Михаил Ежов - Лестница страха
— Ну задавайте. — Историчка сняла очки, как бы давая понять, что учебный процесс безнадежно испорчен бесцеремонным вторжением.
Дети тем временем здоровались с Дыминым, которого уже знали.
— Ребята! — обратился к ним Смирнов, доставая из кармана фотографии. — Вы помните, лейтенант Дымин приходил к вам и спрашивал, замещал ли у вас урок учитель русского языка?
— Да! — нестройным хором ответили ученики. — Помним!
— Я вам покажу фотографию, — продолжал Смирнов, беря в руки карточку Голобова. — А вы мне скажете, он это был или нет. Хорошо?
— Да! — Дети были полны энтузиазма.
— Это он? — Смирнов продемонстрировал фотографию.
— Можно поближе?! — раздалось несколько выкриков. Человека три-четыре привстали, близоруко щурясь.
— Конечно. — Следователь прошел по рядам. — Этот учитель у вас замещал?
— Нет! Нет! Другой! Нет! Не он, — слышалось со всех сторон.
Смирнов отобрал из пачки фотографию Викулова, учителя физкультуры.
— Может быть, этот?
— Да! — обрадованно завопили дети. — Это он!
— Уверены?
— Да!
— А кто-нибудь вам уже показывал эти фотографии? — спросил Смирнов.
— Нет! Только вы!
— Спасибо! — Смирнов спрятал карточки в карман, кивнул историчке, смотревшей на него, недовольно поджав губы. В ее взгляде было что-то злое. — Пошли! — бросил следователь Дымину. — До свидания, ребята!
Полицейские выскочили в коридор, сопровождаемые детскими выкриками.
— Давай, давай, быстрее! — торопил Смирнов оперативника.
Они сбежали по лестнице, затормозив только внизу, у турникета. Охранник равнодушно открыл им проход.
— Что, блин, это значит? — не выдержал Дымин, когда они со Смирновым оказались на улице и быстрым шагом направились к машинам.
— А то, что Казимов был прав! — пояснил следователь, оглядываясь на школу. Ему показалось, что в окне третьего этажа он увидел мелькнувшее лицо исторички. Кажется, она звонила по сотовому телефону.
— В смысле?
— Ты хотя бы понял, что у Голобова нет алиби?! Мы думали, что он мог совершить только второе убийство, а только что выяснилось, что мог оба! И у него был личный мотив, понимаешь?
— Понимаю. Но… подожди, Валер! Дети-то уверены, что у них был Голобов.
— Именно! Потому что Викулов представился им как Голобов. И он подходит под описание русиста. Если детей спросят, как выглядел учитель, они ответят, что он был молод. Кто додумается показывать фотографию, если и администрация, и дети утверждают, что Голобов был во время убийства Растоповой на уроке?
— Ты, например!
Смирнов отрицательно покачал головой:
— Не я. Алик.
— Казимов?
— Да. Он был здесь, но карточки показать не успел. Не знаю почему. Хотя догадываюсь.
— Почему? — спросил Дымин.
Полицейские остановились возле своих машин.
— Он учился здесь.
— Казимов?
— Да. Так что я думаю, сначала он пошел к тому, кому доверял. Может быть, к директору, может быть, к кому-то из преподов, которые работали здесь, когда он еще учился. И он ошибся.
— Не к тому пришел, — понимающе кивнул Дымин.
— Да. Поэтому теперь он в больнице.
— А мы сбежали поджав хвосты?
— А мы сбежали, — спокойно подтвердил Смирнов, открывая дверь своей машины. — Но мы вернемся.
— Куда сейчас?
— В отдел. Надо доложить Петровичу. Теперь есть что.
Смирнов сел в машину, завел мотор, но поехал не сразу. Сначала он позвонил Павлову.
— Привет, это Валера. Слушай, выясни, в какой спортивный лагерь уехали дети из нашей школы. Мне нужно точное местоположение. Да, хочу съездить. Ага, давай.
Повесив трубку, Смирнов бросил взгляд на школу и нажал педаль газа. Надо еще выяснить, к кому так опрометчиво заглянул Казимов. Но сначала он поймает с поличным физкультурника и русиста. Может быть, удастся притянуть и директора. Смирнов был уверен, что соревнования, на которые уехали старшеклассники, важны, и школе очень хочется, чтобы дети их выиграли. А значит, ученикам дадут допинг.
Следователю вдруг пришло в голову, что это может быть то самое «Вино Шаббата», но он тут же отмел эту нелепую мысль: стимулятор должен давать силы и выносливость, а не порождать галлюцинации и сводить с ума.
Он вывел «мицубиси» на дорогу и пристроился в хвост Дымину. Вскоре они доехали до отдела.
— Давай перекурим, — предложил Смирнов, доставая сигарету.
— Ты же бросил, — удивился опер.
— Бросил, — согласился следователь. — А теперь опять начал.
— Значит, будешь докладывать Петровичу? — спросил Дымин, давая ему прикурить.
— Спасибо. Да, пора. Нужно тряхнуть эту школу, а для этого нужны санкции. — Последнее слово Смирнов выговорил с усмешкой.
— Я спрашиваю, потому что он не поверит.
— Во что? — нахмурился следователь.
— В то, что в школе работает банда.
— По-моему, все логично.
— Да, наверное, только…
— Что?!
Дымин пожал плечами:
— Вся эта версия… с заговором…
— Сговором, — перебил его Смирнов. — Речь идет о преступном сговоре.
— Ну да.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул следователь, стряхивая пепел, который тут же унес ветер. — Но другого адекватного объяснения нет. Если мы не примем как факт то, что в школе существует банда, дело нам не раскрыть.
— А в чем смысл?
— Смысл чего?
— Убийств.
— Казимов тебе не говорил?
Дымин отрицательно покачал головой.
— Мы думаем, что в школе детям дают допинг. Скорее всего, что-то вроде химического наркотика.
— Да ладно!
— Угу.
— Зачем?
— Чтобы они побеждали в соревнованиях. Похоже, либо директриса, либо физрук очень честолюбивы.
— А еще химик и русист? — недоверчиво улыбнулся Дымин.
— И трудовик, возможно. Казимов вообще считает, что весь педколлектив школы участвует в том, что происходит.
Опер опять с сомнением покачал головой:
— Знаешь, даже для меня это звучит как бред. И вы реально разрабатываете эту версию?
— Все так и есть, — холодно отозвался Смирнов. Его задело недоверие Дымина. Но и смутило: почему ему не удалось убедить опера? — Я могу объяснить, как они это сделали, — добавил он, бросая окурок в урну.
— А зачем, можешь?
— Конечно. Убрали свидетелей.
— Того, что детям давали допинг? — Дымин тоже выкинул окурок.
— Ну да. Думаешь, это того не стоило?
— Не в этом дело.
— А в чем? — спросил Смирнов с легким раздражением.
— Зачем давать детям допинг? Зачем эти победы? Неужели они стоят такого риска? Не может быть, чтобы столько людей так болело за родную школу, чтобы подставляться.
— Я думаю, допинг — это побочный… продукт. В смысле, его делают заодно с другими наркотиками. На рынке появилась новая, очень мощная дурь. Судя по всему, ее и вкололи Алику.
— Вот и я о том же.
— В смысле? — Смирнов чувствовал, что не догоняет.
— Если люди организовали в школе нарколабораторию, зачем им палиться на допинге? Это бред, Валера, ты уж извини! Я бы на их месте плюнул на все призы и греб бабло лопатой.
Следователь задумался. В словах Дымина был здравый смысл, и еще какой.
— Черт! — выругался он. — Но все равно я уверен, что в школе делают дурь! Алик пошел туда и получил дозу.
— Не факт, что он там был. Нас, кстати, никто не пытался… обезвредить.
— Нас было двое.
Дымин усмехнулся:
— Если там целая банда…
— Ладно, ты прав! — перебил его Смирнов. — Конечно, нас бы скрутили. Но что, если они не были готовы?
— А к приходу Алика, значит, были?
— Тоже верно! — Смирнов с досадой сплюнул. — Вся версия летит. Но я чувствую, что со школой что-то не так, понимаешь!
— Может, ты и прав, но Петрович от твоих доводов камня на камне не оставит.
— Посмотрим.
Следователь понимал, что Дымин прав, но у него не было выбора. Он должен был изложить начальнику версию и доводы — в конце концов, Казимов тронулся из-за этой школы. В том, что дознаватель был прав, Смирнов уже не сомневался. Ему было ясно, почему Дымину трудно поверить в то, что он ему рассказал, но не всегда следует искать простые решения. Случается, что их попросту нет.
Они с опером вошли в отдел и поднялись на второй этаж.
— Ты сразу к Петровичу? — спросил Дымин.
— Нет, напишу отчет. Думаю, так будет лучше.
— А мне что делать?
— Позвони Жерикову, узнай, что он выяснил насчет «Братства Эреба». Он поймет, о чем речь. И спроси, связана ли секта как-нибудь с нашей школой. Он обещал узнать.
— Секта? — Дымин присвистнул. — Она-то откуда взялась?
— Похоже, там распространяют дурь, которую гонят в школе.
— Ладно, сейчас звякну.
— Давай. А я — за отчет.
У себя в кабинете Смирнов включил компьютер, придвинул клавиатуру и открыл текстовый редактор. Нужно было написать все так, чтобы Петрович поверил. Чтобы хотя бы допустил возможность того, что в местной школе может действовать банда учителей.
