Росс МакДональд - Обрекаю на смерть
- Вам непременно нужно испортить мне аппетит, когда я еще не закончил сэндвич.
- Поймите, Арчер, я не шучу. Мне не понравилась сцена, произошедшая сегодня между вами.
- И мне тоже.
Славкин наклонился. - Те имена, что вам известны, но которые вы мне не называете - Остервельт один из них?
- Теперь да. Можете так и записать в свой черный блокнотик.
- Уже записал, давно уже.
Глава XXVIII
Я дождался зеленого света и, перейдя шоссе, пошел назад. Как и раньше, Чеснат-стрит была пустынной, за исключением моей же машины на обочине и еще одной, стоящей по диагонали к ней, возле угла Элмвуд. Раньше ее там не было, иначе я бы заметил ее.
Это был новый красный лимузин, очень похожий на тот, что я видел на ранчо Холлманов при подъезде к дому. Я подошел к нему и заглянул в открытое окно со стороны водителя. Ключ торчал в зажигании. На регистрационной карточке на стойке руля значилось имя Джерри Холлмана.
Очевидно, Зинни вернулась, чтобы уложить спать свою девочку. Я посмотрел в сторону коттеджа миссис Хатчинсон. За кружевными занавесками окон горел ровный свет. Все казалось спокойным, словно так и должно было быть. Тем не менее, я испытывал ощущение опасности, как будто меня поджидала хитроумная мина-сюрприз.
Ощущение это, вероятно, возникло оттого, что в задней части автомобиля я мельком заметил одеяло на полу, наброшенное на некий предмет, и по характерным контурам догадался, что оно скрывает. Открыв заднюю дверь, я приподнял одеяло. В тени лежало тело женщины, такое белое, что казалось фосфоресцирующим.
Я включил верхний свет и увидел, что это Зинни. Ее голова была повернута в мою сторону, открытые глаза пристально смотрели на меня. Ее рот застыл в мертвенном оскале страха и боли. На одной из грудей и на животе были кровавые порезы. Я дотронулся до невредимой груди, ожидая почувствовать холод мрамора. Тело было еще теплым, однако несомненно мертвым. Я снова прикрыл его одеялом, как будто от этого была какая-то польза.
На мгновение мои мысли потонули в темноте, кружась, словно черная вода, в которой переворачивались три непогребенных тела. Четыре.
Пришлось отправить съеденный монархбургер в канаву. На углу незастроенной площадки начинался бетонный мост, переносящий Элмвуд-стрит над ручьем. Далее вдоль ручья, возле излучины, я увидел движущиеся огни сержанта и его людей.
Я мог рассказать им о своей находке или промолчать. Слова Славкина о линчевании были свежи в моей памяти. Во мне шевельнулось желание присоединиться к погоне, настичь Холлмана и убить его. Не доверяя этому желанию, я принял решение, которое, возможно, стоило кому-то жизни. А, вероятно, спасло другую жизнь.
Закрыв дверь, я оставил автомобиль на месте и вернулся в дом миссис Хатчинсон. При виде меня она помрачнела, однако пригласила зайти. Перед тем, как переступить порог, я показал на красный автомобиль.
- Это машина миссис Холлман?
- Наверное. Поклясться не могу. Она ездит на похожей.
- Она была за рулем сегодня вечером?
Старая женщина заколебалась. - Она была в машине.
- То есть, машину вел кто-то другой?
Она снова заколебалась, однако было видно, что она почувствовала мою настойчивость.
Когда она наконец заговорила, то слова ее полились, словно прорвало внутреннюю дамбу, высвобождая волны справедливого негодования:
- Я работала в солидных домах у разных людей и давно научилась держать язык за зубами. Я помалкивала о Холлманах и делала бы это дальше, но всему есть предел. Когда свеженькая вдова выезжает в город поразвлечься вечером того же дня, когда убили ее мужа...
- Машину вел д-р Грантленд? Это важно, миссис Хатчинсон.
- Мне не нужно этого говорить. Стыд и срам. Уехали от меня развеселые, к черту печаль. Я всегда ее недолюбливала, но его я считала порядочным молодым врачом.
- В котором часу они приезжали?
- Марта должна была ужинать, четверть седьмого или половина седьмого. Примчалась и умчалась, ребенок даже толком не поужинал.
- Грантленд заходил в дом вместе с ней?
- Да, заходил.
- Он что-нибудь говорил? Что-нибудь делал?
Лицо ее замкнулось. Она сказала: - На улице прохладно. Заходите, если хотите поговорить.
В гостиной никого не было. Пальто Роуз Париш лежало на диване. Я услышал, как за стеной она поет ребенку колыбельную.
- Я рада любой маленькой передышке. Устаю от ребенка, - сказала старая женщина. - Ваша знакомая, как я погляжу, умеет хорошо ладить с детьми. А свои дети у нее есть?
- Мисс Париш не замужем, насколько мне известно.
- Это плохо. Сама я пробыла замужем почти сорок лет, но у меня тоже не было детей. Не посчастливилось. Жизнь прошла впустую. - В ней вновь всколыхнулась волна негодования. - А те, у которых они есть, могли бы лучше заботиться о своей кровиночке.
Я сел на стул возле окна, откуда мог наблюдать за автомобилем. Миссис Хатчинсон расположилась напротив.
- Она там?
- Я хочу понаблюдать за ее машиной.
- Что вы имели в виду, когда спросили, говорил ли что-нибудь д-р Грантленд?
- Как он вел себя по отношению к Зинни?
- Как всегда. Играл свою обычную роль, будто не интересуется ею, а лишь выполняет свой врачебный долг. Как будто я ни о чем не догадываюсь, а я давно все знаю про них. Мне кажется, он думает, что я старая и плохо соображаю, но у меня есть глаза и хорошие уши. Стоило умереть сенатору, как она стала приманивать его, словно большую глупую рыбу, я-то все видела. И она его поймает, а он ведет себя, будто благодарен ей за острогу, которая в него вонзится. Я считала его умнее, не думала, что он позарится на женщину только из-за того, что ей досталась куча денег.
Глядя на красный автомобиль, в котором лежало тело Зинни, я ощутил смутную потребность заступиться за нее.
- Она не производила на меня впечатления дурной женщины.
- Вы говорите о ней так, словно она умерла, - сказала миссис Хатчинсон. - Естественно, вам не дано видеть ее насквозь, вы - мужчина. А я часто наблюдала за ней, как за мухами на стене. Она родом из ниоткуда, вы это знали? М-р Джерри подцепил ее в ночном клубе в Лос-Анджелесе, так он сказал однажды во время ссоры. Они часто ссорились. У нее были большие амбиции, подавай ей то и это. А когда получала, всегда оставалась недовольной. Недовольная жена - ужасная вещь в жизни. После рождения ребенка она стала враждебной к мужу и потом поступила на работу, чтобы настроить против него ребенка. У нее даже хватило наглости просить меня стать ее свидетелем на бракоразводном процессе, чтобы Марту оставили с ней. Она хотела, чтобы я сказала, что муж жестоко с ней обращается. Но это ложь, я так ей и заявила. Действительно, они не ладили, но он никогда не поднимал на нее руку. Он страдал молча. И молча пошел на смерть.
- Когда она просила вас стать свидетелем?
- Три-четыре месяца назад, когда решила, что ей необходимо развестись.
- Чтобы выйти замуж за Грантленда?
- Прямо она не говорила, но смысл был такой. К моему удивлению, удивлению и стыду, он на нее клюнул, клюнул на ее потасканные прелести. Зря я только переживала. Они одного поля ягода. Он ничуть не лучше ее. А, может, гораздо хуже.
- Почему вы так решили?
- Мне бы не хотелось об этом. Я помню его с тех пор, как он приехал в город. Подающий надежды молодой врач. Ради своих пациентов он был готов отдать все. Однажды он сказал мне, что стать врачом было для него великой мечтой. Его семья разорилась во время экономической депрессии, и он пошел работать механиком в гараж, чтобы получить медицинское образование. Он прошел тяжелую школу жизни, закончил медицинский колледж, и это научило его кое-чему. В то время, лет шесть-восемь тому назад, когда родители не могли его содержать, он не прекращал заботиться о них. Это было до того, как у него возникли большие замыслы.
- Что же произошло, - он почувствовал вкус к деньгам?
- Не только. Оглядываясь назад, я думаю, что перелом наступил года три тому назад. Было заметно, что он теряет интерес к врачебной практике. Я видела, как то же самое происходит и с некоторыми другими врачами, что-то в них иссякает, появляются новые интересы, и они начинают гоняться за деньгами. В один прекрасный день им уже нет дела до пациентов, прописывают им таблетки и - "кто следующий?", а некоторые из врачей сами живут на своих же таблетках.
- Что произошло с д-ром Грантлендом три года назад?
- Точно не знаю. Но могу сказать, что это случилось не с ним одним. Со мной тоже что-то случилось, если хотите знать правду.
- Именно правду я и хочу знать. Мне думается, что вы солгали.
Ее голова дернулась, словно я натянул петлю. Она сузила глаза. Они наблюдали за мной с потаенной хитрецой. Я сказал:
- Если вы знаете нечто важное о смерти Алисии Холлман, то ваш долг рассказать об этом.
- У меня также долг перед самой собой. То, что я хранила на замке в своей душе, меня не красит.
- Будете смотреться еще хуже, если допустите, чтобы невиновный человек принял вину за убийство. Те люди, что проходили мимо по улице, охотятся за ним. Если вы собираетесь молчать, пока они не найдут его и не застрелят, то будет слишком поздно. Слишком поздно для Карла Холлмана и слишком поздно для вас.
