Виктор Меньшов - Белая кобра
Мы подъехали к дому Гали, так и не сказав друг другу ни слова. Да и зачем? Мы бы все равно не поняли один другого, и никакой переводчик нам не помог бы. Мне не в чем было оправдываться, а у неё не было права меня в чем-то обвинять.
Ирина достала из изящной сумочки, которую она, когда гримировалась под старушку, вложила в старую и потертую, флакон с лосьоном, вату и стала приводить в порядок лицо, брезгливо и старательно стирая грим.
Вернув себе прежний облик, сняв седой парик, она поправила прическу и не обращая внимания на меня, стянула через голову темное длинное старушечье платье, оставшись в короткой юбке и с обнаженной грудью. Грудь была матовой, словно из фарфора, не слишком маленькой, но и не вызывающе большой, с маленькими острыми сосками.
Заметив мой восхищенный взгляд, который я не успел отвести, Ира вроде как спохватилась. Она прикрылась платьем, скорчив презрительную гримасу, которая заставила меня тут же отвернуться, но мне все было видно в зеркальце. Она же достала все из той же сумочки легкую серебристого цвета кофточку и ловко спрятала под неё круглые плечи и роскошную грудь.
Я с трудом подавил вздох сожаления. А впрочем, что там было жалеть? Каждый сверчок знай свой шесток. Хороша Маша, да не наша. Такие шикарные, штучные красотки достаются удачливым и богатым, вроде Сереги. Хотя теперь я тоже стал богатым.
Но это, увы, только теперь.
Возле дома Гали я остановился, подъехав почти вплотную к дверям подъезда, только что в подъезд на лестницу не заехал. Сухо скомандовал Ирине:
— Выйдешь из машины и бегом в подъезд, на улице ни секунды не задерживайся, я сейчас отгоню машину подальше во двор и вернусь.
— Давай я возьму сумку, — протянула она руку к моей сумке.
— Своя ноша не тянет, — перехватил я её за тонкую изящную кисть. — Я, знаешь ли, все свое — ношу с собой. Тем более, что это все мое в буквальном смысле и во всех других смыслах тоже.
— Пусти! — крикнула она, и сморщившись потрясла рукой.
Вот тут она уже переиграла. За руку я взял её хотя и твердо, но очень осторожно, так что сделав вид, что ей больно, она просто пыталась скрыть ощущение неловкости. Только мне сейчас было не до бабских штучек. Я не очень вежливо распахнул перед ней дверцу, как бы выставляя её. Ирина вспыхнула, смерила меня двумя голубыми ледовитыми океанами и вышла из машины, демонстративно резко хлопнув дверью.
А я погнал машину в сторону, высматривая, куда бы её пристроить так, чтобы её поскорее увели. И заметил компанию молодых, основательно подпитых дебилов в куртках на заклепках, которые забавлялись пивом, сидя на скамейке.
Я повесил автомат под куртку на плечо, второй, который оставил мне убитый водила, — на второе, не оставлять же неизвестно кому. Застегнулся, вскинул сумку на плечо, в карманы положил по пистолету, став сразу похожим на передвижной арсенал. И вышел из машины, стараясь не поворачиваться к парням лицом. Незачем было оставлять им мой фоторобот.
Ключи я оставил в машине, в замке зажигания, дверцу демонстративно прихлопнул, не заперев, и неуверенной походкой, изображая сильное подпитие, двинулся к ближайшему подъезду, вошел, едва волоча ноги, и почти бегом поднялся на площадку между этажами.
Эти наглые юнцы купились сходу. Они уже почти бежали наперегонки из сквера к машине, даже не особо оглядываясь по сторонам. Наглые волчата, молодые, да ранние.
Короче, машину они угнали ровно через две минуты, тем более, что я им создал все условия. Правда, я не был уверен, что они уедут далеко, но надеялся, что все же в сторону отсюда, а там пока разберутся что да как, нас уже не будет в доме у Гали.
Я торопливо шел в сторону этого дома, низко наклонив голову, пряча лицо в высоко поднятый воротник. Правда, не доходя до дома, я остановился. И почему-то вспомнил Ирину, её синий холодный взгляд. А зачем, собственно, я иду в этот дом, где я никому по большому счету не нужен? Свой долг перед ними я выполнил полностью: я предупредил их о надвигающейся опасности, я привез Ирину, вырвав её из лап и милиции и бандитов. А что дальше? Ирина расскажет про то, как я безжалостно расправлялся с бандитами, и меня станут бояться, ожидая, что я выберу момент и перестреляю их всех, чтобы завладеть деньгами.
Да и зачем нам сейчас быть вместе? Галя, наверное, после всего услышанного от меня, как только за мной закрылась дверь, наверняка заказала билеты на ближайший самолет в Штаты. Да и Сергей с Ириной, как и большинство обеспеченных людей в России, конечно же имеют загранпаспорта и в данной ситуации не преминут воспользоваться ими.
Правда, оставалась проблема переправки денег через кордон. Но кто их знает, какие у них связи, они все же не из последних людей, найдут какие-то возможности. Да и не мое это дело. Это их деньги, и это их головные боли. Деньгами они со мной делиться не станут, зачем же мне делить с ними неприятности? У меня своих хватит. В этом я не сомневался.
Чем дальше я думал о том, стоит ли мне идти туда, тем больше крепла моя убежденность, что не стоит. У наших маршрутов не было единой конечной точки. Мне самому было проще уйти одному. Все же одного человека выпасти намного сложнее, чем такую ораву. Да и поубавилось у меня почему-то уверенности в том, что мои друзья будут мне дополнительной помощью. Нет, нужно уходить, а не разыгрывать из себя Дон Кихота.
Я уже твердо решил, что пора мне уйти, и уйти по-английски, не прощаясь. Но пока я думал об этом, сам не заметил, как сошел с тротуара на дорогу. Вывел меня из задумчивости визг тормозов за спиной и резкий гудок.
Моментально, испуганным зайцем, запрыгнул я обратно на тротуар, глупо было погибнуть, уйдя от ментов и бандитов, с сумкой полной денег, под колесами автомобиля. Оглянувшись, я увидел за своей спиной темно-синий микроавтобус, из которого высунулся водитель, молодой парень в кожанке, с перекошенным от злости лицом, чтобы высказать мне все наболевшее по поводу идиотов пешеходов. Но его остановил, взяв за плечо и брезгливо показывая на меня, сидевший рядом с ним пожилой человек могучего телосложения, со смешно оттопыренными губами.
Водитель уже и сам увидел мое лицо и поспешил скрыться в кабине, мотая головой. Пожилой нетерпеливо показал водителю вперед и тот тронулся. Микроавтобус проплыл мимо меня и остановился возле того самого подъезда, где я высаживал Иру.
Вот только этого мне не хватало! Я остановился и стал наблюдать. И сразу же вспомнил где я сегодня видел уже лицо пожилого, с выпуклыми, сильно развитыми надбровными дугами, низким лбом и лицом гориллы.
Нужно было предупредить ребят, но было уже поздно.
Из микроавтобуса выскочили шестеро в кожанках, с автоматами, и в пуленепробиваемых жилетах под куртками. Я хотел, чтобы бандиты к нам относились всерьез и с опаской, я своего добился. Как бы теперь мне не пожалеть об этом. Пожилой вышел из машины последним. Он что-то приказал, и все они молниеносно исчезли в подъезде.
К кому пришли в гости на чай эти головорезы, сомнений у меня не оставалось никаких. Самым разумным для меня было бы повернуться и уносить отсюда ноги поскорее и подальше, пока мне их не оторвали. Силы были неравны, эти ребятки вцепятся в деньги и в наркотики, как волки, так что шансов выиграть, вступив с ними в схватку, не было. Оставалось только спасать собственную шкуру, и поскорее уходить отсюда.
Я вздохнул и пошел. Разумеется, к микроавтобусу.
Шел я осторожно, пытаясь разглядеть хоть что-то за тонированными стеклами, но ничего не было видно. Все же я решил, что вышли все, вряд ли при таком малом количестве бойцов кого-то оставили. Да и водитель остался в машине, а не вышел из нее, верный признак того, что на улице они не ждали неприятностей для себя. К водителю я и подошел.
— Слышь, браток, дал бы закурить, а? — попросил я, прохрипев слова жутким утробным голосом, внимательно оглядываясь по сторонам.
Водитель сидел в кабине, приоткрыв двери, поскольку в кабине было слишком жарко. Он покосился на меня, выразительно поморщился, и полез в карман за сигаретами. Молодой ещё пацан, салажонок, даже сигареты носит в заднем кармане штанов, где они безжалостно мнутся, ломаются и крошатся. Но мне это было на руку. Только он засунул правую руку в задний карман, я изо всей силы дернул его за левую руку на себя, а другой рукой также изо всей силы врезал по дверце. Они столкнулись, но я немного не рассчитал, и дверца попала парню по левой стороне лица, рассекла кожу на скуле, но не оглушила его. Тут же я исправил ошибку, ударив его рукояткой пистолета по голове. Парень обмяк и завалился на сидение. Я подвинул его, заткнул рот тряпкой, которая лежала возле ветрового стекла, быстро скрутил ноги и руки его же ремнем, и ремнем, снятым с его автомата, который небрежно лежал рядом на сиденье,
Еще раз осмотрелся, на улице никого не было. Я не спеша вылез из кабины, захлопнул тихо дверцу и пошел в подъезд.
