Татьяна Устинова - Отель последней надежды
Одной из соседок, для которых тетя Фая день и ночь строчила на машинке, была мама Лидочки Арсеньевой, и маленький Пейсахович относил им перелицованные вещи и всегда получал взамен кусок хлеба с маслом, чай с вареньем и немножко больше денег, чем полагалось. А Лидочка, когда выросла, взяла его на работу.
У него была толстая, крикливая и добрая жена, разновозрастные дети, которых он без памяти любил, и машина «Москвич» восемьдесят восьмого года.
Может быть, в чопорной, богатой и официальной «Англии» и не все до единого любили швейцара Пейсаховича как родного, но уж точно никто не мог себе представить «Англию» без него!
Даже сэр Майкл, приезжая, всегда осведомлялся, где мистер «Петсаховитч» и как он поживает!
Надежда Звонарева поняла, что ее песенка спета, — шины от «Москвича» восемьдесят восьмого года на складе, куда американцы свозят свое сверхсекретное оборудование, и сейчас ей придется предпринять экспедицию, чтобы их оттуда добыть! Не бросать же Пейсаховича в беде!
— Зачем вам срочно понадобились эти дурацкие шины? — горестно спросила она Пейсаховича, понимая, что отступать некуда. — До зимы далеко!
— Продаю, — так же горестно ответил он. — Продаю машину вместе с шинами!
— Как продаете?! Вы же минуту назад сказали, что никому не продадите свои шины! А на чем будете ездить?
— На новой, — еще более горестно ответствовал Пейсахович, — и лучше вам не спрашивать у меня, сколько она стоит, та новая машина, пропади оно все пропадом! Как говорит моя жена, может быть, и есть миллионщики, которым все равно, сколько стоит ихняя машина, а у нас еще не все дети выучены!
— Черт бы вас побрал, — сказала Надежда.
— Так минутное же дело! — жарко воскликнул Пейсахович. — Мы приходим на склад. Вы — чик! — и отпираете дверцу, и я забираю свои шины! И клянусь вам здоровьем жены, вы будете первой, кого я прокачу на новой машине, девочка!
— И полковник Уолш меня — чик! — и я в наручниках в ФСБ по обвинению в терроризме. — Надежда подумала немного:
— А Коле Санькову вы сказали, что у вас там шины? Склад — это его служба.
— Сказал, конечно, сказал! Я только не объяснил ему, что трагические обстоятельства заставляют меня в нарушение всех правил забрать свои шины с его секретного склада.
— Вы бы лучше его попросили, — жалобно простонала Надежда. — Я-то при чем?!
Пейсахович поднял палец и провозгласил:
— Старый друг лучше новых двух! Коля — милый мальчик, и не нужно со мной спорить! Но доверить ему свою судьбу я не могу! Вот не могу и не могу!
Надежда подумала немного.
— Хорошо, — решила она. — Пойдем добывать ваши шины.
И они пошли.
Поначалу она непременно хотела идти после одиннадцати, когда оттуда разойдутся все американцы, но хитрый Пейсахович сказал, что нужно именно сейчас, когда там полно народу и на них никто не обратит внимания.
На складе действительно было не протолкнуться, и, когда Надежда открыла своей карточкой кодовый замок, ее вдруг поразило обилие света и людей в желтых комбинезонах, которые носили, возили, тащили, ехали на электрических карах. Склад, обычно заполненный лишь наполовину, напоминал космический корабль перед вылетом к Туманности Андромеды, путешествие к которой должно занять сто пятьдесят световых лет!.. Горели все лампы, открывались и закрывались двери, шустрые автопогрузчики везли фанерные ящики, на каждом из которых было черной краской написано «fragile», а на некоторых даже «top secret»!
— Где ваши шины? — шепотом спросила Надежда. Шептать не было никакой необходимости — на складе стоял шум и гам, и на них действительно никто не обращал внимания, все были заняты своими делами.
— Да вон, в уголке под брезентом.
— А как мы их понесем?! — вдруг сообразила преступница или, вернее, сообщница. — Нас же всего двое?!
— Пусть девочка не волнуется, — высокомерно ответил Пейсахович. — Мы их покатим!..
Перспектива катить шины к выходу — через весь склад! — на глазах у двух десятков американцев показалась Надежде отвратительной, но выбора не было. Хорошо хоть, она догадалась выписать материальный пропуск, чтобы показать охранникам при выходе!..
Прячась за стеллажами и ящиками, как две большие крысы, залезшие в амбар, чуть не пригибаясь, короткими перебежками Надежда с Пейсаховичем продвигались к заветным шинам, но тут вдруг явился Коля Саньков, а с ним куча грузчиков, и они стали что-то горячо обсуждать с американцем, руководившим разгрузкой.
Надежда была уверена, что Коля ни в коем случае не должен их видеть, уж ему-то она точно ничего не сможет объяснить про шины Пейсаховича, и поэтому они довольно долго сидели за горой коробок, а потом, когда Коля со свитой переместился в другой конец склада, двинулись снова, и все это напоминало сцену из фильма, когда Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер собираются украсть с секретной базы ядерную боеголовку!
Шины действительно лежали под брезентом, аккуратно накрытые и заботливо подоткнутые со всех сторон — Пейсахович любил свои шины!
И тут Надежда нашла пистолет.
Он лежал в шине, прямо внутри, и вывалился, когда Пейсахович стал ее поднимать. Надежда сначала не поняла. Какой-то сверток упал на цементный пол, глухо стукнулся, она подняла его и развернула.
Раньше Надежда никогда не видела пистолетов, и поначалу ей показалось, что это такая игрушка.
— Это ваше? — спросила она Пейсаховича и протянула ему пистолет в чистой тряпице. Он был холодный и довольно тяжелый.
Пейсахович глянул, попятился, выпустил шину, она поехала, а потом завалилась набок.
— Где ты это взяла?! — с ужасом спросил он, и Надежда вдруг поняла, что это на самом деле пистолет. Никаких игрушек.
Она посмотрела на оружие в своей ладони, аккуратно завернула его в тряпку. Пейсахович смотрел на нее.
— Быстро наверх, за Уолшем и Кторовым, — четко и громко сказала она. — Вы слышите меня, Сема? Быстро! Ну?!
Пейсахович закивал, побежал в другую сторону, поднял шину и покатил ее к выходу.
— Бросьте шину, — приказала Надежда. — Шагом марш наверх!
Пейсахович бросился бежать, и тут их увидел Коля Саньков.
— Надь, ты чего тут делаешь? — издалека крикнул он, улыбнулся и помахал рукой. — Подожди, я сейчас!
— Не подходи ко мне! — крикнула в ответ Надежда, как будто держала в руке ампулу со смертоносным вирусом. — Сюда нельзя!
— Что?!
— Коля, я нашла пистолет!
И когда она это прокричала, весь склад, как по команде, замер — или ей так показалось? Один за одним останавливались автопогрузчики, замирали кары, люди медленно-медленно собирались в отдалении и во все глаза смотрели на нее.
А потом прибежал Уолш. Казалось, что в заколдованном королевстве, где замерло все, только он один и может двигаться.
— Что здесь происходит?!
— Вот. — И Надежда ткнула в его сторону пистолетом. — Это лежало здесь.
Уолш подошел, посмотрел, взял пистолет у нее из ладони и ничего не сказал.
Весь оставшийся день в отеле было страшно, как на войне.
Никто не смеялся, не пил кофе, не сплетничал, не шутил, не болтал и не отпрашивался в детский сад за ребенком. В воздухе потрескивало электричество. Склад оцепили, там работали люди с собаками, искали то ли оружие, то ли взрывчатку. По домам никого не отпускали, и отпустили, только когда стало ясно, что держать людей до утра невозможно, а опросить всех служба безопасности все равно не успеет.
Надежда приехала на Каменноостровский, когда время уже перевалило за два часа ночи и начали разводить мосты. С Финского залива шла гроза, от Невы тянуло холодом и запахом озона, и Надежде казалось, что гроза как бы завершает все события сегодняшнего дня.
Куда же без грозы?!.
Оказалось, что ничего и не завершает!..
Лифт не работал, и она пошла пешком. В полутемной парадной всполохи молний казались особенно зловещими, и ей хотелось скорее домой, выпить чаю, съесть макарон с сыром — ну и наплевать на калории и на то, что ночь-полночь! — в горячую ванну и спать, спать скорее!.. И спать-то осталось всего ничего, и утром опять на работу, а уж какая там гроза, просто невозможно себе представить!
Сверкало все ярче, и казалось, что тяжелая грозовая туча заглядывает в окна старого питерского дома и в него же метит своими молниями, хочет испепелить!
Надежда открыла дверь, привычно сунула сумку на полку, скинула туфли и щелкнула выключателем.
Свет не зажегся.
Она щелкнула еще и еще раз. Должно быть, авария где-то, вон какая грозища идет! Придется искать свечи.
А если до утра не дадут электричества, как она будет волосы сушить, без фена?! В духовке?!
Вздыхая, она поплелась в комнату и замерла на пороге.
Что-то было не так, какое-то странное чувство, смутное и опасное.
Что-то не так, простучало сердце — и замерло.
В следующую секунду молния озарила комнату пронзительным белым светом, и сердце ударило изо всех сил и от этого сокрушительного удара чуть не разорвалось.
