Питер Аспе - Убийцы Мидаса
Крус скомкал мокрый бумажный платок и бросил на стол, где лежала целая куча бумажных бланков. В отличие от своих коллег Крус использовал их только по прямому назначению, а не в качестве туалетной бумаги.
Шмыгая носом, комиссар сделал глоток чуть теплого кофе. Затем положил в рот мятную жевательную резинку, чтобы заглушить перегар.
За это утро он получил уже второй детализированный отчет из немецкой федеральной полиции. «Интересно, они всегда так быстро работают? Или все дело в том, что бельгийский премьер-министр и немецкий канцлер – близкие друзья?» – подумал Крус.
«Конечно, немцам неведом творческий полет мысли, как жителям Северного полюса неизвестен вкус ананаса. Но никому и в голову не придет обвинять их в небрежности, – насмешливо улыбнувшись, подумал комиссар Крус. – Педантичность и аккуратность у этого народа в крови».
Меньше чем за неделю немецкие коллеги составили отчет о последних днях жизни Дитриха Фиддла, перевели на голландский и переслали в полицию Брюгге. Кроме всего прочего, к этому отчету они прикрепили перевод личной переписки Дитриха Фиддла.
Крус опять начал чихать. В личной переписке Фиддла была информация о взрывчатых веществах и произведениях искусства. Хотя никакого отношения по роду своей деятельности к истории искусств Фиддл не имел. Дело прини мало совершенно новый оборот. На фоне новой информации убийство немца казалось чем-то второстепенным, не столь важным. И если эта информация просочится в прессу, Брюгге содрогнется и попадет в международный скандал.
Тыльной стороной ладони он вытер нос, придвинул к себе телефон и набрал номер Крейтенса.
– Доброе утро, сэр. Это комиссар Крус, – представился он.
– Доброе утро, комиссар, – ответил Крейтенс. Голос его, по обыкновению, был слабым и равнодушным.
– Я звоню по поводу убийства Дитриха Фиддла, – сказал комиссар.
– Да? И что же вам удалось узнать нового? – Крейтенс изо всех сил пытался показать, что он заинтересован в расследовании этого дела.
Позавчера помощник судьи принес Крейтенсу записку от комиссара Ван-Ина. Ван-Ин написал, что ему удалось обнаружить потенциального свидетеля.
– Из Германии поступила новая информация. Похоже, у нас серьезные проблемы. Дело оказалось гораздо сложнее, чем мы думали.
– Проблемы? А в чем дело, комиссар?
Разговаривая по телефону, Крейтенс рассматривал фотографии, лежащие на столе перед ним. «Будь прокляты эти гребаные немцы с их гребаной исполнительностью, аккуратностью и пунктуальностью», – со злостью подумал он. Крейтенс смог изъять фотографии, которые сделал Фиддл. Но что он мог поделать с толстым досье на Фиддла и запиской этой пронырливой задницы Ван-Ина?
Крус ощутил, что судебный следователь испытывает к нему почти физическое отвращение. Крейтенс был опасным человеком. С ним нужно было вести себя осторожно.
– В дневниках Дитриха Фиддла, которые переслали наши германские коллеги, мы нашли такое место: он писал, что его отец переправил «Мадонну» Микеланджело из Брюгге в Германию незадолго до освобождения, – сообщил он.
На том конце повисла напряженная тишина. Комиссар Крус терпеть не мог таких пауз посреди серьезного делового разговора.
Крейтенс шумно отхлебнул из чашки кофе. Такие звуки тоже раздражали Круса, но, по его мнению, это было все же лучше, чем тревожная тишина.
– Вам кажется, что эта информация – полная чушь? – снисходительным тоном спросил Крейтенс.
В ответ Крус тяжело вздохнул:
– Честно говоря, я и сам ничего не понимаю. Всем известно, что немцы переправили статую в Альтаусзее по приказу Гиммлера.
Он нарочно употребил слово «переправили», как будто со стороны немцев это была благотворительная деятельность, чтобы спасти произведение искусства.
– Конечно, сэр, но…
– Но что, комиссар?
Крейтенс закусил бескровную нижнюю губу. Лицо его исказилось от гнева. Он лихорадочно пытался найти слова, способные заставить Круса замолчать.
– Фиддл писал, что по приказу его отца пленные евреи сделали копию «Мадонны» Микеланджело, – продолжил Крус, он отодвинул чашку с недопитым кофе и стал судорожно искать бумажный носовой платок, который он бросил на стол. – И впоследствии американцы нашли не настоящую статую, как они думали, а ее копию в соляной шахте неподалеку от…
– Альтаусзее, – закончил за него Крейтенс.
Им овладели смешанные чувства. С одной стороны, он был просто раздавлен дурными известиями, которые сообщил ему комиссар Крус. С другой стороны, он испытывал невероятное облегчение и даже гордость. Целых пятьдесят лет «Мадонна» Микеланджело украшала церковь Богоматери, и никто ни о чем не догадался. И, если он сохранит свою тайну и сможет переубедить Круса, все так и останется. Его совершенно не заботила судьба оригинала.
– То есть, комиссар, вы считаете, что в церкви Богоматери все это время стояла копия? Неужели вы способны в такое поверить? Как только статуя была возвращена в церковь Богоматери, ее осмотрели лучшие эксперты Бельгии. Они подтвердили ее подлинность. Микеланджело изготовил всего две статуи. Если бы это была копия, даже профан сразу бы догадался.
Крейтенс старался, чтобы его слова звучали как можно убедительнее и произвели на Круса должное впечатление. Разговаривая с Крусом, Крейтенс задумчиво смотрел на снимок, на заднем плане которого был запечатлен лаконос.
– Послушайте, комиссар, – продолжал Крейтенс. – В нашем мире очень много людей со странностями. Кто-то утверждает, что видел лох-несское чудовище. Кто-то объявляет себя потомком династии Романовых. На следующей неделе в Брюсселе состоится прощальный концерт покойного Фрэнка Синатры. Все это вполне безобидные чудачества, к которым все давно уже привыкли. Почему же вы придаете такое значение записям этого Фиддла? Ведь, по сути, это то же самое.
«И дневник Анны Франк, по сути, то же самое», – чуть было не прибавил Крейтенс, но вовремя удержался. Круса подобные слова могли шокировать. Ведь он не был ревизионистом.
– Во всяком случае, записки Фиддла очень скрупулезны. Он даже упомянул имя еврейского заключенного, который изготовил скульптуру. Всю эту информацию очень просто проверить.
– Пусть это вас не волнует, – елейным тоном произнес Крейтенс. – Вы проделали просто колоссальную работу. Со своей стороны, клянусь вам, я сделаю все, чтобы раскрыть это преступление.
– Фамилия скульптора, сделавшего копию, – Френкель.
– Я это проверю, комиссар.
– В полицейском отчете написано, что Андриан Френкель был последним, кто видел Фиддла живым, – продолжал настаивать Крус.
– Удивительное совпадение, – нервно хихикнув, заметил Крейтенс.
«Чертов Ван-Ин наверняка послал Крусу такую же записку, как и мне. Эта сволочь дорого за это поплатится», – решил про себя Крейтенс.
– Ну, Френкель – довольно распространенная фамилия, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. – Но спасибо, что сказали мне об этом, комиссар. Мы обязаны проверить все.
– Конечно, сэр. Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Крус.
– Крус! – строго проговорил Крейтенс. Таким тоном он обычно разговаривал с мелкими правонарушителями. – Вам не надо предпринимать никаких шагов. Я все сделаю сам. Понятно?
– Конечно, сэр. Я понял. – Крус по собственному опыту знал, что с начальством лучше не спорить. Начальники в любой ситуации чувствуют себя в своем праве, и последнее слово всегда остается за ними. – Может быть, мне стоит временно придержать расследование? Отложить его на неопределенный срок? – елейным голосом спросил Крус, сделав вид, что испугался начальственного гнева.
От охватившей его ярости у Крейтенса закружилась голова. Как же ему хотелось сказать Крусу все, что он о нем думает! Поставить его на место. Но Крейтенс почувствовал, что хитрый Крус собирается заманить его в ловушку. Он был не так прост, этот Крус. Ничего не скажешь.
– Нет, это невозможно, комиссар. Ни в коем случае не делайте этого. – Крейтенс едва сдерживался. – Я хотел бы лично ознакомиться с дневником Фиддла.
– Как скажете, сэр.
– И еще я хотел бы увидеть все документы, связанные с этим делом. Включая копии, – сказал Крейтенс.
– Какие копии, сэр? – дрожащим голосом спросил Крус.
Настроение Крейтенса улучшилось. Крус явно чего-то испугался. И теперь с его стороны это не было притворством.
– Да, я был бы вам очень признателен, если бы вы прислали мне не только документы, но и копии с них, – повторил Крейтенс. Тон его стал приветливым, почти ласковым. Он даже решил сделать Крусу комплимент. Таким людям, как Крус, нравится, когда их хвалит начальство.
– У вас всегда все под контролем, комиссар. И я сэкономлю массу времени, если вы… Если вы сами перескажете мне все, что было в дневнике Фиддла…
