Ольга Баскова - Лестница, ведущая вниз
— Если вы не откажете в любезности, — улыбнулась Настя. — Мне нужна луковица.
— Проходите, — кивнула хозяйка квартиры, — вчера сын опять снабдил меня продуктами.
Женщина повела Настю в кухню, усадила на стул, а сама отправилась на балкон, вернулась через полминуты с двумя большими луковицами:
— Столько хватит?
— Более чем, — Киселева встала, собираясь поблагодарить соседку и уйти.
— Вы очень торопитесь?
Такого вопроса Настя не ожидала и помедлила с ответом.
— Не выпьете ли со мной чая? Сын принес очень вкусные конфеты.
Жена оперативника взглянула на Калерию Ивановну, в который раз восхищаясь ее красивыми черными волосами, не тронутыми сединой, ухоженным лицом, белоснежной, почти без морщин, кожей. Облаченная в черный шелковый халат с вышитыми драконами на спине, следящая за собой до кончиков ногтей, соседка странно гармонировала с обстановкой в квартире, в которой, вероятно, лет сорок не было ремонта. Некогда красивые обои отваливались и местами висели клочьями, занавески настолько выцвели, что трудно было определить, какой они когда-то имели цвет. Серая паутина хлопьями висела на люстре и по углам, создавая вид полной заброшенности. Только одно место в квартире радовало глаз. Это было старинное трюмо из орехового дерева с большим зеркалом, с которого не ленились смахивать пыль. Хозяйка ухаживала за вещами, помогавшими ей сохранять внешность. Остальное, видимо, ее не интересовало. На трюмо возле зеркала громоздились всевозможные дорогие косметические средства в красивых флаконах.
— Можно взглянуть? — Как любую женщину, Настю потянуло к трюмо.
— Пожалуйста, — любезно отозвалась хозяйка. — Вы смотрите, а я пока чаек поставлю.
Косметика, как и хозяйка, являла разительный контраст с облезлыми стенами квартиры. Рассматривая флакончики, Настя прикидывала, сколько они могут стоить. Память не выдавала ничего: заходя в такие магазины, Киселева торопливо проходила мимо дорогой косметики и парфюмерии. Настя никогда не тратила, как некоторые ее подруги, на себя всю свою зарплату, чтобы потом предъявлять претензии мужу: мол, их бюджет исчерпан раньше, чем предполагалось. Если они семья, то должны заботиться друг о друге, радовать друг друга, делать подарки… Один флакончик особо привлек внимание Насти. Он был сделан из красного дерева, инкрустирован золотом, а из крошечных бриллиантов или стразов какой-то умелец выложил название «Диана». Настя взяла флакон в руки.
— Это духи, — раздался голос хозяйки, внесшей в комнату поднос с чайником и двумя чашками.
— Духи? — изумилась Киселева и открыла флакон. Божественный аромат окутал ее. — Какое чудо! — вздохнула жена оперативника. — В жизни не видела ничего подобного!
— Я тоже, — заметила Калерия Ивановна. — Антон подарил.
— А вы не знаете, где он купил их? Сколько они могут стоить? — Насте вдруг до безумия захотелось, невзирая ни на что, иметь такие духи, сколько бы они ни стоили.
— Не знаю, милочка, — ответила хозяйка, наливая кипяток в чашку с заваркой. — Я никогда не задаю Антону подобные вопросы. Да он мне на них и не ответит.
Попивая чай, Настя внимательно осматривала комнату. На одной из книжных полок располагались фотографии. Жизнь четырех красивых парней, похожих на Калерию Ивановну, отражалась на снимках: детские и отроческие пожелтели, более поздние, уже цветные, выделялись ярким пятном на фоне книг.
— Это ваши сыновья? — спросила Киселева.
— Да, — с гордостью произнесла соседка, — мои мальчики.
— У вас их четверо?
— Пятеро, — поправила Калерия.
Анастасия встала из-за стола и подошла к полке. Снимков пятого она почему-то не видела.
— Но тут всего четверо, — повернулась она к хозяйке.
— А вон пятый. — Соседка взглядом показала на маленькую черно-белую фотографию бледного ребенка в возрасте примерно четырех лет.
— Он… — вопрос повис в воздухе.
— Жив, жив, — поняла Калерия гостью. — Это же Антон. Не узнаете?
— Странно, что его фотографий у вас меньше всего, — сказала Киселева.
— Что же здесь странного? Я вижу его каждую неделю, — пожала плечами женщина.
— А ваши другие сыновья? Они живут в другом городе?
Хозяйка не ответила, поспешив перевести разговор на другую тему:
— Допивайте чай. Вы, кстати, не попробовали ни одной конфеты. Они такие вкусные.
Глава 37
Павел Киселев действительно явился домой к ужину. Бифштексы с жареным луком и картошкой дожидались его в духовке. Помыв руки, он поцеловал жену, буквально бросившись на кухню.
— Любимая моя!
— У таких, как ты, путь к сердцу лежит действительно через желудок, — усмехнулась жена, довольная тем, как супруг поглощает ужин.
— Что делать! — пробормотал оперативник с набитым ртом. — За такие ужины я готов исполнить любое твое желание.
— Представь себе, сегодня оно у меня появилось, — призналась Настя.
Павел отложил вилку и нож.
— Я не шучу, Настя. Проси, чего хочешь.
— Духи «Диана», — выпалила женщина.
Павел Киселев всерьез воспринял просьбу жены. Самый большой и дорогой парфюмерный магазин «Лотос» открывался в девять утра. Позвонив на работу и сказав Кравченко, что он задержится, оперативник отправился за подарком жене. Павел на мгновение перенесся на десять лет назад. Кажется, в то время он впервые купил в подарок духи своей невесте. Странно, но по прошествии стольких лет мужчина помнил все до мельчайших деталей: и как советовался со своей матерью, и как родители одолжили ему денег на покупку, будучи совершенно уверенными — и справедливо — что его получки не хватит на хорошие духи, и как мама в конце концов пошла с ним, чтобы помочь выбрать лучшее. Киселев вспомнил и свое удивление: на немыслимую сумму они приобрели крошечный флакончик французских духов «Клима». Нет, ему не жалко было потраченных монет. Он ужасно боялся: а вдруг Настя не оценит их стараний, уж больно мал был этот пузырек. Однако невеста оценила. Как мать могла угадать, что Настя давно мечтала о таких духах? Когда, довольный, придя к родителям поблагодарить их, он спросил об этом маму, она ответила:
— О таких духах мечтает каждая женщина!
Киселев направился к молоденькой хорошенькой продавщице, на лице которой застыла кислая мина. Оперативник уже не удивлялся сервису в некоторых магазинах, считающихся престижными. Даже сопливый персонал впитал в себя пренебрежение к посетителям, одетым в недорогие вещи. По их мнению, на таких не стоило тратить время. Они могли разве что поглазеть на расставленные товары, вылупив зенки на ценники, и смыться. Подобные продавщицы не хотели подражать своим коллегам за рубежом, имеющим дежурную гостеприимную улыбку для всех. Настя, побывавшая в Стамбуле, рассказывала: продавцы затаскивают в свои магазинчики и лавки всех, кто проходит мимо, и предлагают все, что у них есть. В более солидных заведениях их сажают на стул и угощают чаем. Жена смеялась, вспоминая поездку: некоторые торговцы все же заставили ее купить то, чего она не собиралась приобретать. А те, у кого она ничего не купила, снабдили ее визитками с просьбой раздать своим знакомым. Это, по мнению Киселева, называлось настоящим бизнесом. Человек, получивший такое обслуживание, особенно житель СНГ, снова очутившись в Стамбуле, непременно посетит те же магазины. Кислая физиономия продавщицы «Лотоса» не располагала к разговору. Но Киселев беседовал и не с такими.
— Мне нужны духи «Диана», — без предисловия выпалил мужчина.
Скучающее лицо девушки, бэйджик которой сообщил оперативнику ее имя Эльвира, не оживилось.
— У нас нет духов с таким названием. — Она уже хотела отойти, будучи уверенной: клиент ничего не купит. Однако Павел не собирался отступать:
— Не подскажете, где я могу приобрести такие духи?
— Я о них ничего не слышала, — тон Эльвиры похолодел: пришедшему явно давали понять: искомого нет — и чеши отсюда.
— А в других магазинах города они не могут продаваться? — посетитель оказался настырным.
— Откуда я могу знать? — продавщица небрежно отмахнулась.
Приходя куда-нибудь по личным делам, Киселев терпеть не мог доставать удостоверение. И в данном случае делать этого страшно не хотелось. Только Эльвира не оставляла выбора. Он ткнул ей служебную книжицу прямо под нос:
