Леони Суонн - Гленнкилл
— Я не верю ни единому слову, — возмутился он. — Этот баран не в своем уме. Вчера они хотели опустошить Место Джорджа, а сегодня хотят напустить на нас страху другим способом. Я же знаю. Я мясной породы. Разве Джордж пытался отправить меня под нож?
— Джордж был другим, — возразила Зора. — Он хотел вывести шерстных овец, таких же пушистых, как норвежские.
Но Моппла было не остановить.
— Мясная порода — это что-то другое, — кричал он. — Мясная порода — это…
Моппл, склонив голову, пытался что-то вспомнить. Но ничего не вспомнил.
— Это что-то другое, — упрямо повторил он.
И убедил остальных. В верности теории Зоры. Если даже Моппл Уэльский с его великолепной памятью не может найти другого объяснения, значит, Зора говорит правду.
Началась паника.
Мод с криком «Волк! Волк!» понеслась по лугу. Лейн и Корделия спрятали головы в шерсть друг друга. Матки взволнованно подзывали своих ягнят.
— Теперь мы его стадо, — пожаловался Рамзес. — Это конец!
— Он убьет нас, — прошептала Клауд. — Он как мясник. Нам нужно бежать!
— Мы не можем бежать, — сказала Сара. — Это наш луг. Куда нам бежать?
Моппл сердито переводил глаза с одной овцы на другую.
— Вы и в самом деле так думаете? — волновался он. — Вы думаете, он нас убьет? И меня тоже?
— Тебя в первую очередь, — буркнула Зора, еще сердясь на Моппла.
Даже Мисс Мапл не знала, что делать. Она тревожно поглядывала в сторону вагончика, следя, не точит ли Габриэль нож.
— Надо сказать баранам, — прошептала она.
Овцы стали оглядываться. Ричфилд с Мельмотом, как два молочных ягненка, играли в «поймай овцу», а Отелло все еще прятался от Мельмота. Но, заметив их беспокойство, сразу подошел.
— Волк! — заблеяла Мод.
— Чужой баран, — выдохнула Корделия.
— Он убьет нас всех, — закричал Моппл. — Меня — в первую очередь.
Когда Отелло все понял, он тоже испугался. Отелло знал мир и зоопарк, но с мясными овцами знаком не был.
— Нужно сказать Мельмоту, — решил он. — Мельмот знает, что делать.
Все посмотрели на Мельмота. Братья перешли к игре «поединок». Мельмот, шутя, отдал Ричфилду победу и покатился в траву кувырком, как молодой ягненок.
— Ты уверен? — спросила Клауд.
Отелло бежал к холму. У него билось сердце и сосало под ложечкой. Момент истины! С другой стороны, он чувствовал облегчение. Уже несколько дней он искал повод оказаться с Мельмотом наедине. И смущался, представляя, как он снова, после долгой разлуки, посмотрит в глаза Мельмоту. Мельмот знал его лучше, чем собственную тень. Он видел в нем, Отелло, все ошибки и глупости своей юности и безжалостно порицал их. Отелло бесило собственное смятение. В конце концов, это не он ночью тайком сбежал от свирепого клоуна, пробормотав на прощание идиотскую фразу.
«Иногда в одиночестве есть преимущества», — гневно повторил Отелло. Нет никакого преимущества. Одиночество — это очень больно. Одна овца среди четырех собак, двух хорьков-альбиносов и одного белого гуся. Овцы не созданы для одиночества. Печаль разлилась по рогам Отелло. И в душе промелькнуло что-то вроде сочувствия к Мельмоту, который всю свою жизнь пробирался сквозь одиночество. Один-одинешенек в любом стаде. А теперь случилось то, чего Отелло не мог себе представить: Мельмот постарел.
Он бежал от своего возраста, он не поддавался ему, но старость, от которой борода Седого стала такой длинной, все-таки догнала его. Отелло представил себе, каким мог бы быть поединок между ними, и испугался. Это было то, о чем он даже помыслить не смел. Когда они встретились в первый раз, Мельмот, казалось, ничего не знал о каменной тяжести жизни. Его копыта едва касались земли, в каждом его движении была сдержанная сила.
А рядом с ним он, Отелло, с четырьмя смешными молодыми рожками и смятением в сердце. Бороться? Он, овца? С собаками?
— Я не могу бороться, — проблеял он упрямым голосом молодого барашка.
— Не можешь, — подтвердил Мельмот. — Но это не важно. Борьба — это не то, что ты можешь. Борьба — это то, что ты хочешь.
Это вопрос желания сметь, как и все в жизни. Восхищение Мельмотом, казалось, выступило на рогах Отелло, восхищение его волей и мудростью, которые он пронес сквозь свое долгое одиночество. И потом — а как могло быть иначе — снова смущение за свою недоверчивость.
Отелло резко остановился.
Прямо у его копыт в траве лежал Мельмот, все еще изображая жалкую жертву поединка. Янтарные колдовские глаза смотрели, словно из самой далекой дали.
— Вот он, даритель тени, — сказал Мельмот. — Лучше отбрасывать тень, чем стоять в тени. Но тенью в такой жаркий день, как сегодня, пренебрегать не стоит.
Мельмот повернулся к Ричфилду, который стоял в нескольких шагах от него, слегка озадаченный своей победой.
— Я придумал новую игру, — сказал Мельмот. — Игра называется «Кто боится черного барана»!
Мельмот грациозно отпрыгнул назад, встав сразу на все четыре ноги, и снова приблизился к Отелло.
— Кто боится черного барана? — спросил он Отелло. Глаза его были серьезны; невозможно было себе представить, что всего несколько секунд назад они светились лукавством.
— Свора собак, несколько овец, если они умны, и, разумеется, черный человек. Я — нет.
— А черный баран, чего боится он? — Мельмот смотрел на него в упор.
Так они снова встретились. Хорошо знакомое чувство смятения охватило Отелло. Он рассказал о Габриэле.
— Мы должны бежать, — сказал он. — Если ты нас поведешь, мы справимся.
— Вы все? Так много?
Глаза Мельмота, как вороны, облетели все стадо, которое на почтительном расстоянии напряженно следило за холмом.
— Иногда в одиночестве есть преимущества.
— Поодиночке они не пойдут, — сказал Отелло. — Ни одна из них.
— Значит, они останутся здесь, — отрубил Мельмот.
— Но…
— Так даже лучше, — продолжил Мельмот. — Бежать? От Голубоглазого? От косаря? Не стоит того.
Он еще раз посмотрел на овец.
— Им нужно научить Голубоглазого плясать под свою дудку. И бояться.
16. Моппл в роли привидения
Вскоре Отелло собрал все стадо у холма. Овцы впервые видели столько рвения у черного барана. И все же сами они были настроены скептически. Одно дело — постепенно привыкать к странному запаху Мельмота и удивляться его приключениям и мужеству. И совсем другое — чему-то учиться у него. В конце концов, Мельмот говорит почти как коза. А всякий молочный ягненок знает, что все козы с приветом.
Мельмот забрался на самую макушку холма, чтобы все его видели. Горячий ветер пробегал по его косматой спине и вздыбливал шерсть. И она дрожала седым пламенем. Рога блестели на солнце.
— Кто ваш самый страшный враг? — спросил Мельмот.
— Мясник! Габриэль! Охотник! Волк! — хором заблеяли овцы. В последнее время у них объявилось столько врагов, что решить, кто самый страшный, было трудно.
— Пропасть! — философски добавила Зора.
— Неправильно, — подытожил Мельмот. — Ваш самый страшный враг — это вы сами. Вы сами ленивы и медлительны, малодушны и пугливы, рассеянны и наивны!
Теперь стало окончательно ясно: Мельмот сумасшедший. Слушать его — пустая трата времени, особенно сейчас, когда Габриэль уже точит свой нож. И все же никто не посмел повернуться к Мельмоту спиной. Мельмот смотрел на них жестким взглядом.
— Неверие, — сказал Мельмот. — С него всегда все начинается. Вы не должны верить в то, чего не понимаете. Вы должны понимать, во что верите. Отелло — мой друг, четырехрогий, черный, отважный — поможет вам понять.
Отелло гордо взобрался на холм к Мельмоту. Он был горд, что Мельмот назвал его другом. Мельмот глазами подал ему знак. Отелло стал щипать траву. Овцы смотрели на него с завистью.
— Вы видите пасущуюся овцу, — после паузы сказал Мельмот. — Погруженную в свои мысли, рассеянно бредущую по лугу. А теперь, — Мельмот подал Отелло еще один знак, — овца напряжена, как кошка перед прыжком, она внимательно осматривает каждую травинку, смотрит во все стороны, даже на небо.
Отелло добросовестно исполнял указания Мельмота.
— В чем разница? — неожиданно спросил Мельмот.
Они задумались.
— В ушах, — сказала Зора. — Он стал чаще дергать ушами.
— Он ниже опускает рога, — проблеяла Лейн.
— Он реже машет хвостом, — сказала Хайде.
— Запах, — робко проблеяла Мод. Запах — беспроигрышный вариант ответа, никогда не ошибешься.
— Неверно! — воскликнул Мельмот. — Неверно, неверно и еще раз неверно.
— Ноздри? — предложила Сара. — Он раздувает ноздри.
— Неверно.
— Еда, — догадался Моппл. — Он ест больше клевера, а овса поменьше.
— Неверно!
— Нет никакой разницы, — сказала Мапл.
— Неве… Верно! — обрадовался Мельмот. — Вы научились! Внимательность к деталям зависит от вас самих. Если вы сейчас все бросите, то потеряете очень много. А внимательный Отелло выживет.
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)
