Ирина Градова - Шоковая терапия
– Господи, Шилов! Выкупил все купе, притащил вино… Ты полон сюрпризов!
– Стараюсь, – ухмыльнулся он. – А то вдруг тебе станет со мной скучно?
– Никогда! – воскликнула я и обвила его шею руками.
– Так я получу свой медовый месяц? Или хотя бы ночь?
– Ночь африканской страсти гарантирую! Разливай!
Самое ужасное, что можно себе представить, – это шампанское в пластиковых стаканчиках, – особенно такое, как «Моет Шандон», однако сегодня Олег превзошел самого себя, вытащив из той же сумки два бокала, пакет с мандаринами, бананы, фрукты в шоколаде и виноград.
– Все, что ты любишь, – сказал Олег.
– Я люблю тебя! – улыбнулась я и потерлась щекой о его плечо. – В последнее время мы мало разговаривали, но это не потому, что я не хотела…
– Давай забудем об этом, хотя бы на сегодня, – перебил Шилов. – Сегодняшний вечер – только наш, и я не хочу слышать ни про ОМР, ни про больницу… ни про Лицкявичуса.
– Договорились! – легко согласилась я, отпивая шампанское и щурясь от удовольствия, когда пузырьки, лопаясь, попадали мне в нос. В мире нет напитка, к которому я относилась бы так же трепетно, как к шампанскому. Разумеется, я имею в виду настоящее шампанское, а не газированное вино, называемое этим высоким именем, от которого сворачивает желудок, а во рту остается стойкий привкус сивушных масел. Возможно, это снобизм, но я не люблю обижать свой желудок, поэтому придерживаюсь принципа: лучше голодать, чем есть что попало. И пить – тоже.
За окном быстро темнело, загорались огни на перроне. Сентябрь близился к концу, и природа постепенно готовилась к мраку и холодам. Вот за что я не люблю Питер: осень, зима и часть весны там проходят во мгле и мороси, а я, имея южные корни, с трудном переношу этот климат.
Поезд тронулся, а я все смотрела в окно, попивая шампанское.
Шилов сел рядом и обнял меня за плечи.
– Тебе хорошо? – спросил он, и я поняла, что мой ответ для него невероятно важен.
– Мне, наверное, еще никогда не было так хорошо! – честно сказала я. – Нам нужно почаще сбегать из города… Может, съездим в Выборг? Или в Новгород?
– Тебе стоит только сказать, – улыбнулся Олег. – Это ведь ты у нас всегда занята!
И я снова почувствовала себя виноватой. Терпеть этого не могу – и надо же было Шилову испортить такой чудный момент!
* * *– Ну, как ты? – спросил Андрей, пропуская Антонину в квартиру.
– Ничего, Андрюш, спасибо, – ответила она. – Знаешь, хотела тебе сказать: у тебя замечательная группа! Такое впечатление, что вы понимаете друг друга с полуслова.
– Уверяю тебя, это не так. Мы постоянно цапаемся, но в присутствии посторонних стараемся вести себя прилично.
– Посторонние – это я?
– Прости, я не имел в виду…
– Да ладно, Андрей, что уж там! На самом деле я ведь по делу пришла. Это касается ежедневника Гены.
– Ты что-то обнаружила?
– Не знаю, важно ли это…
– Важным может оказаться что угодно, – прервал ее Андрей. – Леонид сказал, что часть листов вырвана.
– Да, но я не о них хотела поговорить, а о той странице, что осталась в ежедневнике, – за двадцать пятое июня.
– А это?.. – Андрей вопросительно поднял брови.
– Двадцать пятая годовщина нашей свадьбы!
– Извини, забыл.
– Ты и не обязан помнить. Дело в том, что мы готовились, собирались устроить большой праздник – дети просили. Гена должен был вернуться в пятницу вечером, но днем он позвонил и сказал, что ему поставили рабочий день на субботу. Очень извинялся, конечно, но он никогда не отказывался от дополнительной работы, потому что она приносила хороший приработок. В общем, я не стала устраивать скандал, хотя, конечно, обиделась: пришлось мне самой гостей развлекать, а настроение… ну, ты сам понимаешь!
– И что же не так с этой датой в ежедневнике?
Вместо ответа Антонина пролистнула страницы и протянула его Андрею. Он прочитал: «Двадцать пятое июня, суббота – празднование годовщины».
– И что? – спросил он, все еще не понимая, к чему она клонит.
– Гена все записывал – до мелочей. Если ему поставили рабочий день, то это обязательно должно было найти свое отражение в ежедневнике. Сам посуди, ведь необходимо следить за собственным расписанием!
– Может, он забыл? – предположил Андрей. – Или записал где-то в другом месте? Или…
– Исключено! Гена всегда был человеком дотошным, иногда это могло раздражать, зато он никогда ни о чем не забывал – из-за того, что серьезно относился к своему «склерознику»!
– Я не совсем тебя понимаю, Тоня, – взъерошив пятерней роскошную седую шевелюру, проговорил Андрей. – К чему ты клонишь?
– Я думала, это ты мне скажешь… Даже не представляю, что бы это значило!
– Это все, что показалось тебе странным? Как насчет отсутствующих страниц?
– Не могу сказать. Я запомнила день годовщины – как можно такое забыть? Но другие дни… Прости, мне ничего не приходит в голову!
– Ладно, – вздохнул Андрей. – Значит, попробуем зайти с другого конца. Ты разрешишь мне передать ежедневник одному компетентному товарищу?
– Все что угодно, если это поможет оправдать Гену!
* * *Шилов остался с отцом, который специально взял выходной по случаю нашего визита, а я поспешила на встречу с капитаном Яблочкиным. Он любезно предложил подбросить меня до больницы, учитывая тот факт, что в Москве я ориентируюсь плохо.
– Вы узнали что-нибудь об афере? – спросила я, едва лишь мы закончили обычный обмен приветствиями.
– Все как обычно, – пожал плечами следователь. – Однако я должен вас поблагодарить.
– Это за что же? – удивилась я.
– Выяснилось, что дело Малининой связано с целой серией риелторских афер. Ваша медсестра позволила мне собрать их все в одно и разрабатывать одновременно. Если все сладится, я, возможно, заслужу благодарность начальства и, надеюсь, еще нечто посущественнее.
– Ой, совсем забыла! – воскликнула я. – Майор сказал, что вы любите наш шоколад, – и я вытащила из пакета, в котором несла купленные для Ольги фрукты и сок, большую коробку конфет «Летний сад». За ней последовала бутылка «Наполеона» – не совсем, конечно, питерский продукт, но я рассудила, что он достаточно хорош для любого случая.
– Агния, вы меня балуете! – растрогался капитан. – На самом деле, это я должен сделать вам подарок, ведь Малинина оказалась единственной свидетельницей, которая не просто выжила, но и запомнила все детали, а также людей, которые все это провернули.
– А что же все-таки случилось?
– Ольгу и в самом деле «прихватил» один парень, прежде работавший в фирме, которую вы навестили в поисках девушки. Правда, имя его – не настоящее, на самом деле его фамилия Орленко, и он уже не раз попадал в поле зрения милиции. Она дала его описание, которое полностью совпало с уже имевшимися сведениями об одном из участников преступной группы. Он показал ей квартиру, за которую внесла залог мадам из «Соснового рая», взял остаток денег, но с оформлением бумаг все тянул и тянул. Дело кончилось тем, что Ольга конкретно «наехала» на парня и потребовала отдать ей документы, оформленные на свое имя. В противном случае она грозилась пойти в милицию. Не думаю, правда, что она рискнула бы это сделать, ведь квартира явно досталась ей неправедным путем! Скажу я вам, Малининой крупно повезло. Эта группа «черных» риелторов работает в Москве уже примерно три года, и мало кто из пострадавших остался в живых. Конечно, в основном они старались иметь дело с незащищенными слоями населения, а Малинина к ним не относилась, но все же она удобная жертва.
– Почему – удобная?
– Да потому, что она – нездешняя! Вы же сами искали ее, а обратиться, кроме единственной подруги, оказалось не к кому. Такая ситуация – настоящий подарок для мошенников. Убей они Малинину, никто ее не хватился бы. Если бы не вы, мы бы и понятия не имели о том, что Ольга вообще находится здесь! Избавиться от нее было бы проще простого.
– А почему же не избавились?
– Я же говорю – повезло ей. Конечно, многие могут со мной не согласиться и сказать, что попасть под машину на пешеходном переходе – везенье весьма сомнительное, но это только в том случае, если бы Ольга при этом погибла. К счастью, она осталась жива.
– Думаете, авария была случайной?
– Пока трудно сказать, предстоит долгое следствие. Но вы, вероятно, получите интересующие вас сведения. Опять же, это просто удача: Ольга пролежала в коме около трех недель, а потом выяснилось, что она страдает провалами в памяти. Мне пришлось встретиться с ней несколько раз, чтобы она смогла рассказать более или менее связную историю. Теперь она почти в порядке – если не считать аппарата Илизарова на правой ноге и легких последствий сотрясения мозга.
Ольга лежала в переполненной народом палате. Просто ужас, как много человек оказалось в травматологии, а ведь до зимы с ее скользкими тротуарами, жуткими гигантскими сосульками и падающим с крыш снегом еще далеко! К моему удивлению, девушка, казалось, даже обрадовалась, увидев нас с капитаном. Особенно ее порадовали фрукты и сок.
