Эндрю Йорк - Доминатор
Он больше не сомневался, что у него или солнечный удар или малярия; его постоянно мучила головная боль. Порой она была почти невыносимой, такая, что он с трудом мог открыть глаза при свете солнца, а порой — просто унылым напоминанием о том, что в голове у него далеко не все в порядке. Он страдал от поноса, но эта же беда преследовала и всю его команду. Ночью, когда температура снижалась почти так же сильно, как в пустыне, а ветер разводил рябь на неподвижной при свете дня воде, он непрерывно дрожал. Он пребывал в двух состояниях: или насквозь мокрым, или абсолютно, противоестественно сухим, но хуже всего была грязь. Он и не представлял себе, что можно быть настолько грязным, даже во время войны в Корее ему не доводилось и близко подходить к такому состоянию. И это упорное упражнение в медленном самоубийстве предпринималось исключительно для того, чтобы казнить женщину, которую он почти что любил.
На третье утро, вскоре после рассвета, к заунывной песне, которой Фатима задавала ритм движению шестов, плеску воды и ворчанию Джоанны добавился громкий резкий звук. Уайльд не смог бы спутать его ни с чем.
— Быстро! — скомандовала Серена. — Мы ловим рыбу.
Побросав шесты на дно, и предоставив лодку на волю легкого ветерка, женщины перегнулись через борт, как будто тянули из воды сеть. Уайльд присоединился к ним, поглядывая через плечо на вертолет. Машина стремительно приближалась со стороны леса, видневшегося далеко справа. Она пролетела достаточно близко, и пилот должен был ясно разглядеть четыре фигуры в травяной скорлупке, но не отвернула от курса, чтобы повнимательнее приглядеться к рыбакам.
— Андерсон?
— А кто же еще, мистер Уайльд? — откликнулась Серена.
Вертолет скрылся за близлежащими деревьями, и лодка двинулась дальше. К полудню они миновали плес и углубились в сеть узких и очень мелких проток, разделявших множество крошечных островков. Теперь они оказались под покровом леса. Огромные безмолвные при штиле деревья, полностью закрывавшие небо, были все еще пропитанными влагой после прошедших ливней. За час до темноты Серена объявила об остановке на ночлег и направила лодку в тростники, стеной окружавшие один из островов.
— До Центра Вселенной отсюда не больше часа пути, — пояснила она. — Помните, мистер Уайльд, как Зобейр шел по мелководью к другому острову? Он шел сюда, но сейчас ему пришлось бы плыть. А следующий остров — дом Бога.
К своему удивлению Уайльд обнаружил, что волнуется. Он столько перенес на пути к цели, что возвращение к тому месту, откуда началось странствие, явилось для него потрясением. Возможно, потому что он вовсе не рассчитывал всерьез добраться сюда. И даже теперь не мог до конца поверить в это.
— Ну что ж, поздравь Фатиму и Джоанну, — сказал он. — Для меня полная тайна, как тебе удалось заставить их так трудиться.
— Это было совсем нетрудно, мистер Уайльд. Я сказал им, что, когда вы закончите свои дела в Центре Вселенной, то заберете нас всех к Англию, а там мы будем жить в большом доме. Они что-то слышали об Англии, и такое будущее их очень привлекло.
— Думаю, что гораздо сильнее, чем меня. У меня, видишь ли, нет большого дома.
— Вы можете не беспокоиться. Я помогу вам избавиться от них, когда придет время.
— Но ты сама собираешься туда?
Она улыбнулась.
— Я нужна вам, мистер Уайльд. Без меня вы — ничто. А теперь вы должны сказать им, что нужно делать.
— Что ж, слушай внимательно, милая, и запомни: я хочу, чтобы все мы, вместе, проникли туда и оттуда, и при этом не палить во всех и каждого, кто попадется на глаза.
— Все будет так, как вы пожелаете, мистер Уайльд.
— В таком случае весь инструктаж я беру на себя. Теперь скажи Фатиме, что мы оставим ее с Джоанной в каком-нибудь тайнике, и все, что им нужно делать это сидеть там, пока мы не вернемся. Но у каждой из них будет по винтовке, и если они услышат выстрел, то должны начать палить во все стороны до тех пор, пока или мы не появимся, или патроны не кончатся.
Серена нахмурилась.
— И вы все время клянетесь, что не желаете кровопролития? Я вас не понимаю.
— Если помнишь, стратегию определяю я. Расскажи мне, где можно высадиться на остров незамеченными.
— Со стороны леса, мистер Уайльд. На запад от деревни. Если мы пройдем через лес, Последователи скорее всего даже не поймут, откуда мы появились, и лодка будет в безопасности.
— И сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до той стороны острова?
— Это довольно далеко. Наверно часа четыре.
— Так, а в какое время Последователи Бога обычно уходят спать?
— С заходом солнца, мистер Уайльд. Сейчас они ужинают.
— Тогда мы сейчас немного отдохнем, доедим всю эту дрянь и отправимся дальше. Скажи девочкам, что я по своему обычаю буду молиться перед сражением, и должен остаться один. Со мной можешь пойти только ты.
Серена вздернула брови, но Фатима и Джоанна, восприняли желание Уайльда как нечто само собой разумеющееся. Он углубился в кусты, захватив с собой все три патронташа и нож Серены, сел, и вынул пули из всех патронов в двух поясах, заткнув гильзы комками грязи. Серена, стоявшая рядом, в удивлении раскрыла рот.
— Если придется кого-то убить, то это сделаю я сам, — объяснил он.
— Вы мудрый человек, мистер Уайльд… — Но в голосе Серены слышались нотки сомнения. Она спустилась к воде и впервые за эти три дня сняла с себя густо измазанный грязью, пропитанный потом хайк, положила его в лодку, и тщательно вымылась, уделив особое внимание груди. Это показалось Уайльду хорошей мыслью, и он присоединился к девушке. Та улыбнулась. — Я вывела вас из пустыни, мистер Уайльд, и провела через лес. Я берегла вас, кормила вас и поставляла вам женщин. А теперь я привела вас обратно в Центр Вселенной. Вы не довольны мной, мистер Уайльд?
— Куда больше, чем могу это выразить, любовь моя.
Серена рассмеялась и в ее смехе явно слышалось удовольствие от этих слов.
— О, вы вернете мне долг, мистер Уайльд. Вы начнете возвращать его в первую же ночь, после того, как убьете Ингу Либерстайн.
— Надеюсь, что смогу это сделать.
Довольное выражение сошло с ее лица, и оно стало мрачным.
— Потому что, если вы не сделаете этого, мистер Уайльд, то я сама убью вас.
10
Единственным звуком, выдававшим движение лодки, было бульканье погружаемых в воду шестов. Уайльд прикинул, что с полуночи прошло несколько часов. Луна еще высоко стояла в небе, но, окутанная плотным облаком, совсем не давала света. Болото, по которому они плыли, кишело жизнью, непрестанно издававшей свой особый тропический шум. Лягушки громко квакали, насекомые жужжали и зудели, доносились и другие, более зловещие звуки: дожди последней недели пробудили джунгли от вынужденной спячки. Память вернула его на двадцать лет назад. Ведь это, в сущности, рейд коммандо. Самый странный рейд коммандо за всю историю этого рода войск.
Лодка врезалась в заросли тростника; высокие стебли сомкнулись вокруг, как настоящий лес. Уайльд прихлопнул несколько москитов, и вгляделся в черную полосу деревьев всего лишь в сотне футов впереди.
— Дальше мы не проплывем, — прошептала Серена.
— Как ты думаешь, здесь глубоко?
— Фута четыре. Но дальше станет помельче.
— А как насчет обитателей?
Она пожала плечами.
— Конечно, они там есть, мистер Уайльд. Но не на каждом шагу.
Он представил себе, как сонный крокодил вырывается из-под его ноги, словно разорвавшаяся противопехотная мина, вздохнул, перепрыгнул через борт, держа винтовку над головой, и погрузился по пояс в на удивление прохладную воду.
— Напомни девочкам, чтобы держали патроны сухими.
Тростники, расступаясь перед ним, резали грудь и руки. Вода с каждым шагом становилась все мельче. Он спотыкался и ушибал пальцы о камни и корни, и, всякий раз, когда под ноги попадалось что-нибудь твердое и крупное, сердце противно замирало в груди. Позади него бесшумно пробиралась Серена, зато Фатима и Джоанна перешептывались и хихикали. Это была кульминация их приключения, если, конечно, они именно так расценивали все, что с ними происходило в течение последних дней. Впереди их ожидала обещанная поездка в дальние страны… Среди убийц не может быть понятия о чести.
Наконец вода стала совсем мелкой, по щиколотку, и он оказался среди деревьев. Выбравшись из мира крокодилов, вступил в мир змей. Он не знал, водятся ли в Африке водяные змеи и не испытывал ни малейшего желания выяснять это.
— Куда идти?
— Идите за мной, — взяла на себя инициативу Серена.
Уайльд оглянулся, и Фатима одарила его ободряющей улыбкой. Его ноги были все в ушибах и порезах, икры до мяса разодраны шипами. Теперь он понял, почему лесные африканцы так стараются защитить свой самый уязвимый орган.
