Ирина Градова - Врачебные связи
– Может, его заставили? – предположил Влад. – Били, морили голодом?
– Знаешь, я уже ни во что такое не верю, – мотнула головой Дарья. – У него то одно, то другое… В жизни не была в столь дурацком положении!
– Все когда-нибудь случается впервые, – пожал плечами сын и тут же был награжден злобным взглядом исподлобья.
Однако Влад и не думал останавливаться – он, единственный из всей семьи, не боялся вспышек гнева младшей сестры. Даша умеет быть противной, резкой и даже злой, но она отходчива. Обидев кого-то, она очень скоро осознает ошибку и начинает замаливать грехи: в ход идет лесть, подарки, слезы – уж мне ли не знать, ведь я ее мать! Но Владу, с его спокойным характером, плевать на Дашины перепады настроения, и ему всегда удается заставить ее почувствовать себя виноватой и сдаться на милость победителя – старшего брата.
– Ты же его адвокат, – продолжал он невозмутимо. – И ты не вправе бросать дело на полпути, что бы ни сделал твой подзащитный!
– Он уже не мой подзащитный! – рявкнула Даша. – Он сам отказался!
– Значит, ты должна узнать, почему. Я не очень хорошо знаком с Анатолием, но он не кажется мне неуравновешенным человеком. Напротив, то, что он делает, его упорство и преданность сестре и своим товарищам по несчастью говорят в его пользу.
Не веря собственным ушам, я слушала своего старшего: вот уж не подозревала, что он так красноречив! Мне казалось, что Влад только открывает рот, но его устами вещает кто-то другой, гораздо более мудрый и справедливый, чем мой сын. Когда только он успел так повзрослеть? Я в курсе, что ему стукнуло тридцать шесть, и все же до сих пор как-то не вполне осознавала, что Влад – взрослый человек. Да, он женат, отец двоих детей, но, видимо, для матери все это не имеет значения. Но вот его речи, его спокойствие и выдержка говорили в пользу того, что я, похоже, проморгала процесс превращения юноши в мужчину!
И Даша тоже это поняла. Она больше не огрызалась, и на ее лице появилось задумчивое выражение.
– Возможно… – начала она и осеклась. Я понимала, как тяжело ей признавать поражение – Даша в первую очередь ощущает себя профессиональным адвокатом, а уже потом дочерью и сестрой. Адвокат должен всех убедить в собственной правоте, чтобы не оставалось ни малейших сомнений в его компетентности. Но она нашла в себе силы продолжить: – Возможно, вы оба правы, а я ошибаюсь и просто поддаюсь эмоциям?
Отлично, она задается вопросом, а это – шаг в верном направлении!
– Я действительно ушла несолоно хлебавши и даже не попыталась вытрясти у следователя правду! – продолжала бормотать Даша. – Он выглядел таким счастливым, так радовался, что унизил меня… Не думаю, что дело личное, скорее всего, я чего-то не знаю.
– Наконец-то ты снова рассуждаешь, как адвокат! – с облегчением воскликнул Влад, протягивая ей чашку с чаем, который уже порядком остыл.
– А раньше я как рассуждала?
– Как обиженная девчонка, которую бросил парень.
– Что-о?!
– Ладно, не бери в голову. Что ты будешь делать?
– Пока не знаю, – вздохнула Дарья. Она захлопнула крышки конфетных коробок и ногой отпихнула их от себя. – Но обязательно придумаю!
* * *– Когда он поступил? – спросил Олег у постовой медсестры.
– Двое суток назад, – ответила та. – А вы ему кто?
– Брат. Искал его, понимаете, по всем моргам и больницам, и вот – пожалуйста, у вас обнаружил! Можно его навестить?
– Да вы что! – возмутилась сестра. – Он же в реанимации!
– Что, так плохо?
– Плохо. Ваш брат сильно избит. Ему удалили селезенку и из-за черепно-мозговой травмы ввели в состояние искусственной комы. Так что придется вам повременить с визитами.
– Как это произошло?
– Врачи «Скорой» сказали, что на него напали на автостоянке. К счастью, охранник увидел, что происходит, и спугнул бандитов. Он же вызвал «Скорую помощь».
– Что при нем нашли? Деньги, документы?
– Ну, деньги – вы ж понимаете! – развела руками медсестра. – Сейчас посмотрю, что там… – Она полистала журнал. – Вот: водительские права – и все.
– Понятно… А мобильный телефон?
– Телефон? Думаю, с ним ситуация та же, что и с бумажником: если на вашего брата напали, то взяли все ценное… А он точно ваш брат?
– Почему вы спрашиваете?
– Да потому, что вы интересуетесь мобильным телефоном!
– Я потому интересуюсь, что если при Тимуре был сотовый, то почему никто не удосужился позвонить хоть по каким-нибудь номерам? Из полиции приходили?
– Не-а, – покачала головой медсестра. – Хотя вроде бы им сообщали. Вот ведь работнички, да?
– Это точно.
– Знаете, в наше время, если сами родичи не почешутся, дело с места и не сдвинется! Может, вы сами сходите, заявление напишете?
– Обязательно напишу, – пообещал Олег. – Я на них управу найду!
Итак, он нашел Тимура Кутаева. Что дальше? Парень еще долго не заговорит, значит, нужно искать другие пути… Сестричка вроде упоминала охранника автостоянки?
* * *– У них есть видеозапись! – выпалила Даша, как только я уселась на переднее сиденье ее машины.
– Помедленнее, хорошо? Я сейчас плохо соображаю!
– Помедленнее, так помедленнее. У следователя имеется видеозапись. Ее продемонстрировали Толику, и он сразу же подписал признание!
– Что за запись?
– Мой информатор в полиции не в курсе, но он обещал за умеренную плату ее добыть.
– Погоди, а разве следователь не обязан предоставлять тебе все материалы по делу – что это еще за «секретная» запись такая?
– То-то и оно!
– Обратись к следова…
– Нет уж, мам, ни к кому я обращаться не стану – сама справлюсь. Ты подумай, если он не показал мне запись – да вообще не упомянул о ней, – значит, что-то тут нечисто! Если бы на записи был Толик, убивающий Митрохина, то он уж точно бы показал ее мне, лишив возможности выработать приемлемую линию защиты! Нет, тут что-то кроется, и я, пока не выясню все, не собираюсь лишаться преимущества.
– Какого преимущества?
– Того, что я знаю, что у них есть, а они понятия не имеют о моей осведомленности, ма! – недовольная моей тупостью, поморщилась дочь.
– А почему эта запись всплыла только сейчас? – задала я вопрос, внезапно пришедший мне в голову.
– Ты права – почему? У следователя было полно времени, но, насколько я помню, камеры в коридоре, ведущем к кабинету Ильи Митрохина, отчего-то все, как на грех, поломались и ничего не засняли!
– То есть ты от дела не отказываешься?
– Разумеется, нет! Влад прав, и Анатолий, скорее всего, не по собственной воле подписал признание и отказался от моей защиты – его заставили, и заставила, похоже, именно пресловутая видеозапись. Как только я ее заполучу, смогу заново выстроить стратегию… А теперь расскажи-ка мне о своем бойфренде.
Даша так быстро сменила тему, что я растерялась. Прочтя на моем лице смятение, дочь рассмеялась.
– Мам, ну чего ты в самом деле, я же ни в чем тебя не обвиняю! Совсем наоборот, тебе давно пора обзавестись каким-нибудь приличным мужичком, но я и подумать не могла, что ты захомутаешь иностранца!
– Отец проболтался, да? – нахмурилась я.
– Папа ревнует. Как же, столько лет ты была одна – и вдруг «нарисовался» какой-то мужик, да еще и иноземец. Само собой, он обижен!
– Обижен?! А ты не забыла, детка, что у твоего папаши есть законная жена?
– Не забыла, но я его понимаю. Мам, ты – шикарная дама в возрасте, еще вполне можешь и замуж выскочить…
– Типун тебе на язык! – в ужасе замахала я руками.
– Разве тебе никогда не хотелось иметь своего мужчину? Не хотелось свадьбу, лимузин и прочую чушь?
– Вот, ты сама сказала – чушь! Может, когда мне было лет семнадцать… – Однако, поймав Дашкин недоверчивый взгляд, я замолкла. Дочь задела самую чувствительную мозоль, и я поняла, что, несмотря на шутливый тон, она требует от меня откровенности.
– Знаешь, – снова начала я, – жизнь у всех складывается по-разному. Помнишь пословицу о том, что на одних женятся, а других любят? Так вот, меня любили, но женились почему-то на других.
– Но почему, мам? Ты красивая, умная, ты врач…
– Дашунь, ты же в курсе, что твой отец уже был женат, когда мы встретились? У него был ребенок, и я никогда не требовала, чтобы он развелся с женой. И, полагаю, даже если бы Сережа решился, у нас все равно ничего бы не вышло.
– Это потому, что ты слишком свободолюбивая? – задумчиво произнесла она. – Наверное, я пошла в тебя – тоже не хочу связывать себя по рукам и ногам.
– Раз уж у нас минута откровенности, – сказала я, – может, ответишь и на пару моих вопросов?
– Что тебя интересует?
– Ваши с Толиком отношения.
– Да какие отношения, мам? Мы едва знакомы!
– Не делай из меня дуру, ладно? Не забывай, дочура, что никто не знает тебя так хорошо, как я. Между вами что-то было?
– Да когда было-то?! Мы с Толиком видимся в основном в камере ИВС – как у нас могло что-то случиться?
– А я не о сегодняшнем дне говорю, а о делах минувших. Насколько я помню, лет семь назад ты на него глаз положила. Твое равнодушие не могло меня обмануть – я точно знаю, как ты выглядишь, когда хочешь мужчину!
