Михаил Ежов - Лестница страха
Следователь откинулся на спинку стула, зажав в руке сигарету. Как это понимать? Казимов ни разу не обмолвился об этом факте своей биографии.
Смирнов минуты две сидел почти неподвижно, затем взглянул на часы. Затушил сигарету, поднялся, выключил компьютер и вышел из кабинета. Алик начал войну с демонами, а ему придется ее закончить. Так или иначе.
На ходу он набрал номер Дымина.
— Слушай, нужна твоя помощь, — сказал он, прикрывая рот рукой: не хотел, чтобы Петрович услышал тревогу в его голосе. — Хочу съездить в школу, кое-что проверить. Составишь компанию? Отлично, тогда давай встретимся у школы через двадцать минут. Ладно, через полчаса. Ну все, договорились.
Смирнов припарковался возле школы и некоторое время курил, задумчиво глядя на серое здание. Затем достал из кармана фотографии учителей, которые брал с собой Казимов. Брал, чтобы проверить какую-то версию. Брал, чтобы кому-то показать. Кому? Смирнов почему-то был уверен, что Казимов усомнился в алиби одного из подозреваемых. И, наверное, не зря, раз его накачали наркотиками.
Дымин еще не подъехал, и Смирнов решил убить время, вспоминая все, что было известно ему на данный момент по делу о «серийных» убийствах. Версия с допингом, обнаруженным в крови детей, была бы вполне убедительной, если бы не одно но: Смирнов не верил, что кто-то может убивать свидетелей настолько жестоко и хладнокровно только ради того, чтобы натолкнуть полицию на версию об убийствах. Это не укладывалось в голове. С другой стороны, сигилы, обнаруженные на телах жертв, могли означать, что несчастных принесли в жертву. Но тогда в преступной группировке, или, если угодно, банде, затаившейся в стенах школы, должны быть не просто честолюбивые люди, которым очень хочется, чтобы их ученики стали лучшими хоть в чем-то — например, в спортивных соревнованиях, — но и ненормальными, верящими в дьявола и поклоняющимися ему. Насколько это возможно? Смирнов всматривался в лица учителей на фотографиях, разложенных на соседнем сиденье, и недоумевал: кто из них способен выпотрошить человека, чтобы пролить кровь во имя сатаны, и в то же время учить детей?! Взгляд задержался на Голобове. У него одного были личные мотивы для убийства обеих женщин. Но при чем здесь священник? Зачем было его терзать и тем самым приплетать к первым убийствам? Да и может ли человек совершить с другим человеком нечто подобное только из чувства мести? Для этого нужно быть совершенно безумным. А учитель такого впечатления не производил. С другой стороны, Казимов был прав: многие серийные убийцы казались окружающим отличными ребятами. У человека на лбу не написано, что он психопат, приносящий жертвы сатане.
Размышления Смирнова прервал телефонный звонок. Это оказался Жериков.
— Привет! — бодро произнес он. — Я насчет секты.
— Ну? — оживился следователь. — Связана она со школой?
— На первый взгляд нет.
— А вообще, что за… общество? Серьезное?
— Пользуется уважением среди местных сатанистов. Я так понял, что многие верят, будто ее члены действительно заключили договор с Люцифером. Во всяком случае, это бурно обсуждается на форуме «Братства Эреба».
— А что с наркотиками?
— «Братство» арендует небольшое помещение на окраине. Там проводятся черные мессы, шабаши и так далее. Словом, что-то вроде клуба для очень узкого круга избранных.
— Думаешь, там могут распространять «Вино Шаббата»?
— Почему нет? В клубе собираются только свои.
— Как планируешь проверять?
— Понятия не имею. Но уверен, что просто войти туда не получится.
— Будете внедряться? — усмехнулся Смирнов.
Жериков ответил не сразу.
— Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить, — сказал он секунд через пять.
— Да? — Следователь был удивлен. — Ну давай.
— Сможешь подъехать через часик?
— Вряд ли. Минимум через полтора. Скорее даже позже.
— Ладно, нормально.
— Тогда жди.
— Договорились.
Смирнов выключил мобильник, потушил сигарету в пепельнице и огляделся. Увидел подъезжающего Дымина. Пока тот припарковывал свой «фиат», следователь вышел из машины. Они с оперативником обменялись рукопожатиями.
— Ну что, идем? — спросил тот, неприязненно взглянув на школу.
— Угу, — кивнул Смирнов. — И по сторонам поглядывай.
— Зачем? — удивился Дымин. На лице у него появилась неуверенная улыбка. — Это же школа.
— Казимов пошел сюда один, и что теперь? — напомнил Смирнов.
— Ты серьезно?
— Не знаю. Просто не хочу оказаться в больнице. А ты?
— Нет, — серьезно сказал Дымин и расстегнул куртку, чтобы легче было доставать оружие. — Надеюсь, мы не детей опасаемся? — добавил он иронично.
— Я тоже на это надеюсь, — в тон ему отозвался Смирнов.
Не успели они подняться на крыльцо, как у следователя зазвонил телефон. Павел Петрович.
— Да? — проговорил Смирнов, поднося трубку к уху.
— Ты где? — Тон у начальника был холодный.
— В школе. Вместе с Дыминым. Проверяем алиби учителей.
Короткая пауза.
— Потом сразу ко мне.
— Хорошо, Павел Петрович.
Шеф отключил мобильник, прервав связь.
— Что такое? — поинтересовался Дымин, когда Смирнов спрятал телефон в карман.
— Велел потом сразу к нему ехать. А мне еще в наркоотдел надо.
— Зачем?
— Есть одна тема.
— A-а. Не хочешь — не говори.
— Извини, просто я и сам не знаю, в чем дело. Жериков позвонил, просил подъехать.
Дымин кивнул:
— Ну, пошли.
Смирнов открыл дверь, пропуская опера. На проходной у них проверил документы давешний охранник. Правда, довольно быстро и невнимательно.
— Пожалуйста, — сказал он, пропуская их через турникет.
Полицейские поднялись на второй этаж. Шли уроки, поэтому в коридорах никого не было.
— Давай к директору заглянем, — предложил Смирнов.
Он подергал дверь, но она оказалась заперта.
— Пошли в учительскую.
В учительской полицейские застали завуча. Она сидела, уткнувшись в компьютер и обложившись бумагами.
— Здравствуйте, — проговорил Смирнов, останавливаясь на пороге.
— Здрасте! — неприветливо отозвалась завуч, подняв на него глаза.
— А директора нет?
— И не будет, — сообщила женщина, с явной досадой стукнув по клавише ввода. — Еще три дня. По крайней мере.
Полицейские переглянулись.
— А что случилось? — спросил Смирнов. — Заболела?
— Нет. На соревнованиях.
— Каких?
— По десятиборью.
— Ваша школа участвует? — Смирнов уже понял, что информацию придется вытаскивать клещами. И в час по чайной ложке.
— Да, поэтому и уехали.
— А какие классы?
— С девятого по одиннадцатый.
— И директор с ними?
— Говорю же: да! — Завуч откинулась на спинку кресла и недовольно воззрилась на полицейских.
— А кто еще из учителей уехал? — поинтересовался Смирнов, пару секунд подумав.
— Голобов и Викулов.
— Это преподаватели русского и физкультуры?
— Да.
— А учитель русского-то зачем? — удивился Дымин.
— Понятия не имею, — с досадой ответила завуч. — Вы что-то хотели?
— Да. Нам бы поговорить с детьми, у которых Голобов вел урок в среду.
— Говорили уже. Приходили от вас. — Женщина перевела взгляд на Дымина. — Вот вы и приходили.
Оперативник кивнул.
— Все верно. Появились новые данные, требующие проверки, — проговорил он с умным видом.
Завуч вздохнула.
— Ну, идите проверяйте. Пятый «В» сейчас на истории, — добавила она, взглянув на висевшее на стене расписание. — Двадцать седьмой кабинет. Третий этаж.
Полицейские поднялись по лестнице в молчании. Смирнов видел, что Дымин хочет спросить, что следователь задумал, но ему было пока нечего сказать. Была одна-единственная догадка, и ее он собирался проверить.
Смирнов постучал в дверь кабинета истории и открыл, не дожидаясь ответа. Учительница была пожилой, в синем костюме и белоснежной блузке с отложным воротником. Повернув голову, она вопросительно посмотрела на полицейских поверх больших круглых очков.
— Старший лейтенант Смирнов, — представился, входя, следователь. — Можно нам задать пару вопросов?
— Василиса Ивановна, — представилась учительница. — Что, прямо сейчас?
— Да, лучше сейчас.
— Ну задавайте. — Историчка сняла очки, как бы давая понять, что учебный процесс безнадежно испорчен бесцеремонным вторжением.
Дети тем временем здоровались с Дыминым, которого уже знали.
— Ребята! — обратился к ним Смирнов, доставая из кармана фотографии. — Вы помните, лейтенант Дымин приходил к вам и спрашивал, замещал ли у вас урок учитель русского языка?
— Да! — нестройным хором ответили ученики. — Помним!
— Я вам покажу фотографию, — продолжал Смирнов, беря в руки карточку Голобова. — А вы мне скажете, он это был или нет. Хорошо?
