Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом
– Может, чего покрепче найдется?
– Ты не за рулем?
– У моего «мерса» колесо спустило, – соврал я. – Я на такси приехал.
– Что-то случилось?
Он имел основание задать этот вопрос. Я редко заявлялся к нему в гости. Последний раз это было лет двадцать назад. Тогда меня привели к дяде Леше отец с матерью. Не помню, по какому поводу. В последующие годы мы встречались либо у нас, либо в кафешках или ресторанах.
– С матушкой не все ладно, – схитрил я. – Вот, пришел с вами посоветоваться. В клинику она ложиться не хочет, а дома ее оставлять опасно. С сердцем не шутят. Я с утра до вечера в бегах, Лиза приходит через день.
– Найми сиделку.
– Я сам думал… но мать и слышать об этом не желает.
– Хм, – дядя Леша озадаченно потер выбритый подбородок. – Берта знает, что делает. Судя по ее голосу, все не так страшно.
– Наверное, я просто боюсь за нее. У нее какие-то провалы в памяти. Говорит одно, делает другое.
– Она пережила жуткий стресс, Коля. Твои родители очень любили друг друга. Берта многим пожертвовала ради твоего отца – собственной карьерой, мечтами. Ей нелегко привыкнуть к мысли, что Андрюши больше нет рядом.
– Я все понимаю, но…
– Разве ты можешь понять? – горячо возразил Долгов. – Ты не терял любимого человека!
– Мне бы выпить, – пригорюнился я.
Дядя Леша вздохнул и пошел за выпивкой. Он принес графин с коньяком, шоколадные конфеты и два бокала. Я надеялся, что напою его и задам провокационный вопрос. Но он сослался на недомогание и налил мне половину бокала, а себе каплю – для компании.
– Я вернулся с рыбалки и застал матушку в ужасном состоянии, – промямлил я, закусывая конфетой. – Понимаете, она…
– Чего ходить вокруг да около? Говори прямо, – не выдержал Долгов.
– Прямо? Ладно… – я набрал воздуху и брякнул: – Вы с ней встречались третьего дня?
– Да, – кивнул он как ни в чем не бывало. – Она позвонила, попросила подъехать. Я сразу же собрался и через час уже ждал ее в машине за углом вашего дома. Мы поговорили. Берта была ужасно взволнована. Я успокоил ее, как смог.
– Вы приехали на своей машине?
– А на чьей же? – недоуменно улыбнулся Долгов.
Дело в том, что несколько лет назад дядя Леша приобрел новый «фольксваген-бору» черного цвета. Я вспомнил об этом случайно, размышляя над загадкой бубнового туза. После разговора с детективом меня что-то тревожило, словно я пропустил некую важную деталь. Наконец эта деталь всплыла: из наших знакомых на черном «фольксвагене» ездил только Долгов. Я не верю в совпадения. Поэтому решил тут же поговорить с дядей Лешей.
– Почему вы ждали за углом дома, а не подъехали ближе? – допытывался я.
Он бросил на меня странный взгляд, но ответил:
– Берта так хотела. Она сказала: «Жди меня за углом дома, я к тебе выйду».
– Почему?
Дядя Леша пожал плечами. Он был одет по-домашнему, в легкие спортивные брюки и футболку. На шее поблескивала золотая цепочка. Надо признать, выглядел он на свой возраст великолепно. Моложавый, спортивный, загорелый. Вероятно, как и раньше, ходит в солярий, посещает бассейн. Любая женщина с радостью вышла бы за такого, даже сейчас, когда ему уже под семьдесят. А он до сих пор один.
«Ты циник, Нико! – встрепенулся мой двойник. – Не веришь, что можно любить один раз на всю жизнь?»
«Не верю», – согласился я.
– Думаю, во дворе не было места для парковки, – донеслось до меня. – Вот Берта и попросила меня встать за углом. А что?
– О чем вы говорили?
По моим венам растекался выпитый коньяк, и это прибавило мне куражу.
– О тебе, разумеется!
– Обо мне?
– Ну да, – спокойно подтвердил Долгов. – Дай мне слово, что эта беседа останется между нами, и я удовлетворю твое любопытство.
– Даю! Клянусь, от меня матушка ничего не узнает.
– Ее пугает твое поведение, Коля. Она жаловалась, что ты задаешь дикие вопросы, куда-то пропадаешь, закрываешься у себя в комнате и говоришь сам с собой. Между прочим, она сомневается, ездил ли ты за город к приятелю. Она считает, что ты попал в дурную компанию. На тебя кто-то оказывает вредное влияние.
Я расхохотался. За кого он меня принимает?
– Все перечисленные проблемы можно обсудить по телефону, – заявил я, оборвав смех.
– Есть вещи, о которых лучше говорить с глазу на глаз, – возразил Долгов. – Вы, молодые, срослись с мобилками и ноутбуками. Для вас живое общение заменил Интернет. Но мы с твоей матерью воспитаны по-другому. К тому же Берта опасается чужих ушей. Она не хочет выносить сор из избы.
«Лиза не имеет привычки подслушивать, – подумал я. – Хотя все бывает. Прислуга порой живет интересами хозяев и считает своим долгом быть в курсе всего, что происходит в доме».
«Что тебе известно о Лизе? – вклинился со своей репликой второй Нико. – Да ничегошеньки! Ты пользуешься ее услугами, с аппетитом поглощаешь ее стряпню, а что у нее на уме, тебе по барабану. Зря, дружище. Гляди, как бы не опростоволоситься!»
Лиза! Вот, кто совершенно выпал из поля моего зрения. Она прикидывается простушкой и недотепой, но так ли это на самом деле?
– Ты меня не слушаешь, – покачал головой дядя Леша. – Улетел куда-то, аки голубь!
– Простите…
– Вижу, твоя мать не зря беспокоится. Ты правда изменился. Глаза прячешь, нервничаешь, недоговариваешь. Похудел, на щеках щетина. Бриться некогда?
– Не нагнетайте, дядь Леша, – усмехнулся я. – Щетина нынче в моде. Я ее нарочно отпускаю.
– Жить надо не по моде, а по совести.
– Учить меня будете?
– Кто я такой, чтобы тебя учить? С Бертой у нас старая дружба. Ей, кроме меня, довериться некому. Андрей умер, – земля ему пухом! – а вас, молодых, в узде держать надобно, чтобы дров не наломали.
– Не на всякого коня уздечка найдется.
– Гляжу, остер ты на язык, – нахмурился Долгов. – Мало тебя отец порол.
– Он меня не порол, – запальчиво парировал я. – Он меня баловал.
– Результат виден…
– Скажите лучше, отец ни о чем не говорил с вами перед смертью?
Дядя Леша взял из конфетницы трюфель, развернул и отправил в рот, словно хотел подсластить напряженный диалог. Прожевал.
– Как же не говорить-то? Просил меня Берту не оставлять в ее скорби вдовьей, за тобой присматривать. Больно ты горяч да упрям, Коля. Нет, чтобы у старших совета спросить, – все сам решаешь. С женитьбой тянешь. Сам не можешь невесту выбрать? Давай мы с Бертой поможем. У нее чудесная девушка есть на примете…
Глава 22
Я вышел от Долгова с квадратной головой. Черный «фольксваген» привел меня в тупик. Жаль, но ничего не поделаешь. У нас с матушкой возникло взаимное чувство беспокойства друг за друга, и мы оба обратились к Долгову. Она – по давней дружбе, я – по неподтвержденному подозрению.
Испытывая смутную тревогу, я отправился в офис компании «Крайсер», которую возглавлял. Поработал с документами, провел короткое совещание, тут и вечер подкатил. Быстро время пробежало. Секретарша сделала мне чай и бутерброды. Я перекусил, думая, куда бы податься: заглянуть к Лорику или вернуться домой.
В начале восьмого позвонил детектив. Сказал, что ведет наблюдение за домом, где живет Анна.
– Насчет матери я выяснил, – сообщил я ему. – «Фольксваген» принадлежит другу нашей семьи. Они действительно встречались, говорили по душам.
– Почему скрытно?
– Тебе показалось, что скрытно, – терпеливо объяснил я. – Просто во дворе было негде припарковать машину.
Томашин помолчал, видимо припоминая, сколько машин стояло во дворе, и с сожалением хмыкнул.
– Ну, если так…
– А тебе непременно хочется впутать в эту грязь пожилую женщину, которая недавно потеряла мужа?
Сыщик обиженно засопел в трубку.
– Я только пытаюсь установить истину.
– Какую? – сердито спросил я.
– Кто еще из вашей семьи контактирует с Ремизовой.
– В черном «фольксвагене» Ремизовой тогда не было.
– А вы проверяли? – нагло осведомился детектив. – Когда на кону шестьсот бриллиантов баснословной цены, можно ожидать чего угодно. Перед блеском алмазов родственные связи меркнут.
– При чем тут алмазы? – вяло сопротивлялся я.
Он не тупой, этот Томашин, сообразил, что к чему.
В моей памяти калейдоскопом замелькали дни и ночи, проведенные с занемогшей Анной. Позавчера… позавчера… О, черт! Как раз третьего дня я настолько устал от круглосуточных бдений, что внезапно вырубился и уснул «мертвецким сном». Именно после обеда. Почти как Лиза. Эта смелая параллель мне не понравилась.
Если матушка могла незаметно выскользнуть из дому на часок и вернуться, то почему бы этот трюк не провернуть более молодой и выносливой Анне-Жанне? Она еще та артистка, моя сестрица. Аферы – ее стихия. Третьего дня она могла почувствовать себя значительно лучше, но продолжать имитировать болезнь, а я повелся.
Я прикусил губу от злости и вынужден был признать, что я просто поверил на слово хорошему человеку. То бишь дяде Леше.
