Росс МакДональд - Обрекаю на смерть
- Будете смотреться еще хуже, если допустите, чтобы невиновный человек принял вину за убийство. Те люди, что проходили мимо по улице, охотятся за ним. Если вы собираетесь молчать, пока они не найдут его и не застрелят, то будет слишком поздно. Слишком поздно для Карла Холлмана и слишком поздно для вас.
Ее взгляд последовал за моим и выглянул на улицу. За исключением моей машины и автомобиля Зинни там было по-прежнему пустынно. В потемневших глазах миссис Хатчинсон появились далекие огоньки, словно отражая улицу. Она открыла рот и сжала его в упрямую полоску.
- Как вы можете рассиживать и скрывать правду в то время, как целая семья умирает или погибает от руки убийцы. Вы считаете себя добропорядочной женщиной...
- Уже нет, не считаю.
Миссис Хатчинсон опустила голову и уставилась на руки, лежащие на коленях. Под кожей проступала сеть синих вен. Когда она стиснула руки в кулаки, вены набухли. Миссис Хатчинсон заговорила задыхающимся голосом, словно угрызения совести сдавили ей горло петлей:
- Я гадкая женщина. Я и вправду солгала насчет этого револьвера. Д-р Грантленд говорил о нем со мной по пути в город. И вечером опять говорил, когда она была с ребенком.
- И что он вам сказал?
- Сказал, что если меня кто-нибудь спросит о револьвере, то я должна придерживаться первоначальной версии. Иначе у меня будет масса неприятностей. Так оно и оказалось.
- Теперь у вас меньше неприятностей, чем минуту назад. Какая первоначальная версия?
- Та, которую он велел мне рассказывать. Что у нее не было оружия в тот вечер, когда она умерла. Что я его не видела по крайней мере неделю, как и коробку с патронами.
- А с патронами что стало?
- Он их взял. Мне было велено говорить, что револьвер и патроны он отобрал у нее для ее же безопасности.
- Когда он выдал эту версию?
- В ту же ночь, когда приехал на ранчо.
- Версию выдумал он. Почему же вы с ней согласились?
- Я испугалась, - сказала она. - В тот вечер, когда она все не возвращалась и не возвращалась домой, я испугалась, что она сотворила с собой что-нибудь, и меня станут винить.
- Кто стал бы вас винить?
- Да все. Сказали бы, что я слишком стара, чтобы годиться в сиделки. Ладони с синими венами разжались и вновь сжались. - Я сама себя винила. Не доглядела. Мне не следовало оставлять ее одну ни на минуту, не следовало отпускать ее из дома. Накануне вечером ей позвонили из Беркли, что-то насчет сына, и она весь день проходила расстроенная. Твердила, что убьет себя, потому что семья бросила ее, и никто ее не любит. Во всем этом она винила Обрекающих.
- Кого?
- Обрекающих. Рок. Она вечно говорила об эти своих Обрекающих. Она верила, что ее жизнью управляют некие злые духи, и в тот день, когда она родилась, они уничтожили всю любовь в мире. Мне кажется, в каком-то смысле это была правда. Ее действительно никто не любил. Она и мне порядком надоела. Иногда я думала, что если бы она и впрямь умерла, это принесло бы облегчение ей самой, да и все бы вздохнули свободнее. Я взяла на свою душу грех, допустив подобные мысли.
Глаза миссис Хатчинсон казались обращенными внутрь, на образ, вызванный памятью. Она заморгала, словно этот образ излучал ослепительный свет.
- Я хорошо помню минуту, когда меня посетили эти мысли, и я поставила на ней крест. Я вошла к ней в комнату с обедом на подносе, а она стояла перед большим зеркалом, одетая в норковое манто. Она заряжала револьвер и разговаривала сама с собой о том, как ее бросил отец - но он не бросал, он просто умер, но она воспринимала это болезненно - и о том, как ее покинули дети. Она наставила на зеркало оружие, и я помню, как подумала, что ей бы повернуть его и распрощаться с жизнью, вместо того чтобы болтать об этом. Я не винила ее сына за бегство. Она была тяжким бременем для него и для всей семьи.
- Я знаю, что мне нет оправдания, - добавила она каменным голосом. Дурная мысль - это дурной поступок, и она ведет к дурным поступкам. Через несколько минут я услышала, как она прокралась на улицу, я как раз была на кухне, варила для нее кофе. Я слышала, как подъехала машина, и слышала, как она отъехала. Я и пальцем не пошевелила, чтобы остановить миссис Холлман. Я просто дала ей уйти и осталась на кухне пить кофе, затаив в сердце дурное желание.
- Кто вел машину?
- Сэм Йоган. Я не видела, как он отлучился, но не прошло и часа, как он вернулся. Он сказал, что высадил ее возле причала, куда она попросила подвезти. Но даже и тогда я не позвонила в полицию.
- Йоган часто возил ее в город?
- Она не очень часто выезжала, но всегда с Сэмом. Он хороший шофер, и он ей нравился. Чуть ли не единственный человек, который когда-либо ей нравился. Так или иначе, а в тот вечер он был единственным, кто оказался под рукой.
- А где находились другие члены семьи?
- Разъехались. Сенатор и Джерри уехали в Беркли, чтобы попытаться разузнать, где Карл. Зинни отправилась сюда в город погостить у друзей. Марте в то время было всего несколько месяцев...
- А где был Карл?
- Никто не знал. Он вроде исчез на некоторое время. Позже оказалось, что он все это время пробыл в пустыне, в Долине Смерти. Во всяком случае, по его словам.
- А, может, не в пустыне, а здесь, в городе?
- Может быть, откуда я знаю. Он мне не докладывал, как, впрочем, никому другому. Карл не показывался до тех пор, пока не нашли тело матери, потом только объявился.
- И когда ее нашли?
- На следующий день.
- Грантленд приходил к вам до того, как нашли ее тело?
- Задолго до того. Он приехал на ранчо приблизительно в полночь. Я еще не спала, мне не спалось.
- А миссис Холлман ушла из дома примерно в обеденное время?
- Да, около семи. Она всегда обедала в семь часов. Но в тот вечер ушла без обеда.
- Встречался ли с ней Грантленд между семью и полуночью?
- Насколько мне известно, нет. Я считала само собой разумеющимся, что он разыскивает ее. Я была поглощена собственными переживаниями и чувством вины. Вот я и выболтала все о ней, о револьвере, о том, как позволила ей без разрешения уйти, и о своих дурных мыслях. Д-р Грантленд сказал, что я переутомилась и слишком сильно виню себя. Она, дескать, рано или поздно объявится. Но если не объявится, то я должна говорить, что ни о каком револьвере ничего не знаю. Что она просто незаметно выскользнула из дома, и я, естественно, решила, что она отправилась в город по какому-нибудь делу, может навестить внучку, не знаю. Он также велел мне не говорить никому, что приезжал на ранчо. Тогда более вероятно, что мне поверят. В общем, я сделала, как велел д-р Грантленд. Он - врач. Я же всего-навсего сиделка по вызову. Не мне умничать.
Выговорившись, миссис Хатчинсон расслабилась, и ее лицо ушло в мешковатые глупые складки, словно она пыталась снять с себя ответственность. Она была старой женщиной, измученной угрызениями совести, и к тому же час был уже поздний.
Глава XXIX
В комнату неслышно вошла Роуз Париш. Она выглядела сияющей и чуть помятой.
- Наконец-то она у меня заснула. О Господи, уже двенадцатый час. Простите, что заставила вас так долго ждать.
- Ничего. Вы не заставили ждать.
Большую часть своего рабочего времени я проводил в ожидании, в разговорах и ожидании. В разговорах с обычными людьми из обычных районов об обычных вещах, ожидая, когда на поверхность всплывет правда. Только что я увидел правду краешком глаза, и, должно быть, она отразилась на моем лице.
Роуз перевела взгляд на миссис Хатчинсон. - Что-нибудь случилось?
- Я его окончательно заговорила, вот что случилось. - Лицо старой женщины вновь приобрело характерное замкнутое выражение. - Спасибо, что помогли мне с ребенком. Вам бы своих завести и заботиться о них, у вас хорошо получается.
От удовольствия Роуз вспыхнула, затем резко покачала головой, будто наказывая себя за столь крамольную мысль. - Если бы пришлось выбирать, я бы не задумываясь выбрала Марту. Она - маленький ангелочек.
- Иногда, - сказала миссис Хатчинсон.
С улицы послышался шум, вновь приковавший мое внимание к окну. Съехавший с магистрали старый "пикап" серого цвета затормозил, проезжая мимо дома, и остановился на одной прямой с автомобилем Зинни. Из правой дверцы машины выбралась худенькая гибкая фигура и, обойдя "пикап" сзади, подошла к автомобилю. По быстрым неторопливым движениям я узнал в человеке Сэма Йогана.
К тому моменту, как я подоспел к автомобилю Зинни, "пикап" уже с грохотом мчался по Элмвуд. Сэм Йоган сидел за рулем хозяйского автомобиля, безуспешно пытаясь его завести.
- Вы куда собрались, Сэм?
Он поднял глаза и, увидев меня, улыбнулся. - Назад, на ранчо. Здравствуйте.
Он вновь повернул ключ зажигания, но искры не было. Судя по звуку, кончился бензин.
- Бросьте, Сэм. Бросьте это и вылезайте.
Улыбка его стала широкой и упрямой. - Нет, сэр. Миссис Холлман велела пригнать автомобиль на ранчо.
- Она сама вам велела?
- Нет, сэр. Механик из гаража позвонил Джуану, а Джуан передал мне.
