Шарлотта Армстронг - Продавец воздушных шариков
— Ты сможешь провернуть для меня это дело? — сердито спросил Рейнард.
— О, полагаю, да, — протянул Клифф, ожидая, что хоть теперь-то тот признается, в чем именно это дело состоит.
Но Рейнард, просияв, спросил:
— Значит, ты кое-что нащупал?
— Возможно. — Клифф не терял бдительности.
Рейнард, разгладив лежавшие на столе бумаги, протянул руку к ручке.
— Вот что я сейчас сделаю, — сказал он. — Ты гарантируешь мне, что достанешь факты… которые с большой вероятностью способны… доказать любому порядочному человеку, что ребенка нужно забрать от этой женщины? Обещай мне это, и я прямо сейчас подпишу договор.
— Подписывайте, — поспешно сказал Клифф.
Рейнард подписал все пять экземпляров и даже завизировал изменения. Затем, закрыв ручку колпачком, он завертел ее в чистых бледных руках.
— Итак, нами достигнут очередной этап, — отвратительным голосом произнес он. — Если ты не выполнишь своего обещания, можешь заранее поверить, что я разнесу «Сторм энд Сэведж» в щепки и развею их по ветру. А этим ветром будет широкое расследование одной твоей затеи, которую ты предпринял несколько лет назад для того, чтобы добыть деньги. У меня есть копии трех фильмов, которые ты снял для грязных людишек, и доказательства того, что ты — то самое юное дарование, которое поставило и продюсировало их.
— Как бы то ни было, — отозвался Клифф, — но я почему-то не удивлен.
Выпрямившись на стуле, он потер рукой подбородок. Взяв другой рукой верхний экземпляр договора, он скатал его в трубочку и зажал в руке, словно скипетр. Клифф ощутил даже какой-то прилив снисходительной жалости к человеку, который полагал, что так просто развеять кого-либо по ветру. О, Рейнард может стать помехой, если не перестанет копаться в прошлом. Но дайте Клиффу, став во главе «Сторм энд Сэведж», получить деньги и положение — в настоящем времени, и тогда, вне всякого сомнения, ему незачем будет тревожиться по поводу старика. Тот, похоже, не сознает, до чего легко воспринимаются подобные вещи в наши дни.
Однако следует оставить его в заблуждении, что он обладает могучим оружием. И воспользоваться этим, чтобы добиться сейчас какой-то определенности.
— Я прошу вас, — холодно произнес Клифф, — связаться с руководством Шерманской подготовительной школы для умственно отсталых подростков. Я хочу, чтобы руководство встретилось с миссис Пибоди и обсудило возможность приема ее дочери Элси за минимальную плату. Это все идет в накладные расходы.
Рейнард ответил:
— Никаких проблем. Хорошо.
— Я хочу, чтобы встреча была назначена на среду вечером. Сообщите дирекции мою фамилию. Как только я все выясню, я договорюсь с ними подробнее.
— Хорошо.
Клифф все еще сомневался, полностью ли сознает Рейнард, что он сейчас делает. Он пояснил:
— Понимаете, мало что может произойти, пока хозяйка дома.
— Но если ее не будет дома, что-нибудь произойдет? — резко спросил Рейнард.
— У меня есть основания верить в это, — ласково проворковал Клифф;
— Времени не так уж много, не правда ли? До среды?
— Если вы хотите, чтобы работа была выполнена, — нагло заявил Клифф, — вам придется позволить мне решать, что и когда следует делать.
— Хорошо, — сказал Рейнард и замолчал. Больше он не собирался ни в чем признаваться.
— Не желаете ли узнать подробности? — соблазнительным тоном предложил Клифф.
— Нет-нет, — ответил Рейнард, выдавая себя с головой.
И Клифф, засунув свернутый трубочкой договор во внутренний карман, похлопал себя по пиджаку. Ощущая приятное могущество, он поднялся и добавил:
— Кстати, отзовите вашего человека или людей, хорошо? В них нет необходимости, они могут только помешать. Я не хочу, чтобы они болтались поблизости.
— Хорошо, — сказал Рейнард. Его глаза холодно сверкнули.
Спустившись в лифте, Клифф вышел из административного здания и сел в машину. Теперь все зависело только от него! Надо было укрепить неясные замыслы, привести их в действие и заставить сработать.
Его автомобилю было полтора года — не слишком большая жертва. У Клиффа уже появились грубые наметки, как разыграть сцену, будто Шерри Рейнард совершила наезд и скрылась. Это было возможно.
Необходимо добавить сексуальные обертоны. Для этого Клифф воспользуется Элси. Это шокирует всех. Разумеется, Клифф сомневался, насколько сильно это повлияет на общественное мнение, — может ли такая женщина воспитывать ребенка. Но он твердо знал, что одни человеческие существа редко наказывают других справедливо, может быть, и никогда. А Клиффу необходим лишь шок от разоблачения, сделанного в нужную минуту.
Ему пришло в голову, что некоторые предварительно сделанные намеки смогут оказаться очень полезными для последующего разоблачения, и он повернул и направился к коттеджу мисс Эрскин.
Клифф вручил ей девять долларов, а затем заговорил, делая обвинительные намеки.
Женщина молча смотрела на него. Затем поднесла руку к глазам, и Клифф уже приготовился к истеричному припадку, но вдруг сообразил, что мисс Эрскин пыталась сдержать смех.
— Ну? — довольно резко спросил он.
— Ой, мистер Сторм! — выдохнула она, и ее глаза засияли. — Что вы! Не можете же вы верить в это! Это невозможно! Шерри Рейнард! Вы вообще-то видели ее? Вы видели ее в одной комнате с — кажется, вы знакомы с ее мужем? О чем вы говорите!
Наконец она прыснула.
— Даже если бы это было правдой, что общего у Шерри с такими людьми, как я! Ой, ну и ну! Простите.
Она пыталась унять смех хотя бы из вежливости.
— Вы что, решили, что я не навещала ее из-за какого-то сильного эмоционального… Нет-нет. Я боялась того, что она попросит у меня денег.
Мисс Эрскин воспользовалась носовым платком, чтобы утереть слезы веселья.
— Прошу прощения за то, что мне все это показалось настолько смешным, — сказала она.
Ее поблекшие глаза с сожалением смотрели на Клиффа.
— Полагаю, вы не очень-то хорошо разбираетесь в таких вещах, — мягко произнесла женщина. А затем, мигнув, добавила не столь мягко:
— Что вы пытаетесь сделать?
Клифф встал.
— Ну, — сказал он, изо всех сил стараясь сдержать ярость, — полагаю, вы ответили на мой вопрос. Рад это слышать. Огромное вам спасибо. Это такое облегчение, — солгал Клифф. — Хотя я, конечно же, в действительности и сам не верил этому, — искренне добавил он.
Сев в машину, он поехал прочь. Да, он ожидал, что учительница прольет слезы. Но не такие. Как можно было так ошибаться! Одного лишь намека на подобные обвинения должно было бы оказаться достаточно для того, чтобы выведенная из себя невинность гневно закричала. Но насколько невинна мисс Эрскин? Насколько невинен любой другой человек?
Клифф направился к своему тайнику. Открыв большую металлическую коробку, он пробежал пальцами по зашифрованным названиям. Он всегда полагал, что эти вещи вызовут потрясение. (Только не у него, разумеется.) Что могло быть нужно Шерри Рейнард от девочки, подобной Элси? И тут это само прыгнуло ему в руки. Ага! Это было именно то, что постоянно бродило на задворках его мыслей. Ну конечно же. Конечно же.
Выбрав одну коробку с лентой, Клифф отвез ее к себе домой. Он решил просмотреть ее, вспомнить заново. Оказалось, он и так помнил все достаточно хорошо. Еще Клифф вспомнил про одну существенную деталь, которая могла помочь в его замыслах. Эти люди платили деньги. В городе Клифф был знаком с несколькими группами, чьим странным вкусам он время от времени потворствовал. Но эта группа имела страсть, весело думал он, к чему-то не просто старомодному, а древнему. И за то, что они требовали, они платили очень хорошо.
Клифф сел и спокойно принялся разрабатывать весь замысел в подробностях. Закончив, он подумал, что когда-нибудь надо будет дать знать мисс Эрскин, как здорово она ему помогла.
Санитар произнес:
— Сейчас не самый подходящий момент, миссис Рейнард.
— О Господи, — воскликнула Эмили, — последнее время я его совсем не вижу. Вы уверены, что он своевременно принимает все лекарства?
— О да, мэм.
— Печально, — вздохнула она.
— Да, мэм. Извините.
Дверь спальни плотно закрылась перед ней.
Вард спросил санитара:
— Она ушла?
— Она не будет беспокоить вас.
— Я люблю свою мать, — скорчился Вард, — но иногда она сводит меня с ума.
Затем, взглянув санитару прямо в глаза, он добавил:
— Точнее, она сделала бы это, если бы я уже не был сумасшедшим.
— Ну, ну же, не надо так говорить.
Вард тихо пропел:
— «Иисусе! Хотел бы я попасть к себе в кровать…»
Санитар, никогда прежде не слышавший этой песни, тем не менее обрадовался, что в речи его пациента появился хоть какой-то смысл.
