свою жизнь на сегодняшний день вполне удовлетворительной.
Его квартиру только бомж мог бы назвать хорошей, поскольку бомжу все равно какая, лишь бы крыша над головой. Виталик тоже так в принципе считал и вполне был счастлив в этом однокомнатном курятнике с омерзительной канализацией, низким потолком и окном, упирающимся в стену.
Вот такой пейзаж — ободранная стена!
Виталик поправил очки, съехавшие на нос, и озабоченно поднял глаза.
Ему показалось, что входная дверь открылась.
Так как Виталик пришел после щедрых и обильных возлияний в компании с Обрубком, которого он, к слову сказать, немного презирал, он не помнил, закрыл ли эту поганую дверь вообще.
Ему послышались шаги. Он вздрогнул.
— Ерунда, — пробормотал он. Теперь он совершенно ясно припомнил, что дверь он запер. Так что все только мерещится…
Однако ради спокойствия Виталик все же встал и осторожно выглянул в коридор.
Ни-ко-го.
Он усмехнулся. Совсем дошел до ручки, уже мерещится… И это теперь, когда ему обещали такие бабки, что можно спокойно уехать из этой страны!
Он уже собирался вернуться в комнату, но замер снова. На сей раз он четко услышал чье-то постороннее дыхание и, более того, — почувствовал взгляд, упершийся ему в затылок.
Резко обернувшись, Виталик не смог удержаться от возгласа:
— Кто вы?
Прямо напротив него высилась фигура мужчины в длинном черном пальто. Он спокойно рассматривал Виталика, как будто так вот и надо — торчать в чужой квартире и смотреть на хозяина!
— Что вам надо? — отчего-то теперь голос Виталика стал писклявым. — Кто вы такой?
Он попятился, пытаясь закрыть дверь.
Мужчина подошел к нему и схватил за волосы. Резко потянув голову Виталика назад так, что у того чуть было не хрустнули позвонки, он наклонился так близко, что Виталик видел перед собой его холодные глаза, и спросил:
— Где Жаба?
* * *Начинало темнеть — скорее бы это кончилось! Не люблю я эти длинные и темные вечера зимой, когда спать можно ложиться уже в пять вечера!
То, что мы с Ларчиком придумали, меня не совсем устраивало. То есть я не очень была уверена в том, что это принесет какие-то ощутимые плоды, но — босс есть босс, хочу я этого или нет, иногда приходится подчиняться!
Так как мне надо было все обдумать, я спокойно шла домой, по проспекту, хотя назвать мою прогулку спокойной я решила совершенно зря.
