Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)
— И что мне делать с этим отчетом? — укоризненно поинтересовался начальник ее отдела. — «Предполагаемое хищение», «возможно, был инициатором»! — сердито процитировал он. — Сказка какая-то, а не отчет! И научный сотрудник музея, зачем-то выкравший пистолет из квартиры отставного офицера КГБ никак сюда не лепится.
— А вы отправьте отчет в ФСБ. К делу об убийстве Исламбекова. И мы избавимся от очередного висяка.
— И то верно! — начальник посмотрел на Ипатову с одобрением. — Думаешь, это висяк?
— Стопроцентный. Чарушин мертв. Не поверю, что искусствовед, падающий в обморок при сдачи крови в институте, через несколько лет убивает кого-то контрольным выстрелом в голову. Скорей всего не он вскрывал сейф в квартире генерала, а бандиты. Они же и всучили ему пистолет на хранение, чтобы замазать искусствоведа. Сейчас пистолет гуляет в чужих руках, а когда его скинут за ненадобностью, отпечатки на нем будут Чарушина, вот такая устроена подстава.
— Получается, что Чарушин в этом деле просто наводчик?
— Конечно! — уверенно заявила Ипатова. — Наводчик, на которого потом и скинули бы кражу. Вероятно, что-то пошло не так, и Чарушин погиб.
— Значит, мертв… Не хочешь покопаться дальше, тело поискать?
— Никак нет, товарищ майор. Чтобы искать тело, нужно завести дело об убийстве. Не моя тема, — улыбнулась Ипатова. — К тому же я за прошлое полугодие без дела Чарушина как раз попадаю под процент раскрываемости. Вы обещали подать на повышение.
— Какая ты у нас карьеристка, однако, — начальник задумчиво прошелся взглядом по всем фигурным выпуклостям Ипатовой. — Ладно. Если федералы заберут дело о пропаже Чарушина, готовь дырочку под старлея. А вообще… как ты отдыхаешь? В смысле, чем занимаешься для души? — удивил начальник вопросом и своим смущением.
— А для души, — задумалась Галина Рамхатовна и уточнила: — в свободное от основной работы время, конечно… я бы хотела узнать, зачем научный сотрудник из Третьяковки так рвался в квартиру Смирновской. А боевик из солнцевской группировки — в ее загородный дом, представившись правнуком профессора.
— Откуда столько информации? — удивился начальник. — Следишь за дочерью генерала? Это что-то личное?
— Никак нет. После заведения дела об исчезновении Чарушина я впервые узнала эту фамилию из протокола участкового о драке между ним и зятем Смирновской. Потом уже ко мне поступала информация из всех милицейских сводок, в которых упоминалась Смирновская или члены ее семьи. Товарищ майор, может быть вы хотели узнать, как я отдыхаю телом?..
Недопонимание
В среду в Усково приехали двое из следственного отдела ФСБ. Уже знакомый следователь с нездоровым цветом лица и фамилией Войцах, и молодой оперативник, которого Войцах не счел нужным представить. Следователь достал из портфеля несколько листов, разложил их на столе в гостиной и предложил Лукреции «ознакомиться и подписать». Смирновская нашарила на груди очки. Туся принесла поднос с чаем и бутербродами.
Два постановления на обыск — этого дома и профессорского.
— Вы еще не все обыскали? — раздраженно поинтересовалась Лукреция, подписывая бумаги.
— В связи с новыми обстоятельствами, поскольку орудие убийства… некоторым образом имеет отношение… — начал пространно объяснять следователь.
Лукреция перебила:
— Орудие убийства? Собираетесь искать его в моем доме?
Услышав в ответ, что «убитый Исламбеков некоторым образом был… застрелен из «вальтера», принадлежащего вашему отцу и похищенного из сейфа в вашей квартире, как это указано…», Лукреция застыла в ступоре минуты на три. Таисия пришла в себя быстрее, сходила в кухню и принесла графинчик с двумя рюмками.
— Это ни к чему. Я не пью при исполнении, — Войцах брезгливо дернул рукой в сторону графинчика.
— Не для вас принесено, — спокойно заметила Туся.
— Вы уже знаете, кто стрелял из наградного пистолета отца? — спросила Смирновская, кое-как справившись со ступором.
— Вообще-то вопросы здесь задаю я. Но поскольку это напрямую касается следующего документа, требующего вашей подписи, отвечу. Предположительно… — Войцах посмотрел в папку и кивнул, — стрелял Чарушин М. П., находящийся в данный момент в розыске.
Таисия нашарила позади себя стул и села. Стараясь скрыть растерянность, она переставила на столе вазу с цветами и нефритовую пепельницу.
— Я не курю — многозначительно заметил Войцах. рассматривая подвинутую к нему пепельницу.
Туся вздрогнула, как будто ее застигли врасплох, потом медленно подняла голову:
— А вдруг вы захотите… плюнуть, — она посмотрела на Войцаха с презрением. — В вашем ведомстве разрешается жевать при исполнении? Вы вообще в каком звании?
Не сводя с Таисии тяжелого взгляда, Войцах медленно достал изо рта жевательную резинку и вдавил ее в пепельницу круговыми движениями большого пальца. Внимательно потом рассмотрел палец и продолжил:
— Так вот, Лукреция Даниловна. Касательно вашего вопроса. Наличие у Чарушина пистолета вашего отца подтверждается, как и факт его драки с вашим зятем. В связи с этим, кстати, подпишите вот здесь, — он постучал жестким ногтем указательного пальца по одной из выложенных бумаг.
Постановление о допросе Смирновской Аглаи Добрыничны.
— Можем провести допрос здесь и сейчас. А можем — официально, по повестке и в присутствии адвоката, — «расщедрился» Войцах.
Таисия налила коньяк в две рюмочки, подвинула одну Лукреции. Женщины посмотрели друг на друга и выпили.
— Я позову Лайку, — кивнула Туся и вышла.
Лукреция быстро налила себе еще одну рюмочку. В наступившем ожидании следователь и его помощник, не отрываясь, смотрели на хозяйку, и молодой оперативник так увлекся лицом женщины, что даже скривился и вздрогнул вместе с ней после выпитого. Лукреция, нервничая, смотрела в проем двери. Когда в нем появилась Аглая, Смирновская сразу успокоилась ее улыбкой, подписала согласие на допрос дочери и подтащила к себе стул. Аглая села рядом с матерью, зажимая что-то в кулаке, и посмотрела на гостей с любопытством. Войцах включил магнитофон.
— Аглая Добрынична… я правильно назвал ваше отчество? — начал он беседу. — Вашего отца звали Добрыня?
Аглая повернула к нему лицо, внимательно посмотрела в глаза и сказала:
— Не знаю. Мама говорила, что Добрыня — это сборный образ. Она сама точно не уверена, кто из трех мужчин мой отец. Вы — враг?
— Я… некоторым образом, — Войцах кое-как справился с растерянностью и изобразил улыбку. — Я помощник. Помогаю в трудных ситуациях. А как вы сами думаете, кто ваш отец?
— Зачем мне думать об этом? — удивилась Аглая, по-детски распахнув глаза.
— Вы не хотите знать точно?
— Нет. Чем больше мужчин могут быть моими отцами, тем интересней.
Лукреция, покосившись на оторопевшего Войцаха, опять взялась за графинчик.
— Пожалуй, лучше прейти к делу, — укоризненно посмотрел на Аглаю следователь. — Вы знакомы с Максимом Чарушиным? — он положил рядом с магнитофоном фотографию.
— Нет, мы не обменивались знаками, — покачала головой Аглая. — Не ознакамливались . — Она положила на стол сжатый кулак.
— Что там у вас? — кивнул Войцах.
— Гусеница-единорог, — ответила Аглая.
Молодой помощник следователя подошел к девушке сзади, наклонился, рассматривая через ее плечо сжатый кулак, и уверенно заметил:
— Таких не бывает.
— Бывает. Она большая и совсем лысая. Такие живут в кустах сирени.
— Не бывает! — с мальчишеским задором настаивал оперативник.
Аглая разжала руку и повернула голову к молодому человеку, чтобы видеть его выражение лица. На ее ладони, свернувшись, лежала толстая зеленая гусеница сантиметров восемь в длину с твердым острым отростком у одного из концов.
— Вот это да… — прошептал оперативник, ощущая своей щекой легкое прикосновение щеки Аглаи.
Аглая замерла, не отстраняясь, впервые обнаружив в своем теле стыдный интерес от постороннего прикосновения. Войцах решил нарушить их зоологический восторг и строгим голосом поинтересовался:
— Извините, конечно, Аглая Добрынична!.. Но может быть, вы все-таки вспомните Чарушина? Вы давали ему ключи от квартиры? Он когда-нибудь приезжал сюда?
Аглая посмотрела на него, изменившись в лице, и сердито прошептала, сжимая руку с гусеницей:
— Это ваше «когда-нибудь» давно прошло! Он мертв, а я еще жива, между прочим. И буду извинять вас все время, если не отстанете со своими вопросами! Вот вам мое извинение!..
Она стиснула ладонь в последнем усилии. Помощник следователя попытался остановить казнь, прошептал; — «Осторожно»!.. — и растерянно посмотрел на Войцаха. В следующую секунду что-то брызнуло ему в лицо, молодой человек резко выпрямился. С ужасом потрогал щеку. Девушка разжала руку, встала и потрясла ею, слегка забрызгав голубую рубашку следователя.
