Эдна Бьюканан - Тени прошлого
Диана поклялась, что не представляет, что еще могло послужить причиной убийства. Дела у Пирса были в порядке, а у его жены не имелось не в меру ревнивых поклонников. Как и все другие, она утверждала, что у ее мужа не было врагов.
Когда детективы поднялись, чтобы идти, Берч взглянул на часы.
— Когда мы разговаривали с Брук по телефону, она согласилась с нами встретиться. Не знаете, где ее можно найти?
Диана Нолан удивленно подняла глаза.
— Вы только что с ней разминулись, — усмехнулась она.
Потрясенные детективы подошли к полицейским, стоявшим на тротуаре.
— Мне показалось странным, что мать приняла это известие совершенно спокойно, без единой слезинки, словно давно этого ждала, — сказал им один из них. — Правда, люди реагируют на несчастье по-разному. — Он пожал плечами. — Она только сказала, что ее дочь страдала от приступов депрессии, а у них в семье были какие-то давние неурядицы. После их сегодняшнего разговора дочь ушла расстроенная и, вместо того чтобы спуститься вниз, через лестничный колодец выбралась на крышу.
Ее видел рабочий, поправлявший флагшток. Он окликнул ее, но она даже не обернулась. Бросилась вниз, раскинув руки, словно хотела полететь.
Глава 20
Стоун уже начал волноваться, что она опоздала на рейс.
В международном аэропорту Майами, как обычно, царил хаос — повсюду слышалась многоязычная речь, раздавались полицейские свистки, пронзительно сигналили такси, автобусы и просто нетерпеливые водители. Стоун сказал, что встретит ее в аэропорту. Это показалось ему вполне логичным. Она не знает города, а в машине у них будет время поговорить. Он отвезет ее в управление, потом они пообедают, и он подбросит ее к отелю.
Стараясь не смотреть на красивую черную женщину в отлично сшитом костюме, Стоун вглядывался в толпу прибывших пассажиров в надежде увидеть среди них Эштон Бэнкс. Вдруг он почувствовал, как кто-то дотронулся до его плеча.
— Детектив Стоун?
Это была как раз та самая женщина с шоколадной кожей и гладко причесанными черными волосами. Большие глаза, живой, пытливый взгляд из-под густых ресниц. Высокая и стройная, она поражала своей элегантностью.
— Вы Эштон Бэнкс?
— Да. Можно просто Эш. Вы только что прошли мимо меня.
— Я не ожидал, что вы чернокожая, — ляпнул Стоун, мысленно проклиная себя за эти слова. На самом деле ему следовало сказать «Благодарю тебя, Господи».
Он был рад, что надел новый пиджак и намазал волосы сверхсильным гелем, который не позволял им вставать дыбом и торчать во все стороны.
Эш сверкнула ослепительной улыбкой:
— Не очень-то вы проницательны для детектива. Ну что ж, поедем к бабушке.
В машине Стоун предупредил Эш, что бабушка может встретить ее не слишком любезно.
— Она не хочет говорить об этом. Боится за меня.
— Ее можно понять, — сказала Эш, стрельнув в него глазами. Она что, кокетничает с ним? Между ними возникло взаимное влечение? Нет, вряд ли ему так повезет. — Если вспомнить то, что случилось с ее сыном, — закончила она.
Когда они подъехали, бабушка рвала зелень в огороде.
— Ба, я хочу тебя кое с кем познакомить.
— О, я вижу, у вас тут базилик, цикорий и петрушка! — воскликнула Эш, не дожидаясь, пока Стоун ее представит. — А это мята? У меня она никогда не вырастала.
— Да, это мята. Сонни любит пить с ней холодный чай, — ответила бабушка.
— Сонни? — насмешливо прищурилась Эштон.
Стоун поморщился.
— Так меня звали в детстве, — пробормотал он.
— Я живу в квартире и могу разводить зелень только в ящике на окне, — объяснила Эш бабушке. — Кое-что мне удается, я даже вырастила кошачью мяту для своей киски, но вот с обычной мятой у меня ничего не выходит.
Пока женщины говорили об удобрениях, внезапно налетевший ветер зашелестел листьями пальм у них над головой.
— Как мне нравится этот звук! — сказала Эш и, прикрыв глаза ладонью, посмотрела вверх.
— «И восславят Господа пальмы трепетом ветвей своих», — торжественно произнесла бабушка.
— Хорошо сказано, ба, — отозвался Стоун.
Бабушка укоризненно взглянула на него.
— Это из Книги псалмов, мальчик мой. Когда ты в последний раз открывал Библию?
— Вот именно, — поддержала ее Эштон Бэнкс. — Когда?
— Ну вот, ополчились на меня вдвоем. Сдаюсь.
Обойдя огород, они направились в дом.
— Стало быть, вы следователь по нераскрытым преступлениям из Миссисипи, — сказала бабушка, опуская в холодный чай листики мяты. — У вас с Сонни должно быть много общего. Вы замужем?
Стоун негодующе посмотрел на бабушку, но все же невольно затаил дыхание в ожидании ответа.
— Нет. Какая личная жизнь с такой работой! А почему вы спрашиваете? У вас есть кто-то на примете?
— Возможно, — лукаво сказала бабушка. — Очень симпатичный парень, немного избалованный, но хороший.
— Бабушка! — смущенно произнес Стоун.
Старушка улыбнулась.
— Они с твоим кузеном Робертом были бы замечательной парой. Как ты думаешь, Сонни? Уверена, что они подружатся.
— С Робертом? — возмущенно переспросил Стоун. — Ни в коем случае! Он любую женщину сделает несчастной.
— А почему вас назвали Эштон? — продолжала свой допрос бабушка.
— Это девичья фамилия моей бабушки по материнской линии. У нее не было братьев, поэтому мать назвала так меня, чтобы не потерять родовое имя.
— Она хорошо сделала, — кивнула бабушка. — Люблю, когда уважительно относятся к семье. Очень разумно. Если я когда-нибудь дождусь правнуков, — вздохнула она, с упреком посмотрев на Стоуна, — я хотела бы, чтобы одного из них назвали Оливером. Это девичья фамилия моей невестки.
— Я знаю, — ответила Эш. — Она не побоялась поехать в Миссисипи в то лето.
Бабушка кивнула:
— Когда мой сын сказал, что хочет помочь борцам за гражданские права, я очень обрадовалась. В то время я была такой идеалисткой. Хотела увидеть, как исполнится мечта Мартина Лютера Кинга. Слушая церковный хор, я думала о его словах, и мне казалось, что вместе с ним поет вся Вселенная. Слышала волны, разбивающиеся о берег, ветер, шумящий в вершинах деревьев, и бегущие с холмов ручьи. Мне казалось, что в жизни, как в церкви, каждый может петь в полный голос. Я посоветовала сыну поступить, как велит сердце, и помочь людям зарегистрироваться перед голосованием. Я поддержала его. И совершенно напрасно. Это была ужасная ошибка.
Эш взяла ее за руку.
— Я еще помню, как линчевали негров в Майами в 1937 году, — продолжала бабушка. — Я тогда была совсем ребенком. А потом разгон мирной демонстрации, когда полиция применила слезоточивый газ. Никогда не забуду, как тогда кричали люди. И я решила, что такое не должно повториться.
— Я не знал об этом, — сказал Стоун.
— Ты еще многого не знаешь. Тем летом твоих папу и маму травили собаками и обливали водой из шлангов. Они пережили ужасный шок. Мой сын вернулся домой постаревшим на десять лет. Он привез с собой девушку. Это была твоя мать.
Она была замечательной невесткой и до того лета смотрела на мир сквозь розовые очки. Они никогда не рассказывали мне, что им пришлось пережить. Мой сын сказал тогда: «Мама, это какие-то дьяволы в человеческом облике». Больше мы об этом не говорили.
Через несколько лет моему сыну позвонил человек из Миссисипи. Он сказал, что они расследуют убийство того парня. Мы много говорили об этом, и я сделала еще одну непоправимую ошибку. Сказала им, что они должны постоять за правду. «Ты солдат на этой войне, — говорила я сыну. — Хоть и без оружия. На твоей стороне знания, история и закон. Чтобы помочь себе, надо помогать другим». Но зло неискоренимо, — тихо произнесла она, сжав руки. — Это была моя вина. Если бы я сумела их остановить, мы с Сонни не остались бы одни.
— Ты ни в чем не виновата, ба, — прервал ее Стоун.
— Значит, вы знали, что их убийство было связано с событиями в Миссисипи?
— Да, мадам.
— Зовите меня просто Эш. Вы сказали об этом следователям?
Бабушка отрицательно покачала головой.
— Они были белыми полицейскими. Я им не слишком доверяла. Да и вряд ли бы мне поверили. За себя я не боялась, но ведь у меня на руках остался Сонни. А если бы со мной что-то случилось? Кто бы тогда его вырастил?
— Вы поступили правильно. И не зря потрудились. Вы только посмотрите, какой красавец вырос, — улыбнулась Эш, глядя на бабушку с внуком.
— А как же полицейский Гловер? — спросил Стоун.
— Он был совсем другим. Хорошо знал твоих родителей. Почти каждый день заходил к ним обедать или брал еду домой. И всегда платил, не то что другие, которые норовят получить все задаром.
Он и нашел их той ночью. Подъехал в патрульной машине, чтобы купить домой жареное мясо, почти сразу после убийства. Он говорил, что в воздухе еще стоял запах пороха, когда он вошел. Его это прямо подкосило. Он был хорошим человеком. Помнишь, как он утешал нас тогда? Даже на похороны пришел из уважения к твоим родителям.
