Аркадий Гендер - Проксима лжи
— Я знаю, — кивнул Дерябин. — Просто в самом конце, когда все уже считали тему закрытой, неожиданно встал ваш шеф и сказал, что раз это он пригласил возмутителя спокойствия по фамилии Ионычев на работу, то, дескать, ему, Дмитрию Куницыну, и расхлебывать. В общем, он брался урегулировать проблему бесплатно и гарантировал успех.
— А у совета не возникло вопроса, к какому способу урегулирования Куницын собирается прибегнуть? — с максимально ядовитым сарказмом поинтересовался Федор.
— У компаньонов принято доверять друг другу, — пожал плечами Дерябин. — Хотя Куницын намекнул, что кроме того, что вы являетесь его подчиненным, у него есть специфические рычаги воздействия на вас. Через вашу жену.
— Он так сказал? — вспыхнул Федор.
— Ну, да, — подтвердил Дерябин. — И все согласились, что подобные рычаги, учитывая давность знакомства Дмитрия Куницына с вашей супругой, могут быть весьма действенными.
— Что-о?! — вскричал Федор. — Какую давность? Это с его женой, Ольгой Ирина дано знакома, еще с университета!
— Они все трое учились вместе, в одной группе, — тихо и как-то глухо сказал Дерябин. — Мне следовало бы догадаться, что вы не были в курсе.
Федора словно отхлестали по щекам. Голый труп чужого мужчины в их супружеской постели снова всплыл в его памяти. Господи, какие только чувства сегодня не владели им: страх, ненависть, отчаяние, ужас, разочарование, безысходность… Теперь вот — ревность. И, пожалуй, это — наихудшее. Наверное, вид у Федора был не очень, потому что в голосе Дерябина явно зазвучали нотки сочувствия.
— В общем, эта авантюра с покушением на вас была полностью инициативой Куницына. К чему она привела, нам известно. Он сам поплатился за свое неумное решение.
Снова повисло молчание. Дерябин сосредоточенно созерцал носки своих безупречно-блестящих туфель, Федор невидящим взглядом уставился в какую-то точку у него над плечом. Он думал об Ирине, о том, что он был совершенно безупречен к ней все эти годы, а она его, оказывается, обманывала. А ведь теперь ему нужно спасать ее из лап неведомого похитителя. И, разумеется, он ее спасет. Осталось только урегулировать с Дерябиным вопрос с деньгами.
— И что теперь? — первым нарушил молчание Федор.
— А — ничего! — быстро поднял на него глаза Дерябин. — Со смертью Куницына умер и этот идиотский заказ на вас. Ну, а ваше свободное решение вернуть деньги, по мнению моих компаньонов, заслуживает большего, чем я имел честь предложить вам сегодня днем. Как вы отнесетесь к тому, чтобы занять место Куницына в нашем партнерском деле? Пара миллионов долларов до конца текущего года в качестве вашей доли в прибыли вас устроит?
У Федора перехватило дух. Если честно, как человек прагматичный, он уже давно распрощался с главной своей недетской мечтой о полной и всеобъемлющей личной свободе — то есть, о том, чтобы ни от кого не зависеть материально. И вот прямо здесь и сейчас с неожиданностью молнии в январе, эта его мечта готова осуществиться! Для этого надо просто вернуть Дерябину деньги. И — все. А Ирина? А что — Ирина? Ирина изменила ему, изменила подло, мерзко и цинично. И не исключено, что изменяла все время. И поделом ей сейчас, поделом! Федор закрыл глаза, понимая, что у него есть примерно секунда на то, чтобы принять решение. Кому сказать «Прощай!» — жене или мечте?
— Я с удовольствием принял бы ваше предложение, — сказал Федор, открыв глаза, — если бы не одно обстоятельство.
— Какое же? — удивленно вскинул брови вверх Дерябин.
— Полчаса назад мне позвонил человек со странным акцентом и сказал, что моя жена у него. Опущу некоторые подробности разговора, но уверяю вас, он привел неопровержимые подтверждения тому, что он не шутит. В случае моей несговорчивости он убьет Ирину. За ее жизнь он назначил выкуп — полмиллиона долларов. Он прекрасно осведомлен, что они у меня есть, из чего я делаю вывод, что это тот самый киллер, который убил Куницына. Вероятно, он каким-то образом проник в квартиру сразу после моего ухода, захватил Ирину и вывез труп. Как это все было в подробностях, я не знаю. Может быть, он был не один, но сейчас это и не важно. Важно то, что эти деньги я отдам ему, а не вам, Евгений Эдуардович. Я сожалею о том, что нарушаю свое же собственное обещание, но сделать с этим ничего не могу. Я бы назвал это обстоятельствами непреодолимой силы, и…
— Обстоятельства непреодолимой силы?! — перебил Федора Дерябин, вскакивая на ноги. — О каких обстоятельствах вы говорите? Сначала вы накропали безмозглую книжонку, не удосужившись подумать о том, какие сюжеты из жизни можно срисовывать, а какие нет! Потом вы крадете с мертвого тела мои деньги и с видом благородного рыцаря милостиво соблаговоляете согласиться их мне вернуть! А теперь вы собираетесь отдать их какому-то телефонному террористу, а может, просто хулигану, только потому, что он сказал, что ваша жена у него! Судя по всему, ваша благоверная супруга не отличается твердостью принципов, — может быть, она у него по доброй воле?! А если же ее на самом деле похитили, в чем я лично очень сомневаюсь, заявляйте в милицию, в РУБОП, в ЭфЭсБэ — куда угодно! Это их дело, при чем здесь я? При чем здесь мои деньги?! Верните мне их!!!
Дерябин в бешенстве метался о кабинету, брызгал слюной и потрясал кулаками. Сейчас он удивительно напоминал жадного гнома Лепрекона, разве что одетого не в цилиндр и тупоносые башмаки, а по последней парижско-миланской моде, но так же, как его сказочный прототип, готового растерзать любого за свое золото.
— Зря вы так, Евгений Эдуардович, — с сожалением в голосе ответил Федор. — Я не буду говорить о том, что не вам судить о добродетелях моей жены, но вот к ее похищению вы имеете самое прямое отношение. Знаете такое юридическое понятие: «Предел необходимой самообороны?» Это когда на вас с кулаками, а вы всаживаете в нападающего всю обойму из пистолета. Так вот, по меркам этого сравнения я на вас даже с кулаками не набрасывался, я просто проходил мимо. За это вы с вашими корешами-небожителями разрешили вашему же компаньону Куницыну раздавить меня машиной, сбросить под поезд метро и застрелить в придачу. То, что вы об этом не знали — «отмазка левая», как говорит сейчас молодежь. Да и не верю я вам. Вы заварили всю эту кашу, а не я, и это с вашей стороны человек захватил мою жену и делает с ней что-то такое, от чего она кричит, как при родах. Так что будет совершенно справедливо, если я отдам эти деньги не вам, а за освобождение своей жены. Что же касается вашего совета обратиться в соответствующие органы, то — спасибо, но я не настолько плохо к ней отношусь.
И Федор, по-военному четко сделав «кру-гом!», шагнул к двери.
— Постойте! — крикнул за его спиной Дерябин, и Федор остановился.
Директор сорвался с места, подбежал к Федору, по-братски полуобнял за плечи.
— Ну, куда же ты, Федор Андреич? — заговорил он на примирительных полутонах, совсем по-свойски перейдя на «ты». — Ну, извини старика, вспылил, погорячился! И про супругу твою что вырвалось такое, прости, типун мне на язык! Но — поверь, как я тогда не знал ничего про то, что Куницын замыслил, так и сейчас ты меня огорошил, что этот киллер творит такое! Видать, после того, как он собственного работодателя шлепнул, у него крыша-то совсем поехала! Но я после того, как ты мне сегодня глаза-то открыл на все, дал команду «фас», и уже ищут его. И найдут, будь уверен! А там уж мы вытрясем из него, где он твою жену прячет, злодей эдакий! А сейчас — верни деньги-то, Федь, верни, а? Как они мне сейчас нужны, ты бы знал! Без них стройка встанет, а перед компаньонами-то я за все отвечаю, ты же понимаешь! В общем, не жизнь мне без этих денег, Федь, понимаешь, а?!
Дерябин заискивающе улыбался Федору, доверительно брал его за локоть, прижимал руку к сердцу. Это был уже не злой, алчный Лепрекон, а всего лишь несчастный пожилой человек, такая же, как Федор, жертва неумолимых обстоятельств. Он кружил вокруг Федора и — говорил, говорил, говорил, опутывая его, как паук жертву, мягким коконом сочувствия к себе. Федор и не заметил, как почти от самой двери Дерябин снова увлек его в свой угол кабинета и усадил на стул. Безусловно, этому человеку было даровано недюжинное умение убеждать, а, может быть, и внушать. Федор чувствовал, как тает его уверенность в своей правоте и, напротив, он начинал склоняться к позиции Дерябина. Ведь если отдать деньги похитителю, то это, принеся огромные проблемы Дерябину, совершенно не обязательно будет означать решение всех вопросов для самого Федора. А если похититель не освободит Ирину, а на встрече просто убьет Федора? Но даже если все обойдется, как Федор мыслит себе свою дальнейшую жизнь? Нет, он, конечно же, не угрожает Федору, он понимает его ситуацию и сочувствует ему. Но вот его компаньоны вряд ли оценят благородство Федора в отношению собственной жены. Ведь это будет, некоторым образом, благородство за их счет, не так ли? Как Федор думает отдавать полмиллиона долларов, ведь, разумеется, ни о каком сотрудничестве в этом случае уже не будет и речи?
