Ирина Баздырева - Тайландский детектив
Манора — женщина птица, полюбила принца Сутхона. Он взял ее в жены, но когда ушел на войну, Манору оклеветали, сказав, что она приносит несчастья стране. Манора бросилась в огонь, но его пламя оказался для нее очищающим. Она осталась жива и улетела к своему мужу.
Слушая, Катя помогла девушкам, одеться. Девушка, исполняющая танец Маноры, была прекрасна в ярко-красном одеянии, расшитом золотом и такой же золотой короне-пирамиде, украшавшей ее голову. Манора сделала рукой, гибкое плавное замысловатое движение и Катя попыталась было его повторить под дружный смех девушек. Пат сказала, что танцовщиц с детства учат таким движениям, развивая особую гибкость и плавность, к тому же накануне выступлений они ничего не едят, чтобы их тела оставались легкими, а движения грациозными.
Наблюдая за текучими неторопливыми движениями утонченных танцовщиц, у Кати возникало ощущение праздника. Ей хотелось остаться и посмотреть танец, но Пат сказала, что на этот раз опаздывает уже Катя. Поймали такси, выпили в нем пакет сока на двоих и как бы то ни было, почти вовремя, прибыли в отель, чудом не угодив в пробку.
Ввалившись в номер, Катя ринулась в душ, оставив Пат разбираться с той скудной косметикой, что привезла с собой. Смыв под душем пот и пыль, она, просушивая волосы полотенцем, вышла из ванной, угодив в руки поджидавшей ее Пат.
Зазвонил телефон, заставив Катю подскочить и скривиться, словно от зубной боли. Наверняка Зоя с выговором или не дай бог с истерикой.
— Объявилась, наконец, рыба моя? — насмешливо спросил Семен Геннадьевич, и у Кати отлегло от сердца, но он не дал ей расслабиться, а понизив голос, заговорщицки сообщил: — Зоя рвала и метала. Я боялся как бы ты не попала ей под горячую руку.
— Она в отеле? — перепугалась Катя.
— В университете, конечно. Мы все здесь, кроме тебя. Что это жужжит? — подозрительно спросил он.
— Фен. Зоя очень сердится?
— Ты обвиняешься в злостном саботаже. Мне велено звонить тебе и как только дозвонюсь, доложиться ей.
— Ой…
— Не бойся, не выдам, — засмеялся Семен Геннадьевич, — но я выезжаю за тобой. Жду внизу, — и он отключился, не дав Кате вымолвить и слова.
Наконец Катя была готова. Ее волосы были собраны и уложены в высокий «банан», причем казалось, что он держится сам по себе, так искусно были спрятаны шпильки. Когда Пат закончила колдовать над ее лицом, Катя торопливо вдевая в уши жемчужные сережки, сунула ноги в новые туфли и ринулась к двери, но Пат, догнав, брызнула на нее духами и развернула к зеркалу.
Да, Пат потрудилась на славу. Разве у Кати могут быть такие чувственные губы и такие глубокие, выразительные глаза. Оказывается у нее стройная гибкая шея, подгибающаяся под массой собранных вверх волос.
— Кто это? — шепотом спросила Катя у Пат. — Я?
— Никогда не поздно познакомиться с собой, — улыбнулась та.
Семен Геннадьевич облокотившись о стойку портье, украдкой взглянул на часы, умело скрывая свое нетерпение. «Пора бы Катюхе появится» — думал он, переговариваясь с портье, пока мимо не прошла женщина, обдав его легкой волной духов и сбив ход его мыслей. Он невольно повернулся в ее сторону, глядя в след.
Она, немного неуверенно, шла на высоких шпильках, но расправив плечи, спину держала прямо. Такие женщины обычно передвигаются на шикарных иномарках.
Семен Геннадьевич замер, смотря через стеклянную стену холла, как незнакомка уверенно идет к «альфа-ромео», стоявшей возле его «хонды». При каждом ее шаге, под легким платьем обозначался то изгиб талии, то плавная линия бедра. «Вот черт! Если бы не Катюха…» — он с тоской подумал, что вот сейчас она сядет в «алфа-ромео» с каким-нибудь папиком и умчится, оставив ему неясные воспоминания, да призрачные грезы о чем-то волшебном, что могло случиться у него с этой феей.
И тут его сердце, глухо стукнув, на миг остановилось. Незнакомка, подойдя к его «хонде», остановилась, растеряно озираясь. Вот черт! Семен Геннадьевич на подгибающихся ногах, почти трусцой поспешил к машине и, рванув дверцу, распахнул ее перед этим мужским искушением, оказавшейся всего на всего Катюхой. Но может ли Катюха так скользнуть на сиденье, подобрав восхитительные ножки, которые он, убей бог, не припомнит у нее. Господи! Что делается! Он стоял с открытой дверцей, подавляя желание ослабить узел галстука. Сесть в машину рядом с ней казалось ему тяжким испытанием, как если бы предстояло лечь в одну постель, при этом не дотрагиваясь до нее всю ночь. Она глянули снизу, из салона машины, своими глазищами, лишив его остатка самообладания.
— Семен Геннадьевич, мы же опоздаем…
Они ехали молча. Каждый переживал свое. Катя волновалась из-за предстоящего выступления. К тому же узкие лодочки успели натереть ей пятку и большой палец.
Семен Геннадьевич не мог прийти в себя от превращения Катюхи в волнующую женщину, чьи духи он сейчас с наслаждением вдыхал. Они въехали в ворота университета, еще издали увидев освещенное крыльцо и гостеприимно распахнутые двери в просторный освещенный холл. Стоящие на ступенях мужчины в темных костюмах и белоснежных рубашках, поклонами приветствовали входящих.
— Охраны-то столько зачем? — нахмурился Семен Геннадьевич, помогая Кате выйти из машины. — Можно подумать, что это Форт Нокс, а не задрипанный университет.
— Наверно, для соблюдения общественного порядка, — Катя поморщилась, ступив на дорожку.
— Жмут? — участливо спросил он, тут же добродушно ругнувшись: — Дуры вы бабы.
Поддерживая за локоть, он повел ее к крыльцу, продолжая ворчливо выговаривать:
— Как ты на них собираешься выдержать весь вечер? Нет, чтобы надеть, что-нибудь, пусть и не такое красивое, но удобное.
— Где вы были раньше? — Катя крепилась изо всех сил, стараясь держаться ровно, согнать с лица напряженное выражение и не кривиться от боли. Сейчас ей было мало дела до окружающих но, все же поймав на себе чей то восхищенный взгляд, она с горечью подумала: стоит ли это ее мучения.
Глянув на молодого человека из охраны, что, широко улыбнувшись, поклонился ей, она решила, что где-то его уже видела. На всякий случай она ответила ему вежливой улыбкой и кивнула. Где же она встречала его? Они поднялись по ступенькам крыльца когда, не удержавшись, она оглянулась. Склонив голову и прижимая к уху пуговку наушника, парень что-то говорил в микрофончик, держащийся на гибком шарнире у его рта.
— Хочешь, понесу тебя на руках? — с затаенной надеждой предложил Семен Геннадьевич.
— Что так заметно? — страдальчески улыбнулась Катя.
— Нет. Ты хорошо держишься, но на мою руку опираешься всем телом и ступаешь тяжело. Я могу быть рядом и поддерживать тебя весь вечер. Хочешь?
— Спасибо.
Вдруг она вспомнила, где видела того парня. Официант из «Утреннего лотоса», что уговорил ее заказать коктейль. Катя встревожилась. За нею что, опять следят? Это когда нибудь кончится? И вообще, что это Вонг себе позволяет? Он же всех распугает.
Они вошли в просторный холл, где и располагалась выставка, полный элегантной публики и, Катя от страха на миг позабыла про стертую ногу. Рука Семен Геннадьевича сжала ее локоть, и Катя покосилась на него — неужели почувствовал ее панику? Но, проследив за его взглядом, увидела решительно направляющуюся к ним Зою в коротком облегающем платье цвета темного вина. Волосы уложены под «паж». Из украшений, лишь тонкая цепочка на шее. Катя подавила вздох зависти — как всегда Зоя была верх элегантности.
— Наконец-то, — произнесла она с непередаваемым облегчением, подойдя к ним, и придирчиво оглядев Катю, чуточку ревниво похвалила: — Неплохо. Г-н N. уже спрашивал о тебе. А вы, Семен Геннадьевич, как могли бросить меня в самый ответственный момент?
— Зоя заинька, — проникновенно прижал ладонь к фраку Семен Геннадьевич, — я же видел, как ты вся извелась из-за Кати, вот и поехал за ней. Видишь — привез.
— Вижу, — бросила на него уничтожающий взгляд Зоя и, взяв Катю под руку, повела за собой.
— Жучила, — процедила она в адрес юрисконсульта, деловито направлявшегося к столу с закусками. — Когда Виктор вернулся от тебя, Семен так лихо спровадил меня в номер, чтобы я им, видите ли не мешала. И что? Эти два алкоголика всю ночь просидели в баре, а на утро были никакие… Что это с тобой? — спросила она девушку, начавшую заметно прихрамывать.
— Одолжи свои туфли а, Зой? — Катя с вожделением поглядела на ее вишневые замшевые лодочки.
Переведя взгляд на Катины, вопиюще новые, туфли, Зоя всплеснула руками.
— Все-таки ты малахольная, Катерина. Когда ты их успела купить?
— Сегодня. Ты же сама мне сказала…
— Меня с собой позвать не догадалась?
— Ты была занята. Не понимаю, когда я мерила мне было удобно в них… Зой, мне бы где-нибудь сесть.
— Тебе сколько лет? — вздохнула Зоя, укоризненно глядя на нее. — Ладно, пойдем.
