Марина Серова - Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник)
— Куда?
Я выдавила из себя адрес, утирая платком слезы и сопли, и мы помчались, дребезжа и грохоча всеми железными деталями. Цель моего путешествия, как оказалось, была почти на окраине города, добираться туда даже в самом быстром темпе — не менее четверти часа. Глядя через грязные разводы, художественно разукрасившие стекла, на мелькающие улицы, я думала о том, что все прочие дела на сегодня придется отложить.
Не могу назвать себя человеком широчайшей души, благородным до мозга костей, бескорыстным борцом за светлое будущее, но дети — это всегда святое. Они могут быть вредными, жестокими, надоедливыми, грубыми и все-таки — они только дети и за грехи родителей ответственности не несут. Люди, способные осознанно причинить ребенку боль, мучить, пытать, — не люди, а звери. И даже хуже. Ни одно животное не обидит собственного детеныша. Я вздохнула. Только бы успеть. Все остальные — азартные старички, Максим, Макарка, мои незадачливые убийцы — пусть ожидают своей очереди. По алфавиту. Дойдут руки в этом году, значит, повезло. Кажется, даже простуда временно отступила, поняла: не до нее сейчас.
Мы резко затормозили. Я чуть не врезалась в лобовое стекло и подумала о том, что иногда и мужчины бывают правы: некоторым женщинам доверять автомобиль нельзя. Расплатившись и сердечно поблагодарив девушку, я оказалась на тротуаре перед высоким железным забором. На калитке белой красочкой витиевато накалякали «Рязанская, 54». Мне сюда. Я позвонила. Ответом была пугающая тишина. Постояв с пару минут, я осторожно толкнула дверцу калитки — не заперто. Посмотрела по сторонам. Ни прохожих, ни собак, одни угрюмые особняки наблюдали за мной темными равнодушными окнами. Заныло нутро: значит, где-то рядом притаилась опасность. Дальше медлить нельзя, положусь на русское авось, многолетние тренировки и холодное оружие.
Еще раз вдохнув холодный осенний воздух полной грудью, я вошла. Внутренний дворик был очень маленьким. От асфальтовой дорожки направо и налево разбиты клумбы с доцветающими бархотками и резедой. У крыльца одиноко и трогательно примостился желто-белый резиновый мячик. Дом двухэтажный из красного кирпича, на вид совершенно стандартный. Окна задернуты шторами. Входная дверь приоткрыта и слегка поскрипывает, колеблясь на ветру.
Я поднялась по ступенькам и опять прислушалась. Единственным звуком, донесшимся до меня, было капанье воды из какого-то незавернутого крана. Больше ничего подозрительного. Жилище казалось абсолютно пустым и покинутым. И тут мне вдруг смертельно захотелось чихнуть. Я перестала дышать и принялась судорожно тереть переносицу. Помогло. Правда, заслезились глаза и запершило горло. Бороться с этими явлениями мне было некогда и нечем. Я резко толкнула дверь, еле удерживаясь, чтобы не закашляться. Моему взору предстал короткий широкий коридор, заканчивающийся лестницей на второй этаж. По обеим сторонам, напротив друг друга, располагались двери, всего четыре. Большой выбор для деятельности. Я поморщилась. В воздухе так и витало: меня здесь ждут неприятности, которые наверняка нанесут ущерб моему самочувствию и некрепкому здоровью. Жаль, отступать некуда, сама притащилась.
Стараясь не шмурыгать носом, я вошла в дом и резко рванула первую дверь справа. Никого. Забавно. Подробнее обследую после, сначала выясню, что остальные комнаты не заполнены до потолка бандитами или трупами. Попробуем первую дверь слева. И тут никого. Может, меня нюх подводит? Неудивительно при таком насморке. Я легко скользнула по коридору и распахнула следующую дверь.
Из полутемного угла ко мне направился отвратительного вида тип. Я удовлетворенно вздохнула. Надо же! Как всегда, оказалась права. Хотя мои неприятности выглядели не внушительно: рост средний, комплекция щуплая, нос сломанный, глаза маленькие, бегающие. Боится меня, что ли?
— Здравствуйте! — успокаивающе проговорила я.
Результат превзошел все ожидания. Паренек подскочил на месте и встал в стойку, видимо, карате, медленно поводя перед собой руками. Фу, безобразие! У этого бедолаги плюс ко всему ногти изуродованы грибком, толстые, зеленовато-желтые, слоящиеся. Дотронуться до себя я ему не позволю. Драки не будет. Вырубим парнишку быстро и бесшумно, а затем, когда очухается, тщательно допросим. Не напрасно же он здесь меня дожидался.
Хищно ухмыльнувшись, я шагнула к позорно трусившему противнику. И тут, одновременно и внезапно, случились два печальных события. Во-первых, я не утерпела и чихнула, потеряв на миг ориентацию во времени и пространстве; а во-вторых, мне врезали по затылку чем-то очень массивным. Последнее, что я увидела перед тем, как провалиться в бездну беспамятства, — счастливое лицо и кошмарные ногти каратиста.
Приходила в себя я долго и тяжело. В голове, болезненно ударяясь о внутренние стенки черепа, раскачивались, гудели и звенели тысячи соборных колоколов. Сильно тошнило, ноги затекли и замерзли. Я с трудом разлепила глаза. Серый с красными прожилками мир стремительно вращался. Опять зажмурилась, попыталась пошевелиться. Любое движение отдавало нестерпимой болью в затылке, где, должно быть, вспухла после удара гигантская шишка. Одна рука шевелиться вообще не желала. Пришлось приоткрыть набрякшие веки. Так и есть! Мою правую кисть без лишних фантазий приковывали к батарее наручники. Я презрительно фыркнула — нашли чем удивить, — чем неосмотрительно вызвала волну тупой раздирающей боли, заставившей меня замереть и затаиться. Шум в ушах постепенно стихал, других звуков в комнате и во всем строении не наблюдалось. Нутро мое сигнализировало об отсутствии опасности в радиусе километра от моего временно неподвижного тела.
Хуже всего в этой ситуации были не наручники, не неудобная поза и даже не заведомо безнадежное стремление воспользоваться носовым платком, а осознание того, что меня надули. Провели, охмурили, накололи. Меня, прожженную, никому не доверяющую профессионалку, «сделали» как маленькую глупую девочку. Эх, доверчивая гусыня! Теперь, припоминая давешний телефонный звонок, я находила много несоответствий и нелепостей. Почему позвонившая женщина не представилась, почему настаивала на личной встрече, хотя при этом терялись драгоценные минуты? Разумеется, гипотетическое похищение ребенка — не телефонный разговор, но меня должно было насторожить то, что она не дала никаких зацепок, никакой информации, кроме адреса, по которому меня ждала засада. Конечно, бандиты, укравшие ребенка, могли убить мать, но тогда бы они обязательно уничтожили и меня как ненужного свидетеля.
А был ли вообще этот ребенок? Я все больше склонялась к мысли, что нет. Следовательно, с первого до последнего слова телефонное обращение ко мне было игрой, расчетливой ложью, единственная цель которой — заманить меня в ловушку. А я со всех ног бросилась помогать своим врагам, спешила, боялась опоздать, даже такси поймала на последние деньги, чтобы скорее добраться до западни.
В бессильной ярости я грохнула свободным кулаком по полу. Зря вы со мной связались, братцы-кролики. И погрознее зверюги ломали свои клыки, теперь раскаиваются в содеянном — кто в тюряге, кто на сковороде в аду. И зря вы меня не прикончили, пока имели такую счастливую возможность. Решили просто обезвредить и спокойно завершить свои грязные делишки? Или уверены в своей силе и неуязвимости? Не выйдет! Пока я жива, война не закончена.
Я уселась поудобнее, прислонилась спиной к стене, вытянула ноги и полностью расслабилась. Негодование медленно отпустило меня, в многострадальной головушке выстроился план действий, безумный и кровожадный. Найти, разобраться и воздать по заслугам.
Интересно все-таки, кто это решил свести со мной счеты? Отчего-то первым пришел на ум Макарка, хотя мотивы его мне не ясны. Смертельно я его не обижала, задала пару вопросиков, нанялась на высокооплачиваемую работу, посетила его загородное убежище. За подобные пустяки убивают? Не знаю. Но меня пока и не убили. Может, вчерашнее и сегодняшнее покушение на мою жизнь и свободу не связаны? Как бы то ни было, но с Макаром надо серьезно разбираться.
Врагов у меня предостаточно, большинство из них желали бы носить цветочки мне на могилку. Последняя мысль показалась мне увлекательной. Я представила свой будущий надгробный памятник — белого мрамора трехметровая стела за оградой из толстенных цепей, покрашенных серебрянкой, вечнозеленый газончик и вмурованные вазы для цветов. Не хуже, чем у криминальных отцов города. Да, чуть не забыла: незарастающая дорожка и вереница поклонников, солидных и не очень, с букетами наперевес, тихонько утирающих непрошеные мужские слезы.
Я сидела и блаженно улыбалась. Как мало человеку надо для счастья! Знать, что хотя бы недоброжелатели их ценят и будут помнить после безвременной кончины. Я помотала головой. Не кружится, но еще фонит. Переживем, не маленькие. Лучшую часть человечества по утрам башка беспокоит, давая понять, что еще не отвалилась. Конечно, неплохо здесь, у батареи, сидеть, но пора и честь знать. Из маленького кармашка джинсов я извлекла своеобразно загнутую проволоку, бывшую шпильку, ныне многоразовую и многофункциональную отмычку, уже выручавшую меня из похожих бед. Чуток поковырявшись в замочке, я избавилась от надоевших наручников. Плавно поднялась на ноги, потянулась. Ну, господа бандиты, спасайтесь! Я иду искать.
