Питер Аспе - Дети Хроноса
Оба мужчины прошли через большие входные ворота. Город был окружен высокими крепостными стенами, которые поглощали средиземноморскую жару, как старые пустынные кактусы. В засыпанном рву, обращенном в спортивную площадку, сильно загорелые подростки динамично играли в футбол. По сути дела, Мдина была не городом, а укрепленной крепостью, импозантной и неподступной.
Йерун Плетс был коренастым фламандцем с отвисшим животом и румяными щеками. Он выглядел как довольный богатый землевладелец, который уже много лет живет припеваючи. Когда Броуэрс объяснил ему на западнофламандском, что он ищет земляка, Плетс гостеприимным жестом пригласил их войти. Брукс знал, что фламандец женат на мальтийке. Они познакомились двадцать лет назад на ярмарке драгоценностей в Милане. Плетс был в то время закупщиком у знаменитого антверпенского ювелира. Его будущая невеста возглавляла мальтийскую делегацию и впервые представляла изысканную коллекцию драгоценностей собственного дизайна. Это была любовь с первого взгляда. Через шестнадцать месяцев письменных и телефонных ухаживаний зимой 1979 года они поклялись друг другу в вечной верности. Сейчас они контролировали пятнадцать ювелирных магазинов на острове. Быстрорастущий туризм сыграл предприимчивым супругам на руку. Ярким свидетельством тому была их элитная точка в Мдине.
– У нас уже целую вечность не было в гостях фламандцев, – засмеялся Плетс. – Вы на Мальте в первый раз?
Броуэрс кивнул.
– Джейн, у нас гости! – восторженно крикнул хозяин дома.
У Джейн оказалось костистое лицо с несколько робким выражением. Однако ее улыбка была притягательнее, чем улыбка натренированной фотомодели.
Она поприветствовала Броуэрса и Брукса бодрым рукопожатием. У нее на пальцах были самые прекрасные серебряные кольца, которые Броуэрс когда-либо видел.
– Могу я предложить вам белого вина? – гостеприимно спросила она.
Броуэрс жаждал стакана воды. Обычно он соблюдал умеренность в алкоголе. Кроме того, на прошлой неделе он уже дважды поддался искушению.
– Очень мило с вашей стороны, – ответил Брукс.
Таким ответом он уберег своего друга от непростительной ошибки. На острове отказ означал оскорбление хозяйки.
Джейн, улыбаясь, удалилась, и компания устроилась в покрытых подушками плетеных креслах, которые были как попало расставлены во внутреннем дворике. Патио исторического дома отлично соответствовало своему назначению: давало тень и прохладу.
– Устраивайтесь поудобнее, господа, – с восторгом пригласил Плетс.
Его жена тем временем принесла освежающие напитки. Джейн поставила поднос на стол и, как примерная хозяйка, остальное предоставила мужу. Она выглядела очень мило в длинном платье кобальтового цвета, которое изящно скрывало несколько излишних округлостей. Пышная мальтийка была похожа на упитанную арабскую принцессу. Ее серые глаза смотрели рассудительно, а прекрасные драгоценности, которыми она себя украсила, звенели при малейшем движении.
Плетс достал из ведерка со льдом запотевшую бутылку белого вина и обслужил своих гостей.
Брукс лениво откинулся назад и попробовал превосходное вино. Он был знаком с мальтийским гостеприимством и приготовился к ленивому полудню.
– Господин Плетс, вы сказали, что фламандцы приходят сюда редко, – осведомился Броуэрс. – То есть даже родственники и знакомые?
Брукс увидел, как огоньки в глазах Джейн погасли. Плетс отреагировал также раздраженно. Он не ответил, но поднял свой бокал. Секунду он смотрел сквозь искрящееся вино на ярко-синее небо. Казалось, что эффект калейдоскопа танцующих цветов интересовал его больше, чем вопрос, который ему задал гость.
– Я полагаю, вы еще поддерживаете контакты со своей родиной, – осторожно настаивал Броуэрс.
– Нет, – вяло ответил Плетс.
Атмосфера была явно и окончательно испорчена. Это мог почувствовать даже слон.
Броуэрс почуял что-то неладное и отчаянно попытался исправить ситуацию.
– Извините, если это прозвучало бестактно.
– Моя семья отказалась от меня двадцать лет назад, – сказал Плетс после действующей на нервы тишины. Напоминание о прошлом заново бередило старые раны, но у него не было ни одной причины скрывать правду. Собственно говоря, он почувствовал облегчение, получив возможность после стольких лет излить свою душу. – Вы этого, конечно, не могли знать, но поверьте мне: человек, которого вы ищете, не из нашей семьи.
– Я ни минуты об этом не думал, господин Плетс.
Броуэрс ловко отреагировал на новый поворот в разговоре:
– Человек, которого я ищу, законченный мошенник, и у меня есть причина полагать, что он скрывается на острове. Мне показалось логичным, что тот, кто прячется от закона, свяжется со своим соотечественником. Джонатан сказал, что вы один из немногих фламандцев, которые живут на Мальте, следовательно…
– Я это прекрасно понимаю, господин Броуэрс, – прервал его Плетс. – Но поверьте мне, вы единственный фламандец, который нас навестил за последние десять лет.
Он потирал свою колючую бороду. Броуэрс напомнил ему о его семье. Законченный мошенник неожиданно снискал его симпатию.
Джейн подоткнула платье и скрестила ноги. Брукс посчитал, что потихоньку пришло время подниматься.
– Я не хочу утверждать, что вы знаете этого мужчину, – сказал Броуэрс оправдывающимся тоном. – Мальта – маленький остров. Возможно, до вас дошли слухи.
– Тогда вам надо к Аманду.
– Это тот владелец ресторана на Гозо? – спросил Броуэрс.
Плетс кивнул:
– Если кто-то и может вам помочь, то это Аманд. Он знает каждого иностранца на острове.
Джейн еще раз наполнила бокалы и перевернула пустую бутылку в ведерке со льдом – явный сигнал того, что она считала визит оконченным.
Через пятнадцать минут Брукс и Броуэрс сидели в перегретом внедорожнике.
– Что я сделал не так, Джонатан?
– Просто не повезло, – ответил Брукс. – Я не знал, что семейный вопрос для них – такая чувствительная тема.
– Тогда на Гозо, – вздохнул Броуэрс.
Брукс взглянул на свои часы.
– Без проблем, – сказал он с энтузиазмом. – На Гозо полно хороших отелей.
Броуэрс не спросил, почему Брукс хотел переночевать на острове. Так уж сильно он не спешил.
Когда вошел Версавел, главный инспектор Барт сидел и торопливо стучал по клавиатуре.
– Доброе утро, инспектор.
Версавел проигнорировал приветствие своего начальства, а также не поинтересовался состоянием его здоровья. Он чувствовал себя отвратительно. Сегодня он в первый раз почти за сорок лет не побрился и уже второй день носил одну и ту же рубашку.
– К нам вчера поступила важная информация о Вилльяме Артсе, – сообщил Барт немного погодя. Тишина его раздражала. Кроме того, он считал, что Ван-Ин и Версавел ведут себя непрофессионально. – Вчера я целый день пытался до вас дозвониться, – добавил он с упреком.
Версавел понюхал у себя под мышкой и состроил брезгливую мину, после чего сосредоточился на кофеварке.
– Вилльям Артс в прошлый вторник сел на самолет до Рима. Ты не думаешь, что нам лучше усердно заняться этим следом, инспектор? По-моему, тому, кто удирает сломя голову, всегда есть что скрывать.
– Оставьте это решать Ван-Ину, – процедил Версавел сквозь зубы.
Барт был, конечно, прав, но Версавел скорее упал бы замертво, чем признал это.
– Комиссар вообще сегодня еще придет?
– Хочешь доставить мне радость, Барт?
Главный инспектор повернулся вполоборота.
– Хотите, чтоб я вам радость доставил, инспектор Версавел? – Это прозвучало как детская рифмовка.
– Замолчи и оставь меня в покое, – резко бросил Версавел.
Барт отреагировал как больной паркинсонизмом. Он хотел что-то возразить, как-то неловко пытаясь подняться. Когда ему наконец удалось встать со стула, распахнулась дверь. Ван-Ин подумал, что он попал на съемочную площадку, где режиссер только что крикнул «снято!».
– Я забыл свой пропуск, а этот клоун у входа не хотел меня пропускать.
Версавел хихикнул. Ван-Ин использовал эту отговорку минимум раз в неделю.
– Новенький, конечно?
– Новехонький, – вздохнул Ван-Ин, пожимая плечами. Он бросил свой плащ на вешалку, проигнорировав Барта, и налил себе чашку кофе. С тех пор как какой-то идиот ввел понятие «чувство опасности у гражданина», все полицейские участки соревновались между собой в том, кто привлечет больше новобранцев. Гражданин должен был чувствовать себя в безопасности, а для этого требовался персонал. Такими темпами вскоре у каждой семьи мог появиться свой личный коп. А высокий уровень преступности, напротив, никого не волновал. За этим можно было следить по телевизору.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
