Джеймс Мэйо - Не трогай спящих
- Я вам скажу, где они мне понадобятся. Будет лучше, если катера будут хорошие.
Через пять минут Худ вышел на улицу и позвонил в отель, но от Граффа по-прежнему не было известий. Худ не понимал, в чем дело. Опыт работы с Артуром говорил ему, что после столь долгого отсутствия тот должен появиться с исключительно важным результатом. Во всяком случае, опасная игра началась, и отступать некуда.
На Риальто как всегда кишел народ. Японцы скалились от восторга.
Худ прошел к калле Маджо и там в толпе углядел круглую голову и массивные плечи Генри Мура. Тот сразу же исчез в дверях. Худ оглянулся. Человек с лицом гончей, которого он видел входившим в дом на калле Маджо, исчез из виду за газетным киоском. Значит, его заметили.
Видимо, у них хватало наблюдателей.
Профессиональный инстинкт требовал выбираться из толпы. Там к нему могли подобраться вплотную и пропороть ножом. Станция водного такси осталась слишком далеко позади на Риальто, да и толпа там была гуще. Он двинулся вперед через небольшой мост, повернул на Страда Нуова и тут принял мгновенное решение.
Он ускорил шаг и круто повернул налево в узкую аллею, идущую вдоль Ка де Оро, знаменитой готической постройки пятнадцатого века, превращенной в музей. Купив билет в стеклянном киоске, Худ пересек внутренний дворик, выложенный кирпичом, с портиком, выходившим на Большой Канал.
Шагая через две ступеньки, он поднялся по каменной лестнице и увидел сверху Мура и ещё двоих мужчин, сгрудившихся возле окошечка с билетами. Внутри в большом длинном зале вежливо улыбались группы непременных японцев.
Худ понял, что совершил ужасную ошибку, загнав себя в ловушку. Залы музея были практически пусты, в них не было возможности спрятаться, и там не оказалось даже служителей, присматривающих за порядком. В обе стороны тянулись анфилады проемов без дверей. Кое-где - несколько стульев, вдоль стен - деревянные сундуки. Слева сквозь матовое с гравированным рисунком стекло высокой стеклянной ширмы Худ разглядел ещё дюжину японцев, глазевших из открытой лоджии с колоннами на канал.
Худ поспешно зашагал к ним и присел за ширмой. Японцы удивленно посмотрели на него и ещё шире заулыбались. Худ не знал, заметили его люди Загоры или нет, и быстро осмотрелся - но другого выхода с террасы не было.
Оживленно переговариваясь, японцы кучкой удалились. Худ одним прыжком оказался у края лоджии и легко перемахнул на соседний балкон. Пятнадцать секунд на виду у всего Большого канала он висел, прижавшись спиной к стене. Но другого выхода не было.
Потом он перебрался через открытое высокое окно в другой зал. Японцы подняли головы от витрин с медальонами, перестали улыбаться дюжине стоявших там скульптур и переключились на него. Кое-кто ему даже поклонился. Худ кивнул в ответ. Людей Загоры в зале не было. Видимо, те направились в другое крыло.
Из углового зала, где оказался Худ, единственная дверь вела в тот большой полупустой зал, который он только что покинул. Вокруг японцы все ещё щерили зубы. Худ рад был, что не понимает их языка, похожего на стук мячика пинг-понга. Он замешался в их толпу и с интересом наклонился над центральной витриной, разглядывая разложенные под стеклом миниатюры. Но интерес японцев к медальонам быстро иссяк и они двинулись дальше. Худ снова остался один.
Прижавшись спиной к стене, он выглянул в дверной проем. В этот момент в большой зал вошел огромный негр. На боку у него болтался тяжелый автоматический пистолет.
Они решили его прикончить, и готовы сделать это даже в музейных залах!
Худ пригнулся, схватил одну из низких длинных скамеек, стоявших у стены, и изготовился; едва тень негра перекрыла свет, он что было сил швырнул скамью в дверной проем. Та ударила негра под колени, и громила рухнул.
Худ наотмашь двинул его ногой по голове. Потом подпрыгнул и уже просто ради интереса сломал руку с пистолетом. А сам поставил скамейку на место и ушел.
Каменная лестница, по которой он вошел в музей, наверняка была под наблюдением. Но Худ помнил, что в дальнем конце длинного главного зала есть ещё одна лестница, ведущая и вверх, и вниз. Он пересек зал, шагнул на лестницу и тотчас заметил на нижней площадке "Генри Мура" со спутником, перекрывавших выход.
"Мур" заметил его и потянулся за пистолетом. Худ метнулся по лестнице вверх. "Мур" стремительно припустил следом. Наверху Худ нырнул в первую попавшуюся дверь.
Тупик. По крайней мере внешне все выглядело именно так.
"Генри Мур" был уже наверху. Худ вытащил пистолет и сказал про себя:
- Входите, мистер "Мур", и я проделаю в вас дырку.
Ему не хотелось стрелять, чтобы не привлекать внимания, но выхода не оставалось.
"Мур" начал с комнаты напротив. Их двери разделяло восемь шагов. Услышал, как "Мур" идет назад, Худ поднял пистолет. Тут что - то крикнул человек снизу, "Мур" переспросил его и вернулся на площадку. Худ на цыпочках пересек коридор, нырнул в комнату, из которой только что вышел "Мур", и прижался к стене. Ему было видно, как "Мур", перегнувшись через перила, разговаривает с человеком внизу. Потом тот вернулся и продолжил поиски, начав с комнаты, которую только что покинул Худ.
Худ подождал, пока тот удалится, вышел из комнаты и взглянул вниз. Буйволоподобный громила застыл в дверном проеме главного зала, глядя в противоположную сторону. Худ проскользнул за его спиной, прижимаясь к стене и не снимая пальца с курка зажатого в кармане пистолета. Во дворе он на мгновенье задержался, понимая, что наверняка кто-то следит за улицей. Потом помчался к портику, выходящему на канал, вышел на берег и отчаянно замахал носовым платком.
Катера с ревом проносились мимо. Девушка с одного из них со смехом помахала в ответ.
Не обращая на него внимания, проплыли две гондолы. Потом развернулось и остановилось водное такси. Худ торопливо прыгнул на сиденье. Уже от поворота он оглянулся. От Ка де Оро надвигался мощный моторный катер, в котором сгрудились пять или шесть мужчин.
Худ заметил таксисту:
- Вам нужен новый двигатель.
Большой катер, отделанный полированным красным деревом, стремительно приближался.
Худ попросил таксиста свернуть к ближайшему причалу, сунул ему толстую пачку банкнот и выпрыгнул. Катер был уже почти рядом. Худ поспешно нырнул в переулок напротив причала и припустил во всю прыть, озираясь по сторонам. В этом районе он почти не ориентировался. Противники уже причалили к понтону и высаживались на берег.
Худ остановился, как вкопанный. Такого он в Венеции ещё не видел: мост был перегорожен и полуразобран. Пришлось вернуться и искать другой маршрут. Из-за угла появились двое негров, торопливо шагавших вдоль канала. Он повернул назад и побежал. Ситуация становилась все хуже.
Кто-то позади него засвистел. Он добежал до угла и в следующее мгновение уже мчался к арке дома на противоположной стороне улицы. В бывшем дворце Томазини сейчас располагался магазин его старого друга Дика Альдино, торговавшего антиквариатом. Просторный внутренний двор был заставлен античными статуями, мраморными капителями, деталями фонтанов, какими-то коваными решетками, разбросанными в беспорядке. Кто-то пилил камень, и пила страшно визжала.
Худ поспешил к дверям. Каменщик Челио, работавший у Альдино, оторвался от работы, поднял голову и помахал ему рукой.
- Buon giorno, signor! (добрый день, синьор (итал.) - прим. пер.).
Худ приветственно взмахнул рукой и молча показал на дом.
- Патрона нет, - крикнул Челио. - Но вы же знаете дорогу, так что хозяйничайте сами.
Худ кивнул и вошел внутрь. Красивая крутая лестница вела в обширные залы, заполненные антиквариатом.
Дик Альдино был богат; он начинал, как коллекционер, потом занялся бизнесом, хотя торговля так и не стала для него главным в этом деле; гораздо больше его увлекала охота за шедеврами. Он часто предоставлял их во временное пользование музеям, ему нравилось жить рядом с ними, посвящая им все свое время. Потускневшее великолепие палаццо Томазини служило этому прекрасным обрамлением, и Альдино сохранил старинные драпировки, гобелены и множество мелочей, чтобы усилить впечатление.
Свет в зал падал через шесть огромных окон. Худ закурил и осмотрелся. Примерно через полчаса он уже решил, что опасаться нечего, и увлекся созерцанием очаровательной статуи Венеры с зеркалом работы Бернини. Рядом красовался мраморный алтарь пятнадцатого века.
И вдруг за спиной раздался металлический щелчок. Худ инстинктивно обернулся и пригнулся.
Это был "Генри Мур", а щелчок издал затвор короткого автомата. Худ бросился за постамент алтаря, выхватывая пистолет. "Мур" открыл огонь, и в этот момент снаружи снова завизжала пила Челио.
- Боже мой! - успел подумать Худ, - секундой раньше он просто не услышал бы щелчка и превратился в идеальную мишень.
Худ отпрянул назад. "Мур" продолжал стрелять. Над головой Худа раздался треск - разлетелась на куски гигантская ваза севрского фарфора.
