Дэвид Моррелл - Инспектор мертвых
– Что вы сказали?
Траск не ответил.
– Как вы этого добились? – настаивал сэр Уолтер.
– Я просто попросил лорда Грантвуда пересмотреть свое решение.
– Будьте вы прокляты!
Направляясь к двери, сэр Уолтер оттолкнул Траска, тот потерял равновесие и полетел в грязь.
Полковник упал на поврежденную руку и вздрогнул от боли, но сдержал стон. Здоровой рукой он ухватился за перила и поднялся на ноги. Его цилиндр лежал в черной от сажи слякоти, ворс безнадежно испортился, с пальто стекала грязная вода.
Прохожие замерли, глазея на стычку. Кебмены свесились с облучков, чтобы не упустить ни единой детали невообразимой для Мейфэра сцены.
Траск поднял мокрый цилиндр. Если полковник и был разгневан, на бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.
Зато сэр Уолтер торжествовал:
– Если желаете получить удовлетворение, я готов встретиться с вами в Энглфилд-Грин[13].
– Дуэль? Ну нет. Я видел достаточно смертей на войне.
– Какое великодушие! Или, может, вы просто боитесь, что раненая рука даст мне преимущество – которым я с радостью воспользуюсь. Пусть меня потом обвинят в убийстве. Не такая уж чрезмерная цена за удовольствие никогда больше не видеть вас.
Внезапно дверь распахнулась.
Дворецкий лорда Грантвуда хмуро взглянул на испачканную одежду Траска.
– Лорд у себя? – спросил сэр Уолтер и, не дожидаясь ответа, рванулся внутрь.
Отец Кэтрин стоял у открытой двери в кабинет.
– Вы слышали наш разговор?
– Его слышал весь Мейфэр, – бросил лорд Грантвуд.
– Надеюсь, Траск солгал мне, когда заявил, будто вы передумали отдавать за меня Кэтрин?
– Нет, не солгал.
– Где сейчас Кэтрин?
– Она собирается навестить приболевшую кузину в загородном имении.
– Попросите ее спуститься. Я хочу поговорить с ней.
– Не вижу смысла.
Сэр Уолтер никогда прежде не видел отца Кэтрин таким бледным.
– Да что с вами? Что здесь произошло сегодня утром?
– Мы побеседовали с полковником Траском, и он убедил меня, что чувства Кэтрин важнее любых других соображений.
– Почему же у вас такое напряженное лицо? Он угрожал вам?
– Нет.
– Я вынужден напомнить о нашем вчерашнем разговоре. Ваше бедственное финансовое положение общеизвестно.
Лорд Грантвуд стиснул зубы.
– Какой бы красавицей ни была Кэтрин, ни один из пэров Англии до сих пор не сделал ей предложения, – продолжал сэр Уолтер. – Брак с ней не принесет никаких дополнительных выгод, а то и наоборот, повлечет значительные расходы, если она заставит мужа заботиться о вас и леди Грантвуд.
Отец Кэтрин бессильно опустился в кресло возле стола.
– Хотя Траска посвятили в рыцари и теперь к нему следует обращаться не иначе как «сэр», нет нужды говорить, что подобные регалии производят гораздо больше впечатления на простонародье, чем на истинных аристократов. Также нет нужды напоминать, что рыцарское звание не передается по наследству. Если вы, упаси бог, позволите Кэтрин выйти замуж за Траска, их дети не получат никакого титула. Я же, как вам известно, баронет, мой ранг выше, чем у Траска, и его можно наследовать. Если вы нарушите слово и расторгнете помолвку, если выдадите Кэтрин за Траска, то обречете своих потомков на жизнь простолюдинов. Наконец, – с особым ударением произнес сэр Уолтер, – пусть мои пятьдесят тысяч фунтов в год и не могут соперничать с состоянием Траска, но это намного больше, чем осталось у вас на сегодняшний день. Эти деньги позволили бы Кэтрин жить в достатке, а заодно обеспечили бы определенный комфорт и вам с супругой.
Лорд Грантвуд уставился на тлеющие угли камина, но, судя по лицу, не ощущал никакого тепла.
– Не вижу смысла и в том, чтобы напоминать мне о вчерашнем разговоре.
– И какого же дьявола вы передумали? Сколько вам предложил Траск? Он оплатил все долги?
– Я не позволю оскорблять меня предположениями, будто я продал собственную дочь.
– Тогда что заставило вас изменить решение? – Сэр Уолтер шагнул ближе. – Вы о чем-то умолчали, я вижу по глазам.
– Он убедил меня, что чувства важнее всего.
– Чувства? Да какое они вообще имеют значение? Со временем жена научится любить мужа или, по крайней мере, ценить его заботу.
– Я вынужден попросить вас покинуть мой дом.
– Он угрожал вам. Я уверен, так и было. Может быть, не физически, но все же угрожал. Чем? Что вы пытаетесь скрыть от меня? Какую тайну?
Лорд Грантвуд продолжал отрешенно смотреть на горящие угли.
– Я разыщу его и заставлю признаться, чем он вас взял, – пообещал сэр Уолтер.
– Он скажет вам, что любит Кэтрин, а Кэтрин любит его.
Сэр Уолтер ударил набалдашником трости по ладони:
– Когда я его прижму, он расскажет намного больше.
Уже к середине дня в «Колесе Фортуны» было не протолкнуться.
– Хочу еще «Сливок цветущей долины», – заявил банковский клерк Тадеусу Митчеллу. – И принесите стакан для моего приятеля.
Здесь, в деловом районе Лондона, разговоры о деньгах обычно лились таким же непрерывным потоком, как пиво и джин. Но сегодня все обсуждали только недавние убийства и раздумывали о том, не отменить ли вечерние встречи, чтобы вернуться домой к заходу солнца, до которого оставалось еще три часа. Однако оставался животрепещущий вопрос: а будут ли они в безопасности даже за домашними стенами?
– Это все проделки русских, – уверял биржевой маклер, заказав еще кружку пива.
– Верно. Они пытаются отвлечь нас от войны, – поддержал его телеграфист.
– Хотят, чтобы мы боялись и шагу ступить, – пожаловался оптовый торговец, допивая стакан. – Скоро нам придется кланяться в ноги русскому царю.
– Если нас к тому времени не перережут в собственных постелях. От них нигде не спрячешься.
– Принеси мне еще кружку пива, – велел биржевой маклер Тадеусу Митчеллу. – Просто невероятно, до чего же хочется пить.
Трактирщик лишь усмехался, радуясь тому, как бойко идет в этот понедельник торговля.
– Забористое пиво! – согласился еще кто-то, тоже почувствовавший неодолимую жажду.
Один из посетителей – торговец хлопком – сделал глоток, поставил кружку на стол и вдруг повалился на бок со стула, ударившись головой об пол.
Через три стола от него застройщик допил стакан «Сливок», сунул в карман договор и направился было к выходу, но тут же рухнул на стол.
Кто-то вскрикнул.
Рядом упал еще один посетитель.
Улыбка сползла с лица Тадеуса Митчелла, сменившись выражением ужаса, когда банковский клерк швырнул стакан в голову своему соседу.
Телеграфист вытащил нож из пирога со свининой и вонзил его в шею проходившего мимо разносчика пива.
И тогда началось поистине жуткое побоище.
Вывеска Объединенной английской железнодорожной компании отличалась удивительной скромностью для одного из самых успешных частных предприятий в Британской империи. Да и само местоположение конторы на первый взгляд казалось не слишком удачным. Переулок Уотер-лейн ответвлялся от Лоуэр-Темз-роуд и уводил еще дальше от самых известных центров делового мира: роскошной штаб-квартиры Британской Ост-Индской компании и величественного колосса Банка Англии.
Это был один из многих ловких ходов отца Траска: ему удалось выкупить через посредников все дома по одной стороне Уотер-лейн, прежде чем продавцы догадались о его намерениях и повысили цену. Он объединил все постройки, пробив стены и устроив новые коридоры, а количество входов уменьшил до трех: по торцам комплекса зданий и посередине.
После открытия в 1830 году железнодорожной линии Ливерпуль – Манчестер Траск-старший построил еще много дорог, перечертив рельсами всю страну и наполнив ее шумом, дымом и копотью. Вскоре и другие предприниматели поняли, какую прибыль могут принести железные дороги. В одном только 1846 году двести шестьдесят компаний обращались в парламент за разрешением на строительство новых линий. Многие не сумели удержаться на плаву, и отец Траска, снова воспользовавшись услугами посредников, скупил убыточные компании по бросовой цене, и лишь немногие догадывались, какую мощную корпорацию он создает. К 1850 году общая протяженность железнодорожных путей в Англии составляла шесть тысяч миль, и более чем половиной из них владел отец Траска. Затем он взялся за телеграфные линии и вскоре построил еще одну империю. Однако поезда не могли пересечь океаны, и Траск-старший заинтересовался пароходами.
«И все благодаря продаже никчемной доли в африканском золотом прииске», – думал сэр Уолтер, стремительно ворвавшись в здание через центральную дверь. Он тут же припомнил слова своего дяди о том, что Траск и его предприимчивый отец – типичные нувориши, само появление которых грозит уничтожить все социальные различия.
