Леон де Винтер - Небо Голливуда
– У меня рейс в половине двенадцатого. Авиакомпания «Дельта».
– Я тебя встречу, – сказал Джим. – А девушка?
– Паула останется в Вегасе. Согласно легенде, она навещает рожающую подругу. Лучше, если она пока побудет здесь. Я привезу ключ, и завтра мы заберем деньги.
– Откуда ты знаешь, что ключ подойдет к сейфу?
– Знаю.
– Может, она морочит тебе голову, так же как и Родни.
К Грину тоже было закралась такая мысль, но он не смел сомневаться в честности Паулы, когда она стояла рядом. Он был убежден, что ключ, который она ему дала, – необычно широкой формы с хитроумной системой желобков, – откроет сейф.
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
После полуночи Грин приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса «Лакс». У выхода его ждал Бенсон. Он приехал один, потому что Джимми мучился похмельем. После их разговора о роли полицейского в доме Родни Джимми напился. «Нервы», – заключил Бенсон.
Бенсон попросил Грина сесть за руль «олдса», поскольку считал, что в его возрасте лучше воздерживаться от управления автомобилем и вообще желательно ездить в лимузинах, на заднем сиденье.
– Господи, как часто я это уже видел! – воскликнул Бенсон. – Некоторые люди настолько не уверены в себе, что тут же глотают что-нибудь или тянутся за бутылкой. Я знал, что Джим и раньше пил, чем сильно себе навредил, но что он до сих пор не бросил это занятие… Вы знали?
– Нет, господин Бенсон.
– Я помню Джима еще двадцать-тридцать лет назад. Тогда он не был таким. Прекрасный актер. Любимец Ли Страсберга. Выкладывался полностью. Даже когда играл в паре. Себя не щадил. Невероятно серьезный и невероятно честный. Никогда не искал легких решений и выворачивался наизнанку. После окончания съемок ему требовался месяц, чтобы прийти в себя. Когда он работал… Я вспоминаю, как он ходил по съемочной площадке. Сражаясь с демонами, которых он призывал, чтобы быть в состоянии играть. Очень методично. Каждую сцену он играл так, словно переживал собственную жизнь. У него был длинный список того, с чем ему приходилось считаться. На это уходила масса энергии. Сколько нужно мужества для того, чтобы таким образом по нескольку раз переживать свою молодость.
– Я был рядом, когда он окончательно загубил свою карьеру, – сказал Грин.
– Та история с полицейской машиной?
– Да. Он тогда тоже надрызгался.
– Ему завтра нельзя с нами, господин Грин. Нам нужен кто-то четвертый, ведь меня они знают. В их глазах я опустившийся актер, работающий электриком.
– Мы не можем брать другого, – сказал Грин решительно. – Нас трое. Так быстро мы никого не найдем.
* * *Джим сидел на диване в гостиной Бенсона. Регулятор звука приемника стоял на максимуме – из колонок шипела тишина в доме Родни.
Джим поднял руку в качестве приветствия, сжимая между пальцами сигарету. Пепельницу на столе переполняли окурки.
– Я нес вахту, – сказал он. – Ничего не случилось. Никого нет дома. Как все прошло? Она брала в рот?
– Я не хочу, чтобы ты здесь курил, – сказал Бенсон. – Ты знаешь, что я не могу вышвырнуть тебя на улицу. Или позвонить в полицию.
– Всего одну сигаретку.
– Заработаешь рак легких.
Джимми усмехнулся и покачал головой:
– Ты скоро окочуришься от рака печени, но продолжаешь беспокоиться о раке легких. Может, ты еще и шампунем от перхоти пользуешься? У него рак, а он переживает по поводу белых чешуек на своих плечах!
Он разразился хохотом, отхаркивая вязкую мокроту.
– Сами видите, он не придет в себя до завтрашнего утра, – сказал Бенсон.
Грин убрал бутылку виски со стола.
– Эй, что это мы делаем? – сказал Джим. – Решил поиграть в сухой закон? Послушай-ка, мальчик. Ты еще в пеленках лежал, когда я уже стоял на съемочной площадке! Понимаешь? И твой член по сравнению с моим еще был жалким отростком, ясно? Поставь бутылку обратно, и закончим на этом, понял?
– Мы завтра собираемся украсть четыре миллиона долларов, – сказал Грин. – Для этого нам нужны ясные головы. Тебе особенно. Если хочешь пойти завтра с нами и получить свою долю, то сейчас же прекрати пить. Иначе для тебя, Джим, все кончено.
– Слушай, не вешай мне лапшу на уши, я знаю, что делаю.
– Хотите пива, господин Грин? – предложил Бенсон. Они оба стояли у камина и смотрели на Джимми.
Грин взял пиво и сказал:
– Только не говори, что мы тоже пьем, Джим. Это лишь баночка пива. Мы при этом не нажираемся. Мы не хотим все испортить.
– Я тоже не хочу. Мы возьмем свои денежки и сделаем ноги.
– В таком состоянии ты не добежишь дальше сточной канавы, – сказал Грин.
– Заткнись. Я просто немножко выпил. Чтобы расслабиться. В отличие от некоторых, я нигде не расстегивал штаны, я заменяю секс стаканом, понятно?
– Что ты вбил себе в голову? – спросил Грин. – Я к ней не притрагивался, осел.
– Прекрасно. Именно это мы, и хотели услышать. Голубочки вы наши.
Грин умоляюще посмотрел на Бенсона:
– Вы правы, тяжелый случай. Как нам его вернуть в нормальное состояние?
Бенсон бросил на него печальный взгляд.
– Как далеко мы пойдем? – спросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Я знаю, как возродить Джимми Кейджа к жизни.
– Ха, – хмыкнул Джим, – только об этом я и мечтаю.
Бенсон вышел из комнаты.
– Послушайте, что вы так волнуетесь? – спросил Джимми Грина. – Я немного выпил. Вот и все. Я в своей жизни еще не так пил, и все было в порядке, понимаешь? Завтра я буду как новенький. Помнишь того маленького толстого инспектора из «Полиции Нью-Йорка»? С польской фамилией, Слибович, или что-то в этом роде. Завтра я буду играть, как он. Безумно, понимаешь? Он играет в припадке бешенства, мне это знакомо. Этого бешенства у меня в избытке. Слышишь, Томми? Нужно найти такое чувство у себя внутри, в глубине своих кишок, понимаешь? Лишь тогда ты способен играть.
– Сейчас ты, по-моему, застрял в своих кишках, – отреагировал Грин.
Флойд Бенсон вернулся в гостиную. Он нес огромный цинковый таз.
– Отойдите в сторонку, господин Грин.
– Господин, господин, – пробурчал Джим. – Какие вы тут все вежливые! Прекрати эту ерунду!
Прежде чем до Джима дошло, что в гостиной мог делать таз, Бенсон уже отвел его назад для придания движениям большей силы.
Мощная струя воды окатила Джимми.
За какую-то долю секунды он был уже весь мокрый, с головы и лица капало, одежда насквозь пропиталась водой, так же как и диван и весь угол, где он сидел.
Промокший и ошарашенный, он не двигался с места, постоянно моргал, а когда медленно поднес руку ко рту, заметил, что сигарета между его пальцами погасла и развалилась.
– Я не хочу, чтобы здесь курили, – сказал Бенсон сдержанным тоном.
Очевидно, ему было все равно, что часть гостиной покрыта водой. Он поставил таз на пол, облокотился на камин и, расслабившись, сделал глоток пива.
– Извини, – тихо сказал Джим.
– Пойдемте в сад, – предложил Бенсон, – на дворе прекрасный вечер. Надень что-нибудь сухое, Джим.
– Да, с удовольствием, можно?
– Я помогу тебе, – сказал Грин.
Опираясь на руку, Джимми поднялся с дивана. Грин проводил его в комнату в задней части дома, около кухни.
Отрывистыми усталыми движениями, будто каждое прикосновение к коже причиняло ему боль, Джимми медленно разделся. Красивое тело для мужчины его лет, тренированное и мускулистое, лишь седые лобковые волосы выдавали истинный возраст. Почему он их не красил?
– Ты отдаешь всего себя, вживаясь в роль, но потом, когда все позади, ты снова возвращаешься в этот мир с голой задницей. Без текста, без сюжета, без морали рассказа.
Джим не реагировал. Он сосредоточился на выборе сухой одежды из своего чемодана. Еще не так давно его шкафы ломились от костюмов и рубашек, нижнего белья и носков, десятков пар обуви. В чемодане все было аккуратно сложено, с любовью и заботой.
– Джим, когда ты начал серьезно пить? Что послужило поводом? – спросил Грин.
– Я уже в порядке. Сейчас спущусь вниз, – ответил Джим.
– После смерти сына? – не отставал Грин.
Кейдж сглотнул и ничего не ответил, сконцентрировавшись на процессе надевания брюк.
– Что случилось тогда с твоим сыном, Джим?
Кейдж застегнул ширинку, вынул идеально выглаженную рубашку и спрятал что-то под свитер, избегая взглядов Грина. Но Грин успел заметить, что эта была пластиковая коробка от видеокассеты.
– Тогда, в гостинице, ты спас меня от белой горячки, теперь моя очередь.
– Спасибо. Не стоит. Я сам справлюсь.
Он расстегнул рубашку, повернувшись волосатой грудью к Грину, и осторожно надел ее, боясь посадить где-нибудь пятно.
* * *Флойд Бенсон сидел на стуле в саду, возле потемневшего бассейна с водорослями и тиной.
– Что вы планируете завтра предпринять? – спросил он Грина.
– Пойду один, – ответил Грин. – Паула утверждает, что полицейские так не поступают, но на Джимми рассчитывать сейчас не приходится. Он психически неуравновешен. Тогда, в истории с «кадиллаком» я тоже должен был это понять – ему требовалась профессиональная помощь, курс психотерапии с хорошим специалистом.
