Павел Генералов - Война олигархов
— И кто же?
— Шерочка с машерочкой. Оба двое зятя Сафина…
Вновь звякнув колокольчиком, дверь бара приоткрылась. Появилась лохматая голова:
— Земфиры не было? — хрипло спросила голова женским голосом.
— Будет после обеда, — ответил Глазов и голова исчезла, будто отрубленная тяжёлой дверью бара.
— Так что заказчик либо Вафин Эмиль, либо Сидоров Георгий… Забыл отчество, кажется…
Глазов замолк — в бар вошёл посетитель и решительно направился прямо к стойке.
— Знакомься, — ехидно улыбнулся Нур школьному другу и указал на подошедшего высокого парня. — Сидоров Георгий, а отчество — Валентинович. Гош, третьим будешь?
Глазов чуть не поставил бутылку с минералкой мимо стойки. Одно слово — Меткий Глаз!
— Можно просто Гоша, — Гоша сел на высокое кресло и протянул руку.
— Сергей, — Глазов пожал Гошину руку и вопросительно уставился на Нура.
— Версия о втором зяте — тупиковая, — рассмеялся Нур.
— Можно кофе? И покрепче, — попросил Гоша и огляделся. — Давай за столик пересядем, а то здесь прямо как на насесте.
Нур с Гошей устроились за столиком в углу, куда не доходили вездесущие солнечные лучи. Кофе был сладким и горячим. А уж крепким! — для не слишком подозрительного подозреваемого Серёга расстарался.
Гоша хмуро прихлёбывал бодрящий напиток и внимательно слушал вести из МВД. У него версий было ровно столько же, только вот фигуранты — разные. Их с Нуром расследование, несколько доморощенное, надо признать, упрямо не хотело складываться в чёткую картину. Это как паззл собирать — вроде бы почти всё складывается, но именно что — почти. Не хватало нескольких фрагментов, которые, уложенные ровно на своё место, помогли бы восстановить полную композицию…
На звук колокольчика ни Нур, ни Гоша не повернули головы, хотя уже подошло время назначенной встречи. Или, если встречаешься с представителями определённого круга, встречи следует называть стрелкой? Они слышали, как пришедший — судя по шагам, это был мужчина — тихо переговорил с Глазовым и направился к ним.
— Можно? — спросил вошедший, и, не дожидаясь ответа, присел за столик, стукнув о стол гранёным стаканом с яблочным соком.
Любитель яблочного сока оказался молодым парнем, практически их ровесником. Бритоголовый, широкоплечий, с тёмными глазами и слегка приплюснутым носом, он внимательно осмотрел спокойного Гошу и перевёл настороженный взгляд на Нура. И вдруг в глазах его заплескалась радость:
— Нурмухамет? — словно не веря себе, спросил он.
— Точно, — ответил Нур и вгляделся в парня, медленно узнавая его. — Рафик? Ты? — удивился он.
Кого–кого, а уж давнего своего приятеля–соперника по карате он никак не ожидал увидеть здесь, на этой, блин, стрелке! Он–то был уверен, что Рафик если и бросил спорт, то перешёл на тренерскую работу. Ведь Рафаил Исмаилов, Рафик был единственным, кто в Нуровой каратистской юности мог стать настоящим, мирового уровня, спортсменом. А они должны были встретиться то ли с правой, то ли с левой «рукой» Юруслана. Неужели Глазов что–то напутал? Хотя, конечно, вряд ли…
— Ну! — радостно подтвердил Рафик. — Ты где сейчас?
— В Москве.
— Чем занимаешься?
— Бизнес, — кратко пояснил Нур.
— Карате бросил?
— Немного занимаюсь, с детишками секцию веду. И так, по мелочёвке… А ты?
Рафик насупился:
— Спорт мне не по карману. Я делом занимаюсь.
Нур опустил глаза.
— А ты меня не жалей, — жёстко сказал Рафик. — Работа как работа. По крайней мере, зарплату вовремя выплачивают, — он цинично усмехнулся. — Так что у вас ко мне за базар?
— По Сафину, слышал о таком? — вмешался Гоша.
— Слышал, но наши здесь не при чём. У нас и своих заморочек выше крыши. И в нефть мы не лезем.
— Почему? — спросил Гоша нейтральным тоном. Вроде интересно: мёд рядом, а пчёлам это без интересу.
— Потому, — отрезал Рафик и посмотрел на Нура. Тот выдержал взгляд бывшего спаринг–партнёра. — Хорошо, скажу. Но только — между нами?
— Моего слова тебе достаточно? — спросил Нур.
— Да, — кивнул Рафик. — Юруслану звонили сверху. Рафик указал пальцем на синий потолок бара. — С самого верху, — уточнил он.
Из Кремля, что ли? — пришла в голову Гоше дикая мысль.
— И приказали — в нефтянку ни–ни. Сам Дед звонил, — шёпотом сообщил Рафик и глаза его загорелись. — Из Америки.
— И что? — не поверил Гоша.
— И то — у нас такие приказы не обсуждаются.
— Вертикаль власти, — задумчиво проговорил Нур. — Это серьёзно. Спасибо, Рафик.
Нур полез в верхний карман джинсовой куртки за оговоренным гонораром, но Рафик остановил его:
— Со своих, — он подчеркнул слово «своих», — не возьму.
— А мы — свои? — удивился Нур.
Рафик ответил неожиданно, вопросом:
— А помнишь, тогда на России, на юношеском, весь пьедестал наш был? Я, ты и Мишка из Агидели?
— Помню, — кивнул Нур.
Ещё бы не помнить! Когда они вернулись в Уфу, их чуть не задушили в объятьях прямо на трапе самолёта. А их юные наглые лица красовались на первых полосах всех республиканских изданий. Славное было времечко!
— Ну, спасибо тебе, — Нур протянул Рафику руку.
— На здоровье, — пожал тот плечами.
— Слышь, Рафик, — остановил поднявшегося было каратиста Нур. — А если у меня будет для тебя работа, нормальная, пойдёшь? Зарплату — день в день, — спохватился он.
— Пойду, — коротко кивнул Рафик.
— А какая это у тебя будет работа? — спросил Гоша, когда Рафик ушёл.
— Ну, ты же уедешь в Москву?
— Уеду, Зере учиться надо, — согласился Гоша.
— Так тебе здесь на первое время нужен будет свой человек? — прямо спросил Нур. Они пока не обсуждали этот вопрос, но такое решение казалось вполне очевидным.
— Посмотрим, — буркнул Гоша.
Он знал одно: что пока не будет найден заказчик убийства Сафина, он никого вместо себя подставлять под пули не будет. Даже лучшего друга. Тем более — лучшего друга. А пока… Пока надо искать недостающие фрагменты паззла по имени «Нефть». Ведь ясен пень — стреляли не в Сафина. Стреляли в «Башконефть».
***Самому себе стыдно было признаться, но почему–то больше всего Артур Викторович Чуканов, глава «Севернефти», беспокоился о Бисмарке. Отправляясь на два дня в Москву, Бисмарка он решил лишний раз не травмировать многочасовыми перелётами. И оставил его в своём гостиничном номере в Нефтесеверске. Конечно, там о нём позаботятся.
Но ведь опять, руку можно дать на отсечение, перекормят! Хотя он уже много раз и очень настоятельно требовал, чтобы жратву тому давали точно по норме. Ну и что, что он требует ещё?! Он и так уже не на кота, а на собаку или даже свинью начал походить. По крайней мере размерами.
В остальном всё складывалось более или менее сносно. Жену с сыном Артур Викторович ещё в прошлом месяце отправил в Лондон — от греха подальше. В Администрации Президента все вопросы разрешились в лучшем виде: речь шла о передаче в личное управление Чуканова двадцати двух процентов акций. Эти акции должны были быть изъяты у проштрафившихся перед государством держателей. По остаточной стоимости. Тем приходилось выбирать. Выбор, что и говорить, был небогатый — между восполнимой потерей части собственности и невосполнимой потерей свободы. То есть, акционерам, наконец, было сделано такое предложение, от которого они не смогли уже отказаться.
Таким образом, под контролем Чуканова вот–вот окажется контрольный пакет, что позволит ему больше не оглядываться на Совет директоров, а проводить исключительно собственную и независимую политику. В пользу родного государства, естественно.
Беспокоил только Боков. Как–то слишком уж он затих в последнее время. Хотя ещё совсем недавно проявлял просто чудеса активности. Подкатывался всеми возможными способами. В общем, достал. Пришлось применить самую тяжелую артилерию. Артобработка, похоже, пошла на пользу. На Бокова хорошенько наехала Генпрокуратура за разные прошлые и нынетекущие грехи. И он вынужден был уехать не только из Белоярска, но вообще из страны. Обретался где–то в Словакии. Осваивал новые горнолыжные трассы. Может быть, просто одумался? Хотя это и мало было похоже на Витю Бокова. Козлище тот ещё. Но ведь с возрастом даже и сильно отмороженные иногда умнеют? А то возомнил себя хозяином Белоярского края! Вот и получил по носу. Не по зубам ему оказался Чуканов, не по зубам!
Из офиса «Севернефти» на Сретенке выехали в начале девятого.
— Сан Саныч, — приказал начальнику охраны Чуканов, — давай заедем в «Храм дракона» на Ленинском, перекусим. Оттуда — сразу во Внуково. Распорядись, чтоб самолёт готовили. Да и еду в «Драконе». Чего–нибудь поострее.
— Как, и домой не заедете, Артур Викторович?
