Марина Серова - Самая последняя правда
Произнеся эту фразу, Марина и сама испугалась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
– Я думаю вот о чем: кто-то мне недавно позвонил и сказал, что у вас роман с Виктором, – честно призналась я. – И главное, зачем?
– Не знаю! – по-прежнему испуганно закрутила головой Марина. – Я, правда, не знаю!
– Может быть, у вас на работе кто-то еще имеет виды на Виктора? Подумайте!
– Да вроде бы нет, – сказала Марина после минутного раздумья. – У нас есть две одинокие женщины, но одна из них уже совсем пожилая, а вторая ищет себе принца на белом коне. Для нее Виктор – птица невысокого полета. И потом, откуда им-то знать ваш номер? Послушайте! – вдруг возбужденно вскричала она. – Но ведь можно попробовать определить номер, с которого вам звонили! Я читала, что если даже позвонят на стационарный телефон, это все равно возможно! Нужно обратиться на АТС!
Я слабо улыбнулась. Сейчас, когда телевидение переполнено фильмами на детективные сюжеты, многие простые обыватели считают, что они очень компетентны в том, как надо проводить расследование.
– В АТС обращаться бессмысленно, – вздохнула я. – Скорее всего звонили с телефона-автомата.
– Ну надо же, – разочарованно сказала Марина. – Тогда, конечно, это будет трудно…
– Не обижайтесь, но я все-таки спрошу: где вы были второго декабря вечером?
– Вечером – это во сколько?
– С восемнадцати до девятнадцати часов.
– Ровно в шесть я забираю дочку из детского сада, – ответила Марина. – А в половине седьмого мы с ней уже оказываемся дома. Можете спросить воспитателей, если не верите мне.
Я не считала, что это нужно. Мне было сложно представить, что Марина Казначеева в довольно-таки людном месте почти в час «пик» убивает на улице Ирму Линдгардт, а потом непонятно как прячет ее тело – таким образом, что его до сих пор не нашли.
– Марина, у вас нет никаких версий: кто мог такое устроить, чтобы жена Виктора исчезла?
– Ой, я понятия не имею! Я вообще не понимаю, зачем все это. Я могу лишь предположить, что она… сама от Виктора ушла.
– Да? – очень заинтересовалась я. – Почему вы так думаете?
– Я просто предполагаю! А куда еще она могла деться? Она же не ребенок! Если она пропала не по своей воле, значит, получается, что ее убили, так?.. – Марина посмотрела на меня.
– Ну, этот вариант – самый вероятный, – осторожно кивнула я.
– А убивать ее вроде бы и незачем! Она же не в криминальной структуре работает! Взять с нее в тот вечер практически было нечего, значит, версия с ограблением тоже отпадает.
– Вы, видимо, всерьез увлекаетесь детективами, – не удержалась я от улыбки. – Рассуждаете вполне логично. У меня тоже создалось такое впечатление, что Ирму не за что было убивать и она исчезла по доброй воле.
– Вот и проверьте эту версию, – посоветовала мне Марина.
Но я в советчиках-дилетантах не нуждаюсь, сама в состоянии решить, что мне делать. Так, разговор с Казначеевой можно считать законченным. Я была уверена, что романа с Виктором Шмелевым у нее нет: у Марины просто на лице было написано, что она спит и видит себя рядом с ним. И она искренне расстроена оттого, что Виктор не отвечает ей взаимностью. И, главное, устранять соперницу для нее вообще не имеет смысла: ведь Шмелев ясно дал ей понять, что Марина для него – просто друг.
Мне оставалось лишь попрощаться с Мариной и покинуть ее квартиру.
– Я попробую на работе провести самостоятельное расследование! – хмуря бровки, пообещала мне Марина на пороге.
– Я вас умоляю – только не это! – предупредила я ее. – Не надо никакой самодеятельности! Если в этом вдруг возникнет необходимость, я проведу такое расследование сама, через несколько дней.
Марина пробормотала что-то типа – «Ну, не надо, так не надо», вздохнула и закрыла за мной дверь.
А я решила – раз уж я выбралась из отеля – заехать к себе домой, чтобы взять кое-что из вещей для поездки в Карлсруэ, а заодно посмотреть, как продвинулись ремонтные работы и могу ли я рассчитывать по возвращении в Тарасов переселяться в свои родные пенаты.
Всю дорогу я ломала голову: каким образом этому неизвестному «доброжелателю» стал известен номер моего телефона? Ведь это в первую очередь означает, что он знает, что я веду расследование! Следовательно, он знаком либо с Виктором, либо с Ирмой. И скорее всего с Виктором, потому что ему известно имя Марины Казначеевой. А его, как я полагала, не знала даже сама Ирма. Она мужа о его делах и не расспрашивала почти, где уж ей интересоваться его коллегами!
Оставив машину на улице, я направилась в подъезд. Как назло, там было темным-темно – видимо, что-то произошло с электропроводкой: не горела ни одна лампочка. Еще неприятнее – не работал и лифт, и мне пришлось на ощупь подниматься по лестнице. Я, конечно, человек совершенно не боязливый, просто не очень-то люблю ползти куда-то в кромешной тьме, рискуя споткнуться и разбить себе лоб…
Напавший явно не был профессионалом. Иначе мне бы не поздоровилось! Он выдал себя, слишком рано зашуршав чем-то в своем укрытии, между третьим и четвертым этажами. Чувство опасности развито у меня великолепно. Едва заслышав этот шорох, я уже была готова к нападению, уже видела метнувшуюся в мою сторону тень, уже всей кожей ощущала занесенную для удара руку с зажатым в ней предметом…
Резким ударом выбив этот предмет, я развернулась, чтобы переключиться на самого нападавшего, но он оказался все-таки весьма проворным. Темнота несколько затрудняла мое положение, тому человеку приходилось лучше: свет луны с улицы падал от него, освещая мою фигуру и ослепляя меня. Я успела лишь отклониться в сторону, и удар, направленный мне в живот, получился скользящим. Однако мой ответный удар тоже не удался: неизвестный стремительно понесся вниз по лестнице.
Я никогда не считала, что громкий крик – лучшее средство защиты. Но сейчас мне не нужно было защищаться, требовалось остановить этого человека. Я пыталась разогнуться, в темноте нашарить улетевшую в сторону сумку и найти в ней спички. И я закричала – громко, пронзительно. А шаги его звучали уже где-то на первом этаже.
Двери распахнулись далеко не все, но все-таки кое-кто из жильцов дома не усидел в своей квартире. Площадку осветили зажженные спички, зажигалки и даже фонарики.
– Что там происходит? – послышался мужской голос.
– Эй, он на первом этаже! – закричала я. – Держите его!
Жильцы затоптались в дверях, не понимая, чего от них хотят и стоит ли реагировать на мой призыв. Плюнув на все, я поскакала вниз, хотя уже слышала, что дверь уже пиликнула кнопкой выхода и мои шансы на поимку нападавшего изрядно уменьшились.
Когда я наконец выскочила на улицу и огляделась по сторонам, там никого уже не было. Я пробежалась по двору туда-сюда, озираясь – никого! Либо он уже ушмыгнул, либо затаился где-то. Обойдя весь двор, я побрела обратно к подъезду. На улице собралось несколько человек.
– Таня, так это ты? – спросила одна из соседок, узнав меня.
– Я, – вынуждена была признать я очевидный факт.
– Ну кто же еще, как не Иванова! – саркастически заметил сосед с третьего этажа. – Кто у нас – главная жертва нападений?
– Радуйтесь лучше, что я все удары принимаю на себя! – буркнула я. – Вам же меньше достается!
– Таня, да ты цела хотя бы?! – спросила меня все та же соседка, Галина Витальевна. – В больницу тебе не надо?
– Не надо мне ни в какую больницу, все обошлось, спасибо. Можете расходиться, он уже точно больше тут не появится, – обратилась я сразу ко всем и пошла в подъезд. Взявшись за ручку двери, я повернулась к кучке собравшихся и словно бы мимоходом заметила: – Провода надо бы проверить. Думаю, не зря у нас лифт не работает и свет во всем доме не горит.
Глава шестая
Происшествие в подъезде хоть и оставило неприятный след в моей душе, но более серьезного вреда не причинило. И самое главное, что мне не пришлось из-за него отменять поездку в Германию. Так что в десять часов утра я уже была в тарасовском аэропорту, одетая по-дорожному и со спортивной сумкой на плече. Самолет взмыл в воздух, постепенно оставляя наш заснеженный город далеко позади. Я смотрела в иллюминатор и наблюдала, как он превращается в крошечную точку там внизу.
Я размышляла об этом вчерашнем нападении. Не нравилось оно мне! И в ситуацию как-то не вписывалось… Пока что в процессе расследования, ознакомившись с окружением Ирмы, я не выделила никого, кому было выгодно, чтобы я прекратила это дело.
И тут же я подумала: а этого ли хотел от меня нападавший? А чего же еще? Грабить он меня точно не собирался, на сумку даже не посмотрел. Насильники тоже ведут себя по-другому. И вот еще что: он поджидал меня в подъезде моего дома, значит, либо был не курсе, что я уже в течение двух дней проживаю в парк-отеле «Богемия», либо он следил за мной, пока я ездила к Марине Казначеевой домой. Дождавшись окончания нашей беседы, он увидел, что я еду по своему родному адресу, обогнал меня и затаился в подъезде. Вполне правдоподобно и легко осуществимо… Но кто же он? И он ли убеждал меня в неверности супруга Ирмы по отношению к ней?
