Фридрих Незнанский - Смертельные акции
Много жизненной энергии было у Машкина, много силы, вот и искал он себе груз по плечу. Настоящий мужчина, не боящийся брать на себя ответственность. А где он сейчас, этот Машкин? И не присоединиться ли мне к нему, подумала Лариса в приступе психопатического веселья. Как в Древнем Египте, или где там, когда всех наложниц и рабов сиятельные мертвецы с собой забирали…
Сидя за поминальным столом, она словно отключилась от происходящего вокруг (а поминки к тому моменту уже перестали напоминать поминки, и перерастали в какой-то разнузданный разгул и веселье), думала почему-то не о муже, чье тело в гробу простояло у них дома около двух суток, неприятно припахивая, а о своем любовнике Родине, который тоже был мертв, убит… На мгновение она показалась себе героиней трагедии, роковой женщиной, несущей несчастье всем, кто с ней соприкасается. Это было необычное, но скорее приятное ощущение. Лицо Родина она вспомнить как следует тоже не могла, зато хорошо помнила его руки – большие, с грубой кожей на ладонях. Странно, подумала Лариса, я ведь совсем не любила его. А мужа? Мужа, наверное, любила. Почему же я не плачу, как порядочная вдова? Вот ведь каким удивительным образом разрешился весь конфликт с фотографиями!.. – подумала она. Как это все мелко, но вместе с тем какое облегчение.
Очень скоро она почувствовала себя нехорошо, возможно оттого, что мало спала, ничего почти не ела – не хотелось, – но зато выпила несколько рюмок водки на голодный желудок. Она сказала Вите, чтобы тот отвез ее домой. Второго телохранителя Лариса у дверей дома отпустила, а Витю оставила, причем без всякого заднего умысла – уж очень нехорошо ей было сейчас одной находиться в пустой квартире, да еще в такой, где произошло убийство. Кроме всего прочего, просто опасно.
Виктор ехал в машине рядом с Ларисой и чувствовал исходящий от нее легкий запах алкоголя, смешивающийся с густым ароматом духов. Грудь Ларисы не помещалась в лифе узкого черного платья и при неосторожном движении, казалось, могла вывалиться полностью. Витя почувствовал совершенно неуместное в данной ситуации возбуждение. Запах алкоголя от женщины обычно всегда был ему неприятен, но в случае с Ларисой, напротив, интриговал.
Хозяйка откинулась на сиденье и пыталась соснуть, но российские дороги не позволяли машине идти плавно, и голова Ларисы болталась в разные стороны, пока Витя не придвинулся и не подставил в качестве подушки, правда слегка жестковатой, собственное плечо.
Это путешествие домой вдвоем предоставляло ему прекрасный шанс, о котором он даже и не мечтал. И как скоро! Он в очередной раз горячо возблагодарил Бога, который так хорошо о нем заботился, что моментально исполнял самые смелые Витины мечты и фантазии. Витя, правда, слышал, что, когда мечты сбываются, человека постигает разочарование – как минимум, и крупные неприятности – как максимум, но Ты главное исполни, а с побочными эффектами я уж как-нибудь и сам разберусь.
Было уже довольно поздно, консьержка внизу дремала над вязанием. Витя вел Ларису по лестнице к лифту, уверенно приобняв за талию, а та, ослабев, еле шла, чувствуя, что у нее подгибаются колени. Нормально, думал Витя, перебрала с непривычки. Да и как не напиться, мужа, чай, похоронила.
Вошли в квартиру, не зажигая света в прихожей. Лариса сразу отправилась нетвердой походкой в спальню и рухнула на кровать, покрытую шелковым покрывалом, прямо как была – в одежде. Витя на всякий случай обошел квартиру, проверяя, все ли в порядке. Затем застыл на пороге спальни. Лариса, приоткрыв глаза, сонно на него посмотрела.
– Принеси мне воды! – помолчав, приказала она Вите. – И таблетку от головной боли!..
Витя послушно направился на кухню. Набрал прямо из-под крана, решив не возиться с водоочистителем. Авось не заметит. В ванной, из шкафчика, достал шипучий аспирин. Подумав, сам решил тоже принять – от похмелья хорошо помогает. Когда он вернулся со стаканом в руке, хозяйка переменила положение и лежала уже на животе, уткнувшись лицом в покрывало.
– Расстегни, голубчик, сил нет… – попросила она, имея в виду сложную, из мелких пуговичек застежку на спинке заграничного платья, и для ясности еще пальчиком потыкала.
Витя присел на кровать и расстегнул несколько верхних пуговичек.
– Угу, – промычала Лариса, а потом сказала словно бы с сожалением, повернув к нему отяжелевшую голову: – Один ты у меня остался, Витя… Или, может, бросить меня теперь хочешь? Да нет, – протянув руку, взъерошила Вите волосы, – ты меня теперь не бросишь, богатую-то вдову…
Вот запьянела-то баба, разговаривай с ней в таком состоянии… – подумал Витя. Этак на полночи беседа может затянуться. Или уснет?
– Лариса Витальевна! – укоризненно возразил Витя. – За кого вы меня принимаете? Вы ведь меня знаете не первый год…
– Ладно, не обижайся… – махнула рукой хозяйка. – Знаю, что ты любишь меня. Ведь любишь? Любишь свою хозяйку.
– Люблю, – хмуро отозвался Витя. Иначе ответить нельзя было, а слово это Витя почему-то очень не любил. Не произносил его никогда, то есть по отношению к женщине, а так, в обычной речи – даже на каждом шагу произносил: люблю футбол, люблю кефир, водочку тоже люблю…
– Хорошо… – удовлетворенно вздохнула Лариса. Потянулась, как кошка. Мамочки, да она меня соблазняет, понял Витя и чуть не рассмеялся. И это после всего, что уже было? Редко удается обделать дело с такой приятностью. Чтобы обед сам в брюхо просился. Да еще и уговаривал… – А то, может, и замуж меня возьмешь? – не унималась Лариса. – Я теперь женщина свободная… молодая… привлекательная… Нравлюсь я тебе?
Витя изобразил своим лицом восхищение. Ну и что она так долго телится? Давно пора переходить к водным процедурам.
– Да нет, – помотала головой Лариса, – тебе помоложе кто-нибудь нужен. Какая-нибудь эдакая чистая, невинная девушка, и чтобы хозяйка хорошая, а?.. Ладно, вижу тебя насквозь, подумаешь, бином Ньютона… Сними с меня платье, жарко…
Витя осторожно, стараясь не касаться тела, стянул с хозяйки платье, затем колготы и теперь стоял, держа их в руках, не зная, что дальше – не взять ли инициативу в собственные руки? Нет, еще спугнешь. Влюбленный должен быть робок и застенчив. Думал он обычно тяжело и медленно, для осмысления создавшейся ситуации ему требовалось время. Яснее ясного, пока с Машкиной не снимут обвинение, он должен быть рядом, а вот что потом? Может, и впрямь жениться? То, что он вдруг оказался единоличный обладатель женщины Ларисы, казалось ему странно. А ведь на самом деле, невесело усмехнулся он, в подозреваемые-то надо было меня первым делом записывать. Убил враз и любовника и мужа… А сам втерся в доверие к богатой женщине, этаким утешителем, жиголо задрипанным… А ведь мама ее не примет, осознал Виктор с внезапной ясностью. Или потянуть с женитьбой годик-два? А как ее два года при себе удерживать-то? Нет, опомнится, уйдет, с сожалением решил Виктор.
С кровати донеслись странные звуки. Лариса, сдерживаясь, рыдала лицом в подушку, время от времени громко всхлипывая. Теперь она осталась в кружевном бюстгальтере и шелковой комбинации на лямочках. Витя устыдился собственных сомнений и робко погладил Ларисино голое вздрагивающее плечо. Это возымело неожиданное действие.
– Витя! – сразу же бурно отозвалась Лариса. – Помоги мне! Меня ведь в тюрьму посадят! Ты же не знаешь ничего, а у меня в жизни разные обстоятельства были!.. Нет, ты не подумай ничего такого… Но мало ли, чего не сделаешь в молодости… Только не заставляй меня рассказывать. Если они раскопают, то все!.. А я в тюрьме не смогу, правда! Я не привыкла! Я ведь с детства в хороших условиях!.. Ты хороший, а мне и надеяться больше не на кого… Обещай, что ты будешь меня защищать! Обещаешь?
– О чем разговор, Лариса Вит…
– И не зови меня больше никогда по имени-отчеству! Это, в конце концов, невежливо, – проворчала, уже успокаиваясь, Лариса. – Ты мне что, о возрасте моем хочешь напомнить?
– Хорошо, Лариса. Ну какой возраст, о чем вы говорите? Конечно, мои обязанности – во всем помогать вам. Я ведь ваш телохранитель.
– Только обязанности? И все? Ты будешь делать это только по обязанности?
– Да нет, не все. – Витя постарался смягчить голос. – Я от души. Я для вас все сделаю.
Лариса удовлетворенно вздохнула:
– Ну тогда иди сюда…
Вот теперь Витя ощутил полное удовлетворение, а потом вовсе перестал думать и сосредоточился на самом процессе…
Лежа под одеялом рядом с посапывающим во сне, как щенок, Витей, Лариса смотрела в потолок. В преданности Вити она теперь была уверена, так как постаралась закрепить ее всеми доступными ей способами. Мужчин, по мнению Ларисы, можно было брать на секс, для этого нужна только хорошая фигура, на жалость, для этого нужно уметь притвориться обиженной девочкой, на любовь – для этого надо постоянно смотреть на него с обожанием. Этим вечером она использовала все три способа. Впрочем, безо всякого расчета Витя ей всегда нравился. Он казался ей надежным и спокойным, возможно, из-за своей фигуры. Широкие плечи, мускулы… Лариса протянула руку и погладила Витин бицепс. Подтянутый, послушный мальчик, новое поколение… Машкин в последние годы как-то расползся, не говоря уж о его любимой домашней одежде – мешковатых тренировочных брюках. Он принадлежал к людям старой закалки, не привыкшим следить за собой постоянно, хорошо и престижно одеваться он себя заставлял – для выходов в люди, сделок, светских мероприятий. Завел даже советчика – стилиста…
