Марина Серова - Комплекс Наполеона
— И что?
— Ну а потом мы тусуемся, а этот шкет прет прямо на нас. Амбал так сразу — раз, оп-па, иди сюда, ну, и все такое…
— «Все такое» — это типа «бабки гони»? — уточнила я.
— Ну да, — сплюнул Шепелявый. — А чего это — у нас в районе бомбят пацаны какие-то сопливые… Долю имеют. А мы чего? Короче, на счетчик его поставили. А он — мол, я ни при чем, больше не бомблю, вообще я раньше в детдоме жил, а теперь меня тетка взяла, даже адрес сказал — тут недалеко… А другого пацана, детдомовского, типа убили после всего этого. Мол, тот убил, кто квартиру разбомбил. В общем, лажу гнал.
«Да нет, похоже, лажу-то он не гнал, — подумала я про себя. — Рассказал чистую правду. Хотя не следовало бы».
— А что ж вы в милицию не заявили? — спросила я, и Шепелявый посмотрел на меня как на дурочку.
Действительно, вопрос этот звучал бы нормально только в устах человека, далекого от мира уличной тусовки Заводского района, где обращение в милицию всегда считалось делом крайне «западловским» и «непацановским».
— И что, Антон принес деньги?
— Принес, — кивнул головой Шепелявый. — И еще бы принес, да вот тут он в больницу попал, типа свихнулся. Ну, ничего, вернется он оттуда, потом отдаст… Может, в дело его возьмем.
— Я тебе вот что скажу, Шепелявый… Ты лучше бы парочку книжек из дедовской библиотеки прочитал. А если будешь продолжать так же, то в тюрьму пойдешь.
— А я знаю, — с вызовом произнес Андрюха.
Я тяжело вздохнула. Да, в свое время не проходила я практику в детской комнате милиции. И сейчас что-то внутри меня протестовало против намерения наверстывать упущенное. Пускай этим занимаются те, кому положено. Сообщу Мельникову, пусть позвонит в Заводской райотдел… Впрочем, я была уверена, что и о Шепелявом, и об Амбале местный участковый хорошо осведомлен. И что ни мои увещевания обратить внимание на книги, ни даже сегодняшняя неудача с нападением на меня не свернут Шепелявого с его пути. Потому что так в конечном итоге живет добрая половина детей страны. Грустно, печально, но факт. А у меня своих дел по горло. Об остальном пусть думают Госдума, президент и региональные органы власти.
— Все, Шепелявый, ты мне больше неинтересен. Вали отсюда и не нападай больше на незнакомых женщин. Между прочим, это я такая добрая, у другой в сумочке мог бы быть пистолет…
Шепелявый мне явно не поверил. Он машинально кивнул в знак согласия, чтобы отвязаться, и быстро-быстро пошел своей дорогой.
ГЛАВА 8
Мое посещение квартиры Ненашевых, пострадавшей от грабителей, было следующим этапом расследования, по которому меня уверенно вели любимые игральные кости. Я уже поняла, что два раза подряд выпавшая комбинация была главной, главной во всем этом деле. Именно когда я занялась персоной Антона Королькова, мои помощники буквально возопили о том, что я должна действовать решительно!
Дверь мне открыла женщина с печальным лицом, лет пятидесяти пяти. После вступительных слов и объяснений, кто я такая и почему я здесь, выяснилось, что зовут ее Галина Николаевна и что она недавно потеряла мужа.
— Он вернулся, когда не должен был возвращаться. Он у меня директор магазина… Был… Пришел домой в разгар рабочего дня. А тут бандиты, грабят нас!
Я мельком окинула обстановку квартиры и поняла, что грабители прошлись явно по «верхушкам», не обратив внимания на висевшие на стенах картины, проигнорировав канделябры, дорогой телевизор и другую электронику.
— Да, кстати, вот это нам вернули в милиции, — заметив направление моего взгляда, пояснила хозяйка. — Дивиди-плейер, например. Только Васю-то уже не вернешь. Сын потом говорил, что вещи — хрен с ними, вы убийцу отца найдите, я ему все кишки выпущу!
— И убийцу, естественно, не нашли?
— Не нашли, — покачала головой Галина Николаевна. — Вещи обнаружили на рынке, продавец говорил, что подошел к нему один, предложил… Он и купил… Милиционеры говорили, что вроде продавец тот с рынка раньше ни в чем таком замечен не был. Поэтому и поверили, что подходил к нему незнакомый. Или тот откупился, что ли… Не знаю я! — поморщилась хозяйка. — Короче, вещи вернули, а мужа…
— Подождите, значит, грабители убили вашего мужа случайно?
— Выходит, что да, — ответила Галина Николаевна. — Вася у меня крутой мужик был, ни с кем церемониться не любил. Видно, драться с ними полез, а они его ударили статуэткой по голове, бронзовой… И все!
Галина Николаевна заплакала.
— А ничего необычного перед ограблением не происходило?
Хозяйка пожала плечами.
— Может быть, приходил кто незнакомый?
Хозяйка покачала головой:
— Да у меня в милиции все это спрашивали уже!
— И все же…
Я вынула из сумочки фотографии Антона Королькова и Сережи Губанова и положила их перед Галиной Николаевной:
— Вы этих мальчишек знаете?
Хозяйка ограбленной квартиры с недоумением посмотрела на фотографии детей. Потом глаза ее широко распахнулись, и она вскрикнула:
— Ну конечно, эти мальчишки и приходили тогда! За водой вроде как!
— За водой? — удивилась я.
— Ну да… Пришли, у каждого в руках бутылки пластиковые, большие такие, по пять литров. Говорят, налейте, пожалуйста, водички, а то у нас частный дом и воду отключили. Ну, я налила, что мне, воды жалко, что ли?
— То есть вы сами им набирали, не они?
— Я набирала, — подтвердила женщина. — Еще спросила: вам горячей или холодной, а они говорят, мол, лучше холодной.
— Мальчишки в комнату проходили?
— Да вроде нет, я их в прихожей оставила…
«Ну, в общем-то, и из прихожей можно многое разглядеть, — подумала я, — да и прошмыгнуть на полминуты кто-нибудь из них вполне мог в комнату».
— Спасибо, вы мне, возможно, очень помогли! — сказала я.
Галина Николаевна взволновалась.
— Что, неужели мальчишки грабили? — ахнула она.
— Нет, думается, не мальчишки. Мальчишки просто оценили вашу обстановку и сказали взрослым дядям, что здесь можно поживиться!
— Надо же! Надо же! Не зря сын говорил мне, что их всех нужно собрать, этих бездельников из плохих семей, и в лагерь согнать, как при Гитлере или Сталине. Или вообще расстрелять.
— Ага, как евреев, — поддакнула я.
И тут я увидела, как Галина Николаевна вспыхнула. Она ничего не сказала, но я, бросив на нее взгляд, поняла, что ударила в больное место. Поначалу-то я не обратила внимания, но теперь мне показалось, что сама Галина Николаевна принадлежит к тому самому народу, который я с легкостью «отправила на расстрел».
— А вы найдете их? — осторожно спросила хозяйка.
— Найдем, — уверенно ответила я, хотя стопроцентной уверенности у меня, конечно, не было.
Но свет в конце тоннеля явно возник, и становился понятным мотив убийства Губанова. Становилось понятным и нервное поведение Антона Королькова. Видимо, тот самый взрослый дядя, который послал мальчишек на эту «наводку», и убил Сережу Губанова. Убил бы он и Антона Королькова, но, может быть, это было для него сложно, а может быть, он ограничился всего лишь запугиванием. Но выяснение этих обстоятельств составит заключительный этап моего расследования, и он начинается прямо сейчас. Я быстренько распрощалась с Галиной Николаевной и поспешила в милицию.
* * *— Мельников, привет, дорогой! — пропела я с порога милицейского кабинета.
Однако мое появление не вызвало ответного восторга. Мельникову было явно не до моей персоны, несмотря на всю его ко мне симпатию. Похоже, он получил выговор от начальства. Об этом свидетельствовали и покраснение его лица, и его сосредоточенность, и даже злость, с которой он перебирал бумаги на своем столе.
— Ну что случилось, дорогой мой, почему ты так не весел? — продолжила я гнуть свою линию, подсаживаясь к Мельникову.
— Слушай, Иванова, дорогим я тебе буду, когда мы поженимся и ты будешь мне щи варить! Когда ты бросишь заниматься частными расследованиями и будешь сидеть дома с нашими детьми, а вечером я, измотанный на работе, буду приносить тебе честную милицейскую зарплату, а ты выставишь передо мной эти самые гребаные щи и посетуешь на то, что я принес мало денег! А потом я тебе эти щи надену на голову, а ты, вспомнив свои навыки, ударишь меня хуком справа. Потом я, основываясь уже на своих навыках практикующего оперативника, отвечу тебе хуком слева, а после всего этого, когда уже проснутся плачущие дети, мы будем сидеть около зеркала, замазывать свои синяки и убеждать друг друга в том, что мы безумно друг друга любим.
— Да тебе бы сериалы писать, Мельников! — восхищенно воскликнула я. — Это же сюжет!
— Короче, дорогая моя, — Мельников сделал особый акцент на слове «дорогая», — пока мы еще неженаты, давай-ка по существу.
— Досаждают ли тебе квартирные кражи? — спросила я.
Мельников слегка помедлил, так как не был готов к такому резкому повороту в теме разговора, а потом спокойно ответил:
