Юлия Шилова - Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока
— Таня, извини, что перебила.
— Да ничего страшного. — Танька заглянула через мое плечо и сказала:
— В конце бара Мустафа сидит, кофе пьет с ребятами из анимации. Девки табунами вокруг столика ходят, чуть ли не на колени ему садятся, но он на них внимания не обращает, все сюда смотрит.
— Пусть смотрит, только бы глаза не сломал. Таня, ну ты не договорила.
— А что договаривать? Как я до такой жизни докатилась? — улыбнулась Татьяна.
— До какой жизни?
— Что никогда в жизни не изменяла своему мужу, а приехала в Турцию и отдалась первому попавшемуся турку-массажисту прямо в массажной комнате, чуть ли не на массажном столе. Да еще и без памяти влюбилась, как девочка.
Татьяна замолчала и вновь занервничала:
— Понимаешь, я же, когда на массаж шла, даже подумать не могла о том, что вместо обычного сеанса массажа меня ожидает самый что ни на есть секс-массаж. И причем я ведь Халила сама захотела. Что-то на меня такое необъяснимое накатило — и все. Может, он на какие точки нажал? Со мной никогда раньше ничего подобного не случалось. Халил сам не ожидал от меня такого. Он вначале даже растерялся немного как-то, но меня уже было не остановить. О каких там презервативах могла идти речь? Мне в эту минуту было как-то не до этого. Да и Халила я застала в полной растерянности. По идее, он должен был об этом позаботиться, тем более у него, возможно, это с клиентками не в первый раз, и он должен понимать все нежелательные последствия случайного секса. У меня-то такое первый раз в жизни! Но ты знаешь, его в этой ситуации тоже оправдать можно. Он просто потерял голову. Мы оба ее потеряли. Нас обуревала такая неописуемая страсть, что просто не передать словами. А потом мы постоянно занимались любовью без всякой защиты. Какой смысл предохраняться, если у нас уже это произошло без всякого предохранения? Вот и сегодня мы тоже не защищались. Наташа, как и любая девушка, я в глубине души верю, что я у него одна-единственная, но после того, как ты просмотрела телефон Мустафы, что-то мне на душе как-то нехорошо стало. Наташа, как ты думаешь, персонал, который здесь работает, должен хоть какие-то анализы сдавать?
— По идее — да. Должны же у работников быть какие-то медицинские книжки. Ладно, Таня, давай не будем думать о плохом. Будем надеяться, что все обойдется.
— А как они сами-то не боятся?
Я пожала плечами:
— У них что, чувство страха отсутствует? Или у турок такой иммунитет, что их ничем не проберешь?
— Да обычный у них иммунитет, просто я слышала, что они выбирают, с кем спать. Девочкам, которые на всех вешаются, они культурно отказывают, ссылаясь на то, что им не хочется секса, что у них нет настроения, что им это не нужно и так далее. Обычно они предпочитают женщин замужних и с детьми. От таких мало вероятности что-то подцепить. Да и докучать своей любовью они потом вряд ли будут, ведь у них же семьи.
— Ты думаешь, что Халил стал со мной встречаться оттого, что я замужем? Но ведь он в тот момент даже понятия не имел — замужем я или нет. Он вообще обо мне ничего не знал.
— Я не имею в виду тебя лично. Я всего лишь делаю общие выводы.
Допив свою порцию виски, Таня подперла голову руками и с интересом спросила:
— Наташа, а что было бы, если бы ты его телефон не просмотрела?
— Я бы ничего не знала.
— Скажи, а ведь лучше ничего не знать? Лучше ходить в розовых очках?
— Сама не знаю. Я просто не была готова к тому, что увидела в телефоне. Наверно, лучше сразу снять розовые очки и посмотреть на любимого человека реальным взглядом. Намного больнее это делать через годы заблуждений.
— Знаешь, я сегодня тоже ночью у Халила телефон просмотрю. Выведу эту гадину на чистую воду.
— Таня, зачем тебе это надо? Только нервы трепать. Если ты веришь в свою сказку, то верь. Разбить ее ты всегда успеешь. А знаешь, как без этой сказки жить тяжело? Какая пустота и боль в душе… Волком выть хочется.
— Ты же сама только что сказала, что лучше розовые очки снять сразу.
— Ой, Танюха, не трави душу. Я уже сама не знаю, что плохо, а что хорошо.
— Да, в твоей ситуации все вообще скверно. Вот если бы этот гад тебе деньги вернул, то можно было бы спокойно уехать на родину.
— Да нет уже никаких денег.
— Будут. Пусть носом землю роет, а пятнашку возвращает. По теткам пусть своим наберет. Тебе же нужно домой возвращаться! — ударила кулаком по столу Татьяна, встала, с грохотом отодвинув свой стул, и посмотрела в сторону Мустафы.
— Таня, ты куда?
Но Таня уже не ответила на мой вопрос. Она пошла в направлении столика, за которым сидел Мустафа…
Глава 19
Услышав позади себя Танькины громкие разбирательства, я тут же подошла к ней, схватила ее за руку и попыталась оттащить от того столика, за которым сидел Мустафа.
— Таня, пошли.
— Пусть он твои бабки вернет, тогда уйдем. Почему ты из-за его вранья должна в тюрьму садиться?! — возмущалась Татьяна.
Увидев, что все отдыхающие, сидящие за столиками в баре, заинтересовались происходящим, Мустафа быстро встал со своего места и покинул пределы бара. Следом за ним ушли и другие аниматоры. Задержался лишь аниматор по имени Мербек, который попытался передразнить кричащую Татьяну и после этого язвительно произнес:
— А ну-ка, прекрати мешать туристам отдыхать, а то сдам в полицию. Это тебе курорт, а не базар. Ты из деревни, что ли, приехала? Семечками всю жизнь торговала и накопила себе на путевку.
— Сам ты с пальмы слез, обезьяна хренова, — прошипела Татьяна. — Сидел бы на ветках и ел свои бананы. Нет же, спустился для того, чтобы грабить наших девушек. Все вы тут мародеры хреновы! Своей обезьяньей любовью прикрываетесь и шерстите по чужим карманам.
Поняв, что Танька вряд ли остановится, Мербек вновь припугнул Татьяну полицией и, сказав, что ей придется заплатить штраф за нарушение общественного порядка, удалился в направлении главного ресторана.
— Таня, я тебя умоляю, прекрати, — я с силой потрясла свою подругу за плечи. — Ты посмотри, все уже оборачиваются в нашу сторону.
— Пусть смотрят, — с нескрываемой обидой в голосе сказала Татьяна.
Взяв свою подругу за руку, я привела ее к морю, посадила на лежак и села напротив.
— Таня, пожалуйста, прекрати меня позорить.
— Я за тебя заступаюсь, а ты говоришь, что я тебя позорю! — в сердцах прокричала Татьяна. — Ты хоть сама думаешь, как будешь жить дальше?! Не сможешь же ты постоянно жить в этом отеле. Если заинтересованные лица захотят тебя найти, то это не составит для них труда. Стоит лишь собрать кое-какую информацию и поднять списки всех туристов, вылетевших за пределы нашей необъятной родины. Ты что, не понимаешь, что тебя здесь найти — раз плюнуть?
— Понимаю.
— Да и возвращаться тебе нельзя. Тебя или на тот свет отправят, или в тюрьму посадят.
— А с чего ты взяла, что меня на тот свет отправят? — Я как-то испуганно посмотрела на Таню.
— С того, что если и кассета, и твое письменное признание уже в милиции, то ты по-любому уже в розыске. Проще тебя убить, например, инсценировать несчастный случай. Дело тогда сразу закроют. Нет обвиняемого — и нет преступления. Что с мертвых-то спрашивать?
— Ты это серьезно говоришь? — Я ощутила, как от жуткого нервного напряжения мне не хватает воздуха.
— Серьезнее просто не может быть. Если тебя живой оставить и начать судебный процесс, то еще неизвестно, как ты себя поведешь. Если ты уже один раз людей кинула и с деньгами в Турцию удрала, то тебе уже нет никакой веры. Ты начнешь следствию говорить о том, что тебя угрозами заставили признаться в преступлении, что настоящая обвиняемая — это жена покойного. Да кому это надо? Если у вас изначально не сложились доверительные отношения и ты с людьми обошлась подобным образом, то пощады не жди. Ее не будет. Легче сделать так, чтобы тебе случайно кирпич на голову упал или чтобы ты в далекой Турции в море утонула. Наташа, если ты совсем недавно только боялась тюрьмы, то теперь тебе нужно бояться какого-нибудь несчастного случая.
Каждое Татьянино слово вселяло в меня Неописуемый страх.
— Таня, а ведь вполне может быть, что ты права.
— Конечно, права. Если ты немного поразмыслишь, то придешь точно к такому же неутешительному выводу. Тем более, ты людям деньги должна, а отдавать нечем. Пятнашку Мустафа прямо из-под носа увел. Ты из-за него на такое дело пошла, на которое не решилась бы ни одна умная женщина в мире, а он — сволочь неблагодарная.
— А сволочь и не бывает благодарной. Ты сказала, что на это не пошла бы ни одна умная женщина, значит, я дура?
— Дура, — согласилась со мной Татьяна, потом тут же почувствовала себя неловко и извинилась:
— Извини, но не стоило этого делать.
— А что уж об этом рассуждать, если дело сделано.
— Вот именно. Если ты задумала что-то сделать, то тебя невозможно остановить. Знаешь, а Мустафа мне сказал, что он ни про какую пятнашку не слышал, ничего о ней не знает, ни у кого ее не брал и никакого отношения к ней не имеет.
